С каждым новым предложеньем

Все трудней отцу с терпеньем.

И спроси, что на десерт –

Как ни странно, вновь Альберт!

Царя словно подкосило,

Когда Роза изъявила,

Что без принца жизнь не мила.

Ей не нужно никого,

Она жаждет одного:

Выйти замуж за него.

Сын правителя Дарстана

Не умнее истукана.

После этих кротких слов

Царь стал к дочери суров,

И его лица овал

Гром и молнии метал.

(Розы стал черед дивиться –

Может быть, ей это снится?)

Но отцовский «идеал»

Пред ней в яви пребывал.

Да, казалось, Фаритдин

Ополчился на весь мир.

В том бою он был один,

Но от эха вздрогнул мир.

Что там слуги, челядь вся,

Хоронились все и вся

Переждать, когда утихнет

Ураган в душе царя.

Успокоившись немного,

Царь отнесся к себе строго.

Вопрос жизни или смерти

Во всей этой круговерти?

Вся ль вина была в Альберте?

Нет! Она лежит на нем!

Ведь он сам виновен в том,

Что пристроил принца в дом.

Нет бы выгнать иноземца –

Взял, пригрел змею у сердца.

Чтоб исправить положенье,

Должен он без промедленья

Выслать принца из страны.

Что же? Доводы верны.

Правда, день довлел к концу,

На ночь глядя не к лицу.

Несмотря на Розы мненье,

Он отдал распоряженье,

Чтобы все держать в секрете,

Выдворенье на рассвете.

Стража, дочь доставив в спальню,

Должна принять во вниманье:

Никого к ней не впускать

И ее не выпускать.

Не поддастся описанью

Бедной Розы состоянье.

По столь хрупкому созданью

Все отцовы пожеланья

Нанесли такой удар!

Для отца же был кошмар,

Что принцессы увлеченье –

Полное ума затменье.

(Кто здесь прав, рассудит время

Такого уж его бремя).

Вечер силу набирал.

Пеленой восток укрылся,

Запад солнышком играл,

Сад листвой озолотился

И багрянцем воспылал;

Ветер будто спохватился

И прохладой задышал

Ночь спешила на привал.

В южной части парка-сада

Клетки высились в два ряда,

Нечто вроде зоосада.

Это – гордость Фаритдина.

Он собрал здесь воедино

От слона и до павлина;

Здесь он удивлял гостей

Большим выбором зверей.

Возглавлял зверей обитель

Пожилой старик смотритель.

Час кормежки наступил,

Он любимцам корм носил.

Так со львом поговорил,

Раздав мясо леопардам,

Он последовал к гепардам,

А запор закрыть забыл.

После всей той процедуры

Он, воздав Йездану суры, [27]

Поспешил в свою сторожку,

Где испил винца немножко.

Не забыв про чувство долга,

Разоспался ненадолго.

Думал ли он впасть в немилость,

Только действие свершилось.

Постепенно тьма сгущалась.

Угольком закат дотлел,

Даль эфира освещалась

Аурой небесных тел.

Над дворцом звезда сорвалась,

Ее шлейф в саду сгорел;

Пруд поймал ее в объятья

И отдать не захотел.

Принц ворочался в постели

И никак не мог уснуть,

Им тревоги овладели,

Камнем отягчая грудь.

И предчувствие беды

Говорило с ним на «ты».

Не найдя с тем чувством сладу,

Он решил пройтись по саду.

Нет прекрасней ночи юга!

Ее бархатная тьма,

Словно нежной флейты фуга

Неги чувственной полна.

Дышит свежестью округа,

И огромная луна

Льет потоки серебра,

В сказочной ночи царя.

Дремлет сад посеребренный,

Околдованный луной.

Мотылек, что в ночь влюбленный,

Пьет с цветка нектар густой.

Аромат цветов бодранга [28]

Сладок, как любви настой.

Слышится томленье чанга, [29]

Упоенного луной.

Во дворце еще не спят.

Лампы кое-где чадят;

Так, суровый Фаритдин

Восседал среди перин.

Перед ним танцовщиц рой,

Чанга струн веселый строй,

Но ни то и ни другое

Не несло душе покоя.

Царь решил уединиться

Свежим воздухом вздохнуть

И от мыслей отдохнуть.

Только, как от них отбиться?

Ни луна, ни млечный путь

Не дали ему забыться.

Чтоб понять проблемы суть,

В них пришлось лишь углубиться.

Ночь к тому располагала.

Ее свежая прохлада

Ясность мыслям придавала;

В кудрях дерева цикада

Луне душу изливала.

Царь шагал аллеей сада,

Когда зверя грозный рык

В сердце холодом проник.

С расстояния в три ярда

Он увидел леопарда,

Зверя глаз ночной дозор

Страшен был, как смерти взор,

И клыков его оскал

Ее ликом воссиял.

Так, в прелестной сказке сада

Встретил царь исчадье ада.

Без оружья, без охраны

Он предстал в финале драмы,

Но, как настоящий воин,

Бегства царь был не достоин.

Он шагнул судьбе навстречу,

Как не раз пускался в сечу,

Защищая честь свою –

Войну смерть красна в бою.

Зверь застыл перед прыжком

Только нервно бил хвостом,

Издал рык, припал к земле

И, беснуясь в своем зле,

Взвился молнией во мгле,

Сродни пущенной стреле,

Целя когти жертве в грудь –

Царь бы не успел вздохнуть.

Ведь реакция у зверя

Человеческой быстрее.

Царь смотрел, глазам не веря:

Кто-то третий был резвее –

Его тень, закрыв царя,

Нанесла удар точнее,

Силой своего броска

Леопарда сбив с прыжка.

Зверь опешил на мгновенье

Бросив взор в глаза врага,

В злобном, диком исступленьи

Ринулся на смельчака,

Но тот ждал его броска.

Его крепкая рука

Серебром во тьме блеснула

И металлом в плоть вошла.

Зверь от дикой боли взвыл,

И ударом резким лапы

Когти в грудь врага вонзил,

Человек не отступил,

Зверя крепко сжал в объятьях

И клинок в хребет всадил.

Взгляд, что пробежал меж ними,

Полыхнул презреньем к жизни.

И присущий пыл бойцам

Заглушил в них боль от ран.

Густой запах свежей крови,

Словно сил придал обоим,

Вновь удар и вновь бросок,

В клубах пыли – тел клубок,

Ярость и азарт врагов

Ввели б в трепет и богов.

Зверь все больше наседал,

Хоть и сам от ран стонал.

Человек изнемогал,

Но врагу не уступал:

Яростно хрипел, визжал,

И как зверь зубами рвал.

Страха полная потеря