И страх от этих перемен.

Печаль на сердце Фаритдина

Была так сильно глубока,

Что прежде статный столь мужчина

Стал походить на старика.

Согнула так царя вина,

Что увещанья чужака

Его заставили поддаться

На то, чтоб с дочерью расстаться.

Он вспоминал Альберта речи,

И как он был тогда беспечен,

Ко множеству противоречий,

К примеру, взять тот факт один,

Что Каф совсем не проходим,

А принц все представлял другим.

Таких примеров было много

Как мог не видеть он подлога?

Осмыслив каждый так пример,

Признал царь то, что и не смел.

Он и не мог предпринять мер,

Поскольку только что прозрел,

Что сам стал жертвою обмана

В сетях колдовского капкана.

Иль тем себя он накрутил

И небылиц нагромоздил?

Не зная, что и думать в горе,

Царь, обессиленный, уснул,

А ветер, силясь на просторе,

Порывом ледяным вздохнул,

Привет от северного моря

Он в крыльях саду протянул.

Как сад морозом был сражен,

Сразил царя так жуткий сон.

Степь широка. Ей ни конца, ни края.

В ушах – свист ветра, в сердце – стук

копыт.

Конь мчит царя к просторам рая,

И солнцем красным горизонт горит,

Но вдруг царь слышит Розы крик.

Она о помощи взывает.

Внезапно ночи черной лик

Всю степь и солнце пожирает.

Глядит царь: нет коня под ним,

Во мраке ночи он один.

И он бредет в кромешной мгле

По голой выжженной земле.

Вдруг белым врезалась в глаза

Из льда и снега полоса,

На глыбе льда сидит старуха

На вид ужасней злого духа.

Старуха взвилась перед ним

И, зубом шамкая одним,

В улыбке жуткой расплылась

И в пляс по глыбам понеслась.

Она смеялась над царем,

И смех ее звучал, как гром.

Блеснула молния во тьме,

И царь очнулся в тишине.

Встревоженный всем этим бредом,

Царь взглядом пробежал по стенам;

Халат накинув, вышел на балкон

И что он видит? Тот же сон?

Был снегом сад припорошен,

Фонтан притих и льдом пленен.

Царь ущипнул себя, и что же?

И явь, и сон по сути схожи.

Царь не признал жену в старухе.

Одно лишь понял он из сна –

Над дочерью нависла тьма.

«Бездействовать в таком же духе,

Когда ей помощь так нужна?»

Он, отказавшись от обеда,

Велел призвать к себе мобеда,

Чтобы понять значенье сна.

Наисветлейшего восславя

И просмотрев таблиц всех свод,

Мудрец представил свой расчет,

В котором звезды марс возглавив,

К земле предпринял свой поход.

Под тяготением все зло

В движенье на земле пришло

И в снах кошмаром расцвело.

То зло, что сном царю дано

Самим же им возрощено.

Над Розою Кайван [31] довлеет,

И вряд ли помощь ей поспеет.

Меркурий же в слияньи с Марсом

Подобны злобным, диким барсам.

Парад планет собой ужасен

И в данном случае опасен.

Для осмысления всего

Царю и было нужно время,

Но в тот момент оно, как бремя,

Работало не на него.

И вот, вонзая ноги в стремя,

Уж взмыли всадники его

Догнать эскорт и, чтоб скорей,

Царь запасных им дал коней.

Минуло девять дней с тех пор –

Эскорт прибыл к подножью гор.

Привал последний, тлел костер

И звезд сиял ночной ковер.

Альберт к вершинам взгляд простер

Какой же красоты простор!

Увы, с зарей их путь – в скалу,

В пещерную сырую мглу.

Принц отменил бы свой поход,

Если б не дух, что гнал вперед.

Не зная силы той причины,

Альберт привык к двойной личине.

Приказ чужого изъявленья

Он исполнял не без сомненья.

Так и сейчас в ночной тиши

Он слушал прения души.

Для дум приятен свет костра,

Да и далек был час утра.

Не дав себе забыться сном,

Принц вспоминать стал о былом,

Все то, во что так раньше верил

Сейчас другим он взглядом мерил.

Принц убедился, что Тахма

Отнюдь была с ним не честна.

К примеру, взять того ж царя:

Так очернить его зазря –

Не человек, а скорпион,

И кровожаден, как дракон

Здесь неспроста загадок лес!

У ведьмы был свой интерес.

И так, ища пути к разгадке,

Он вновь сцепился с духом в схватке.

Зашлась от боли голова,

И в грудь волна огня вошла.

И ее сила такова,

Что тело судорога свела.

Дыханье сперло – не вздохнуть,

Успел кафтан принц расстегнуть.

И, по груди скользнув, рука

Сорвала брошку со шнурка,

И стала боль не так остра.

Да и не ждал Альберт такого –

Он в свете пламени костра

Пятно увидел от ожога

Под медальоном паука.

Ударом легким сапога

Он схоронил того в огне,

Воздав проклятия Тахме.

И в тот момент он ощутил

Прилив невероятный сил.

И он душою к звездам взмыл,

Но здесь же рухнул камнем смело

В свое излюбленное тело,

Где «я» так с гордостью воссело.

И вновь рожденный счастлив был,

Что злого духа победил.

Придя в себя и озираясь

Средь отдыхающих солдат,

Нашел принц ту, кому был рад.

Она спала и, улыбаясь,

Блистала будто бы смарагд, [32]

Альберт, как мастер [33] , восхищаясь,

Представил золотой оклад,

Какой желал бы Розе дать.

Альберт в груди услышал стук,

Он перерос в неясный звук,

И треском льда раздался вдруг.

В нем для любви открылась дверца.

Принц слышал шум, что шел от сердца,

И кровь, взыграя, стала греться

И, растопив оковы льда,

Вернула к жизни молодца.

И принц, не в силах удержаться,

На руки Розу подхватил,

Оставив стражу удивляться

С ней так вокруг костра кружил.

Пока та сонными глазами

Пыталась что-либо понять,

Он, крепче сжав ее руками,

В глаза и лоб стал целовать.

Она смеялась уже звонко,

А он все знай – ее кружил,

В глаза заглядывал и громко

Кричал ей, как ее любил.

Его и звезды поддержали,

Для Розы ярче засияли,

И Каф ей эхом повторил,

Как крепко принц ее любил.

Альберт безумно счастлив был,

И для себя уже решил,

Что едет с Розой он домой,

Где назовет ее женой.

И будет счастлив с ней одной,

Владеть заснеженной страной.

Не верил он, что Мать-царица

На счастье сына покусится.

А что касается Тахмы,

За все колдовские проделки

Навек изгонит из страны,