Так протянул уже пять лет.
Халил был опытный работник.
На протяженьи этих лет
Он показал себя как плотник,
Каких не часто видел свет.
И направлялся руководством
По всем участкам производства.
Общаясь много, разглядел
Картину общую всех дел.
Однажды в свете факелов
Удары жесткие кнутов
Ложились на спину рабов.
Их гнали к новым рудникам
По старым штольням и ходам,
По незнакомым им местам.
И даже знавший жизнь Халил
Так далеко не заходил.
Но вдруг в конце тоннеля – свет
Глаза не верят – солнца свет!
В сознаньи страх – жди новых бед.
Петляя, кончилась нора —
Пред ними полая гора.
В ней солнечных лучей заря,
Вверху пролом и синь небес —
Бальзам для душ и для телес.
Привыкшие ко тьме глаза
С слезами смотрят в небеса.
Казалось, свет царит повсюду,
Он в темноте подобен чуду.
Часть нижней полости в тени,
Но видно в сумраке ночи,
Как солнца яркого лучи
Рисуют круг подвалов тьмы.
От каждой штольни желоба
Врезались в главный круг кольца,
Откуда общая тропа [22]
Спиралью вилась без конца
И в жерло лентой уходила,
Как винтовая лестница.
И глубиной своей пугала,
Масштабом зрелища брала.
И эта бездна не спала
И регулярно пожирала
Плоды их рабского труда –
Все лучшее в себя вбирала.
Редкоземельная руда
Потоком беспрерывным шла.
Богатству камней нет числа,
Лишь жизнь раба здесь в счет не шла.
Чтоб тайны не размыть покров
Других, иных от нас миров,
Рабов лишали языка –
Надежней не было замка.
Язык, что талая вода,
Раскроет тайну ледника,
Ручьям расскажет без труда,
А дальше разбурлит река.
Халил боялся одного –
Коснется участь та его.
Но им поставили задачу
В породе лестницу рубить;
Как в жерло шла, и не иначе –
По куполу ее завить,
Чтобы к пролому путь пробить,
А плотникам леса чинить.
Среди ночей, когда луна
Им освещала путь для сна,
С той тайны спала пелена.
Халил узнал от старожил,
Что тайный спуск в себе хранил,
Кому он столько лет служил.
Никто иной, носивший сан
Властитель тьмы – сам Ахриман.
Богатства все, что он имел,
Пускались в ход для черных дел,
И в том он явно преуспел.
Он в уголь превращал весь мел,
И мир, что красками горел,
От цвета черного хирел.
А души рвал он, как цветы,
Лишая землю красоты,
И в глубине подземных храмов
Их лил в металлы истуканов.
Средь далеко идущих планов
Созданье было войска тьмы.
В нем мертвых и живых колонны
Под общим флагом встать должны.
Он не уступит власти бразды
Воителям Ахура-Мазды. [23]
Рабочий день в разгаре был,
Как бригадир вдруг возвестил
Немедленно спускаться вниз,
Покинуть купола карниз.
Едва покинули леса,
Явилась страшная гроза;
От грома сотряслась скала,
Земля в движение пришла.
Рабы от страха пали ниц,
Боясь узреть из-под ресниц
Разгневанных богов-убийц.
В глазах Халила пелена,
Сплошного зарева стена.
Из жерла в мареве огня
Взлетает сфера, полшара,
Пылая блеском серебра.
Халил и сам напуган был,
И пусть огонь его страшил,
Страх любопытству уступил.
Он все пытался рассмотреть;
Вдруг сфера стала багроветь
Цвет серебра сменив на медь
И, раскалившись добела,
Как светом солнца расцвела.
Хоть отвернул Халил глаза
От колесницы Ахримана,
В них фиолета полоса
Шла в хлопьях алого тумана,
А колесница исчезала
Вся в буйстве света и огня.
Ее уздою управляли
Четыре огненных коня. [24]
В тот злополучный день Халил
Свои глаза и повредил,
С тех пор свет яркого луча
Тревогу бил, в виски стуча.
Вот почему он так косился
На свет, идущий от кольца.
Альберт ему и представлялся
Предвестником его конца.
По завершении работы
Он возвращался на рудник
С душой тяжелой без охоты –
От подземелий он отвык.
К тому же новые заботы:
К нему приставлен ученик,
В работе ловкий да удалый
Как человек – недобрый малый.
Всегда приветлив был, смеялся,
С учителем не пререкался;
Да вот душой не принимался.
Халил который раз подряд
Ловил спиной недобрый взгляд,
В нем зависти и желчи яд.
Халил, конечно, сомневался,
Но редко в людях ошибался.
С тех, кто работал у воды
Всегда снимали кандалы.
Брега отлоги и круты,
А цепи в связке тяжелы.
И здесь недолго до беды –
Кто вдруг споткнется, упадет –
То всей бригады хоровод
Скользнет за ним в пучину вод.
Коварны берега реки:
От вечной сырости скользки,
И помощи не жди руки,
Отвалы очень высоки.
Вода настолько холодна,
Что даже крепкого колосса
Хватало лишь на полчаса,
А дальше – смерть в объятьях дна.
Вместо цепей лиану брали,
Раба ей ногу обвивали,
К другому далее пускали,
И получался связки строй
Плененных всех одной ногой.
Случись опасности какой
Лиану вмиг перерезали,
И жертв число тем сокращали.
Весть та, что приближался гость,
Начальству – словно в горле кость.
По приказанию совета
И дабы не раскрыть секрета
Решили спрятать всех рабов,
В шурфах и штольнях рудников.
И времени остались крохи,
Все в дикой спешке, суматохе.
А ученик все рассчитал.
Когда по берегу шагал,
За ним Халил строй замыкал.
Ступило время, что он ждал,
И звездный час его настал.
Рванул лиану он рукой
И здесь же перебил киркой,
И забран был Халил рекой.
Халил, окончив свой рассказ,
Смотрел молящей парой глаз
На господина своего,
Чтобы узнать вердикт его.
Альберт, всем этим потрясенный,
Халила думал взять с собой.
К тому ж, дорогой утомленный,
Решил обзавестись слугой.
Принц за плечо встряхнул Халила
И руку дружбы протянул.
И это искренне так было,
Что с облегченьем тот вздохнул.
Халил стоял, не веря в чудо,
Что в боге он обрел и друга,
Да и костей в воде, что груда
В компанию не получила друга.
Но здесь заметили друзья,
Что поворот вершит река.
За ним был спуск, шумит вода,