Впереди показалась деревня, не очень большая и какая-то полузаброшенная на вид. Обычный населённый пункт, которого раньше, насколько Деамайн помнил, здесь и в помине не было. Энергии Кейне оттуда почти не исходило: судя по всему, он специально подчистил следы, зато остатки силы целителя просто наваливались на мужчину сверкающей, полной надежды и жизни волной. Что бы тут ни случилось, рыжеволосый выскочка, укравший его драгоценного ученика, здорово наследил, и даже не подумал убрать за собой.
«Он просто идиот… Во имя Высших, Кейне, что ты нашёл в нём?!»
Было обидно, что безмозглый целитель, которого Талух так и не счёл нужным обучить по-нормальному, успел за какие-то несколько недель так парализовать волю Кейне, влюбить его в себя, окончательно привязать и поставить на грань жизни и смерти, спровоцировав Испытание, и, что гораздо серьёзнее, нарушив тщательно выпестованные планы Деамайна.
Однако, несмотря на отнюдь не радужные мысли, когда мужчина вошёл на широкие грязные улицы деревни, его лицо приняло приветливо-доброжелательное отношение, ведь он очень надеялся на то, что жители захотят делиться с ним информацией по доброй воле. На всякий случай, конечно, он готов проявить свойственную некромантам настойчивость, но тогда король, пожалуй, опять начнёт пилить его за то, что он убивает обычных людей. Впрочем, наказать его, как всегда, никто не решится, только настроение попортят здорово.
«Ни одного знака Высших… выходит, все обычные люди?»
Но была здесь какая-то нестыковка. Он чётко ощущал ещё чей-то след, какого-то имеющего отношение к магии человека. И он явно провёл в этой деревни некоторое время, не так уж давно. Деамайн на полную включил свои силы, заставляя их искать ответ на его немой вопрос, но добился лишь того, что узнал пол находившегося здесь человека: женщина. Скорее, судя по свежести энергии, даже девочка. Но на этом информация кончалась. Её что-то наглухо блокировало, и это «что-то» было неподвластно эна-некроманту.
«Плевать. Деревня расположена на основной дороге, здесь кто угодно мог быть. Главное сейчас – Кейне», - наконец сдался мужчина после нескольких неудачных попыток, которые отнюдь не способствовали улучшению настроения.
Чем дальше он проходил вдоль домов, тем бледнее становился след его ученика, и вскоре, буквально через сотню метров, он растворился настолько, что ни один маг на свете, кроме учителя, не смог бы его засечь. Деамайна вела теперь сила Люце, по широким, покрытым тонким слоем снега улицам, на которых, как ни в чём ни бывало, играли дети. Маленькая девочка лет пяти, увидев «незнакомого дядю», рванулась было к нему, но один властный, давящий взгляд некроманта заставил её замереть на месте. Мужчина удовлетворённо хмыкнул. Вообще-то, конечно, он любил детей, даже очень. Но, во-первых, не таких маленьких, во-вторых, только мальчиков, и, в-третьих, не в том смысле, в котором их любят обычные люди…
Дверь двухэтажного дома с прекрасным деревянным лебедем на крыше Деамайну открыла молодая женщина с ребенком на руках, и всего одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что конкретно случилось. Правда, история была пока ясна не во всех подробностях, но то было делом поправимым, и поэтому мужчина, не вслушиваясь в доброжелательные приветственные слова хозяйки дома, шагнул внутрь, протянув руку и впиваясь сильными пальцами в нежную белую шею. Пульс женщины забился торопливо, в глазах сверкнул испуг, но прежде, чем она хоть что-либо смогла сказать или сделать, Деамайн зашептал заклинание, успокаивающее жертву, вспарывающее её мозг и вытаскивающее наружу все нужные ему воспоминания. Всякую мелочь, вроде её детства, смерти родителей и первого секса с мужем некромант быстро отбросил за ненадобностью, даже не успев толком рассмотреть. Но это и не было важно, потому что его интересовали совсем свежие, ещё не успевшие улечься в сознании образы. Такие, которые могли бы привести его к Кейне…
<i>Стук в дверь, два молодых человека на пороге, оба в дорожных плащах, замёрзшие, вежливые, красивые. Они берут одну комнату на двоих, и Таура ни о чём их не спрашивает, и так понимая больше, чем ей следовало. Просто между этими двумя словно ниточка была протянута, тонкая, но прочная настолько, что, пожалуй, и смерть не разорвёт.</i>
Деамайн скрипнул зубами и неосознанно сильно сжал пальцы. Женщина захрипела, и опомнившись, он расслабил руку, заставив себя просматривать куски её прошлого дальше.
