Так протянул уже пять лет.

Халил был опытный работник.

На протяженьи этих лет

Он показал себя как плотник,

Каких не часто видел свет.

И направлялся руководством

По всем участкам производства.

Общаясь много, разглядел

Картину общую всех дел.

Однажды в свете факелов

Удары жесткие кнутов

Ложились на спину рабов.

Их гнали к новым рудникам

По старым штольням и ходам,

По незнакомым им местам.

И даже знавший жизнь Халил

Так далеко не заходил.

Но вдруг в конце тоннеля – свет

Глаза не верят – солнца свет!

В сознаньи страх – жди новых бед.

Петляя, кончилась нора —

Пред ними полая гора.

В ней солнечных лучей заря,

Вверху пролом и синь небес —

Бальзам для душ и для телес.

Привыкшие ко тьме глаза

С слезами смотрят в небеса.

Казалось, свет царит повсюду,

Он в темноте подобен чуду.

Часть нижней полости в тени,

Но видно в сумраке ночи,

Как солнца яркого лучи

Рисуют круг подвалов тьмы.

От каждой штольни желоба

Врезались в главный круг кольца,

Откуда общая тропа [22]

Спиралью вилась без конца

И в жерло лентой уходила,

Как винтовая лестница.

И глубиной своей пугала,

Масштабом зрелища брала.

И эта бездна не спала

И регулярно пожирала

Плоды их рабского труда –

Все лучшее в себя вбирала.

Редкоземельная руда

Потоком беспрерывным шла.

Богатству камней нет числа,

Лишь жизнь раба здесь в счет не шла.

Чтоб тайны не размыть покров

Других, иных от нас миров,

Рабов лишали языка –

Надежней не было замка.

Язык, что талая вода,

Раскроет тайну ледника,

Ручьям расскажет без труда,

А дальше разбурлит река.

Халил боялся одного –

Коснется участь та его.

Но им поставили задачу

В породе лестницу рубить;

Как в жерло шла, и не иначе –

По куполу ее завить,

Чтобы к пролому путь пробить,

А плотникам леса чинить.

Среди ночей, когда луна

Им освещала путь для сна,

С той тайны спала пелена.

Халил узнал от старожил,

Что тайный спуск в себе хранил,

Кому он столько лет служил.

Никто иной, носивший сан

Властитель тьмы – сам Ахриман.

Богатства все, что он имел,

Пускались в ход для черных дел,

И в том он явно преуспел.

Он в уголь превращал весь мел,

И мир, что красками горел,

От цвета черного хирел.

А души рвал он, как цветы,

Лишая землю красоты,

И в глубине подземных храмов

Их лил в металлы истуканов.

Средь далеко идущих планов

Созданье было войска тьмы.

В нем мертвых и живых колонны

Под общим флагом встать должны.

Он не уступит власти бразды

Воителям Ахура-Мазды. [23]

Рабочий день в разгаре был,

Как бригадир вдруг возвестил

Немедленно спускаться вниз,

Покинуть купола карниз.

Едва покинули леса,

Явилась страшная гроза;

От грома сотряслась скала,

Земля в движение пришла.

Рабы от страха пали ниц,

Боясь узреть из-под ресниц

Разгневанных богов-убийц.

В глазах Халила пелена,

Сплошного зарева стена.

Из жерла в мареве огня

Взлетает сфера, полшара,

Пылая блеском серебра.

Халил и сам напуган был,

И пусть огонь его страшил,

Страх любопытству уступил.

Он все пытался рассмотреть;

Вдруг сфера стала багроветь

Цвет серебра сменив на медь

И, раскалившись добела,

Как светом солнца расцвела.

Хоть отвернул Халил глаза

От колесницы Ахримана,

В них фиолета полоса

Шла в хлопьях алого тумана,

А колесница исчезала

Вся в буйстве света и огня.

Ее уздою управляли

Четыре огненных коня. [24]

В тот злополучный день Халил

Свои глаза и повредил,

С тех пор свет яркого луча

Тревогу бил, в виски стуча.

Вот почему он так косился

На свет, идущий от кольца.

Альберт ему и представлялся

Предвестником его конца.

По завершении работы

Он возвращался на рудник

С душой тяжелой без охоты –

От подземелий он отвык.

К тому же новые заботы:

К нему приставлен ученик,

В работе ловкий да удалый

Как человек – недобрый малый.

Всегда приветлив был, смеялся,

С учителем не пререкался;

Да вот душой не принимался.

Халил который раз подряд

Ловил спиной недобрый взгляд,

В нем зависти и желчи яд.

Халил, конечно, сомневался,

Но редко в людях ошибался.

С тех, кто работал у воды

Всегда снимали кандалы.

Брега отлоги и круты,

А цепи в связке тяжелы.

И здесь недолго до беды –

Кто вдруг споткнется, упадет –

То всей бригады хоровод

Скользнет за ним в пучину вод.

Коварны берега реки:

От вечной сырости скользки,

И помощи не жди руки,

Отвалы очень высоки.

Вода настолько холодна,

Что даже крепкого колосса

Хватало лишь на полчаса,

А дальше – смерть в объятьях дна.

Вместо цепей лиану брали,

Раба ей ногу обвивали,

К другому далее пускали,

И получался связки строй

Плененных всех одной ногой.

Случись опасности какой

Лиану вмиг перерезали,

И жертв число тем сокращали.

Весть та, что приближался гость,

Начальству – словно в горле кость.

По приказанию совета

И дабы не раскрыть секрета

Решили спрятать всех рабов,

В шурфах и штольнях рудников.

И времени остались крохи,

Все в дикой спешке, суматохе.

А ученик все рассчитал.

Когда по берегу шагал,

За ним Халил строй замыкал.

Ступило время, что он ждал,

И звездный час его настал.

Рванул лиану он рукой

И здесь же перебил киркой,

И забран был Халил рекой.

Халил, окончив свой рассказ,

Смотрел молящей парой глаз

На господина своего,

Чтобы узнать вердикт его.

Альберт, всем этим потрясенный,

Халила думал взять с собой.

К тому ж, дорогой утомленный,

Решил обзавестись слугой.

Принц за плечо встряхнул Халила

И руку дружбы протянул.

И это искренне так было,

Что с облегченьем тот вздохнул.

Халил стоял, не веря в чудо,

Что в боге он обрел и друга,

Да и костей в воде, что груда

В компанию не получила друга.

Но здесь заметили друзья,

Что поворот вершит река.

За ним был спуск, шумит вода,