Среди мерил добра и зла.
То яркий свет, то стелет мгла,
Крутились мыслей жернова,
Огнем пылала голова,
Рассудок, жаждавший решений,
Тонул в оковах наваждений.
Альберт в бессилье схвачен злобой –
Бездумной, вспыльчивой особой,
Что все проблемы сгоряча
Решала с помощью меча.
И, будь сейчас при нем бы меч,
Он все в округе стал бы сечь,
Да только на правах гостей
В дворце лишали их мечей.
Изможденный в том бреду,
Лицом уткнулся он в траву
А мир, склонившийся над ним,
Пестрел сиянием своим;
Слегка пьянящий ветерок
Травинку каждую, цветок
Дыханьем трепетным ласкал,
К любви с желанием взывал.
Альберт очнулся от того,
Что насекомое вползло
За шиворот его камзола.
Казалось, в этом что такого?
Рукою шлеп! И нет его,
Он ничего не ждал другого.
Вдруг – между пальцев колосок
И Розы озорной смешок.
(Принцесса лугом к пруду шла
Таким его здесь и нашла).
Альберт ее поймать пытался –
Близка была ее рука,
Но здесь же сам расхохотался,
Когда она, как лань легка,
С коленей скок и в два прыжка
Уже поодаль в танце шла.
Альберт был просто очарован
Ее прекрасным фуэте,
Он весь проникся танца зовом,
Внимая чудной красоте.
Он потрясен был чувством новым,
Досель не встреченным нигде.
Пред ним – порог другого мира,
Где сладостно звучала лира.
И в бликах солнца золотого
Альберт уж различить не мог
Движенье рук ее и ног,
И платья кружева цветного
В сиянье неба голубого.
С цветка порхая на цветок,
Кружился в танце мотылек,
Чтобы привлечь к себе другого.
И принц, одною ей влеком,
Не думал больше ни о чем.
Быть рядом с ней – его удел
Он махаоном к ней взлетел:
Над ними пала власть времен
И день, и ночь слились в одном
Пред ними все: сиянье звезд,
Свет солнца, радуга и дождь.
Все блистает и искрится
В водопаде чувств и грез;
Им в подарок ветер-птица
Лепестки цветов принес,
А, когда в изнеможеньи
От чудес остановились,
То, нежданно друг для друга,
В поцелуе сладком слились.
Оба густо покраснели
И на миг оторопели
Но во взглядах страстных глаз
Встал вопрос – еще бы раз?
Но судьба распорядилась,
Чтоб повтора не случилось,
Стало так, что Фаритдин
Их мечту развеял в дым.
Удалившись в тень беседки,
Царь купался в думах ветхих,
И курильниц сладкий дым
Вел дорогой тех годин.
Уйдя в прежних дней разгул,
В тиши сада он уснул,
Шум и гам озорников
Его вернул с под облаков.
Царь узрел финал концерта –
Дочь, и рядом с ней – Альберта
И тот самый интервал,
Что меж ними убывал.
Он всегда пророчил рьяно
Розе мужа из Дарстана. [26]
От досады царь вздохнул
И, как гром с небес, чихнул.
Как встревоженные птицы,
Взявшись за руки, друзья
Упорхнули от зеницы
Огорченного царя.
На бегу они смеялись,
В их сердцах любовь жила,
Нет, отцу не показалось –
Роза счастлива была.
Позади решетка сада,
Арки, своды стен дворца,
Витых лестниц череда,
Бальный зал, к нему с торца
Примыкает Розы спальня,
Пред ней – стража в два ряда
Принцу жаль конца свиданья,
Но ему нельзя туда.
Принц по лестнице спускался,
Вдруг услышал звук шагов.
В камне эхом раздавался
Стук знакомых каблучков –
«Ведь он только с ней расстался?»
Но горел желаньем вновь
(Здесь себе он и признался)
Лицезреть свою любовь.
К принцу Роза подбежала,
Пальчик поднесла к губам,
Осмотрясь по сторонам,
Клинок острого кинжала
Ему в руки передала.
Судя по ее словам,
Нет числа его врагам,
В коих зависть возрастала.
Кинжал тот был настолько мал,
Что в нем усмешку вызывал,
Но его он молча взял.
Ее поступком покорен,
Он был той мыслью окрылен:
Для Розы что-то значил он.
Кинжал ему бы жизнь не спас,
Но этот свет влюбленных глаз…
Сверху вдруг раздались крики.
Тени стражей – слуг царя.
В дрожи пламени их лики,
Это факелов игра
По стенам взметнула блики
Ищут Розу – знать, пора
Отозваться для гонца
И предстать у ног отца.
Царь еще питал надежды,
Чтоб соседа взять в зятья.
И надеялся как прежде
Вразумить свое дитя.
Он не мог себе представить
И простить таких потерь,
Для замужества отправить
Дочь за тридевять земель.
Когда он Зухры лишился,
Пережить тот страшный час
Помогал смешной комочек
С бусинками черных глаз.
Его мир с тех пор крутился
Вокруг первых слов и фраз,
Улыбающихся щечек
И ее смешных проказ.
Столь прелестному созданью
Заменил он мать и няню,
Посвятил он воспитанью
Целиком всего себя.
А теперь, став стройной ланью,
Нетерпимой к назиданью,
Дите пустится в бега
От родного очага?!
Что ж, достойная награда
Для любимого отца.
Ему большего не надо,
Как ждать старости конца,
Вспоминая те года,
Что достойны образца,
Когда в нем была нужда.
Старость молодым чужда!
Здесь к нему явилась Роза,
Пряча в сторону глаза.
Она явно смущена,
И причина в том ясна.
Царь зашел издалека.
Уговоры, как шелка,
Мягко Розу обвивали,
К послушанию взывали.
А сводилось все к тому,
Что хотелось бы ему
Чаще видеть дочь свою,
А впоследствии и внуков;
И, как надлежит отцу
Вправе он на участь ту,
Не достоин он упреков,
В том, чтоб лицезреть семью.
Царь окинул взглядом дочь.
Высказал, что он не прочь
В делах каверзных помочь,
Так забыть о приключенье,
Ее тайном увлеченье;
Укрепиться в одном мненье,
Что одна ей мысль желанна –
Стать царицею Дарстана.
Опасенья Фаритдина,
Как и должно, подтвердились.
Глаза Розы округлились,
На лице возникла мина,
Будто дали ей хинина.
Видно, что она сердилась,
Речь рекою бурной лилась,
Здесь царю все и открылось.
Что ни слово – то Альберт!
Между слов – и вновь Альберт!
В предложеньях раз по пять
Тоже слышится опять!