<i>А потом были роды. Остро-болезненные, настолько, что она потеряла сознание. И были алые круги перед глазами, чей-то шёпот, протянутая к ней невесомая, тонкая девичья рука, унизанная сотней хрупких хрустальных браслетов. Она была настолько белой, что даже первый снег по сравнению с ней показался бы грязным, но почему-то она пугала, заставляла бежать прочь, хотя, казалось бы, некуда… и тут полился золотой водопад. Тысячей искр он разлетался по темноте, выстраивая стену между Таурой и той самой девушкой с необычайными руками. Хрустальные браслеты сердито стучали, а водопад вторил им, разрастаясь всё больше и больше, согревая и успокаивая. Сквозь его шум Тауре слышался голос, зовущий её обратно, обещавший, что всё будет хорошо.
- Иди… твой малыш ждёт тебя, - сказал он, и женщина послушалась.
Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее удалялась она от обладательницы браслетов, а та лишь досадливо поморщилась, и, взмахнув невесомым белым шёлковым плащом, скрылась из виду, но звон хрусталя висел в воздухе ещё очень и очень долго, до того самого момента, пока Таура ни открыла глаза.
…а раз ты целитель, значит, этот – некромант…
…иди наверх, возьми наши вещи…
…я бы очень не советовал вам говорить о том, что произошло. Так всем нам будет лучше, поверьте…</i>
Рассмеявшись, Деамайн разжал пальцы, и женщина обессилено рухнула на пол, прижимая к груди кричащего младенца и тяжело дыша. Её бледное лицо было покрыто потом, а губы судорожно хватали воздух, так, словно только что её вытащили со дна реки.
- Кейне! Ты просто невероятен! Это же просто уму непостижимо! – продолжая смеяться, выкрикивал Деамайн, словно безумный.
Ему было плевать на Тауру и вообще на всех, а вбежавшему в дом перепуганному мужу он лишь коротко бросил:
- Я некромант, и я на службе короля.
И этой короткой фразы хватило, чтобы хозяин дома замолчал и просто начал молиться, понимая, что незваный гость может сделать с ним что угодно и остаться полностью безнаказанным.
Вновь раздался пронзительный крик ребёнка, отвлёкший некроманта от его веселья, и Деамайн, сощурившись на секунду, язвительно хмыкнул:
- Когда мальчик подрастёт, приводи его в Авертри. Из него получится неплохой боевой маг.
С этими словами мужчина навсегда покинул этот дом, решив, что он и так достаточно узнал от его обитателей. Было ясно, чем живёт сейчас Кейне и насколько далеко он готов зайти ради своих целей. Конечно, было бы лучше, если бы он убил всех тех, кто стал свидетелем проявления их дара, но такого от ученика пока, пожалуй, требовать рано: почему-то многие питают совершенно непонятную слабость к младенцем, словно те чем-то отличаются от остальных людей. К счастью, Деамайн такими предрассудками не страдал. Он шёл по засыпанным снегом улицам, мимо всё также возящихся и кричащих детей, и дорога звала его вперёд, всё ближе и ближе к Сиану, туда, где он наконец-то снова сможет увидеть своего Кейне…
Люце шёл по коридору, чтобы позвать Кейне ужинать. Если бы он этого ежедневно не делал, то некромант, пожалуй, давно бы уже с голоду помер. Он настолько увлёкся дневниками Баота, что оторвать его от них было совершенно невозможно. Впрочем, учитывая их положение, подобный энтузиазм не мог огорчать. Правда, разрушений душ ни у кого из них давно не было, но это, с другой стороны, было сомнительной радостью: ведь это значит, что следующий приступ будет особенно сильным.
Дверь в библиотеку вдруг открылась в тот самый момент, когда Люце поднял руку для того, чтобы потянуть за ручку, и перед ним возник его любимый. Взгляд Кейне был каким-то чересчур сосредоточенным и внимательным. Он разглядывал Люце долго и настойчиво, и при этом целитель совершенно ничего не мог прочитать по его разноцветным глазам, которые всегда так восхищали его и пугали всех остальных, тех, кто видел некроманта в истинном виде. Наконец, не выдержав, он спросил: