Познав величия отраву,
На лаврах сладко почивать.
Он мог сразить врагов ораву,
Но истины не мог понять:
Добро тем побеждает зло,
Что в помыслах оно чисто.
И явный плюс ему лишь в том,
Что много изменилось в нем
С тех пор, как он покинул дом.
Так он в имении своем
Был доморощенным щенком.
Сейчас же, славой озарен,
Альберт сравним с матерым львом –
Вчерашний принц предстал царем.
Итак, герой наш на коне:
В прекрасном здравии, уме,
И тем обязан он Тахме.
Ее рукой маршрут проложен,
Просчитан, правильно изложен,
Самой проверен и исхожен –
Иначе б принца голове
Торчать на варварском копье.
Альберт был в поисках привала;
Закончился бескрайний лес,
Пред ним угрюмо даль лежала,
И небосклон был в тучах весь.
Там вдалеке гроза сверкала,
И жуткий гром сходил с небес –
Молить богов ему осталось,
Чтоб стороною та промчалась.
Когда же он открыл глаза,
Блистала неба синева,
Крылом гудела стрекоза
Над синей чашей василька.
Скатившись с лепестка, роса
Альберту пала на уста;
Шумевшая вчера гроза
Ушла, как часть дурного сна.
Альберт привстал, глаза протер
И устремил на юг свой взор
Где дым клубился серых туч,
Вздымались цепи горных круч,
Долины солнечной простор
Заполнили вершины гор.
Сражали мощь, масштаб размаха,
Краса и неприступность Кафа.
Конь вороной на ноги скор –
Летит стрелой во весь опор,
Полдня пути – и принц у гор.
А далее согласно плану:
Засохший бук, тропа, поляна –
Все, как на карте, без обмана.
Вдруг оступился иноходец –
Вот он, заброшенный колодец.
Альберт достал из кожи свиток –
Посланье к дэву от Тахмы.
В раздумье с нескольких попыток
Все ж бросил в жерло пустоты.
Он понял, что себе в убыток
Пытаться горы перейти.
И посему придется лбом
Нечистой силе бить поклон.
Покой в походе только снится.
И, передышку получив,
Альберт красотам гор дивился,
О всех своих делах забыв.
И конь его в лугах резвился,
Свободы краткий миг схватив.
На третий день явился див,
Собою солнца свет затмив.
Увидев чудо-великана,
Альберт, хотя и был герой,
Он созерцал на рост титана –
Сравнимый с грозною горой.
И вряд ли тигр вступит в бой
С слоном, узревшим водопой.
Чудовище такого плана
Не взять и целою ордой.
Дэв походил на полульва,
Но разве что издалека:
Как будто зверя голова,
Волос свалявшихся клока,
Напоминали гриву льва.
Кривые зубы – два клыка
И рук нестриженые ногти
Животного напоминали когти.
С близи же – дикий человек,
Из тьмы веков шагнувший в свет.
Да только перепутав век
На этак сотню тысяч лет,
Хозяин гор и здешний бек
Явился принцу дать ответ.
А что касается лап льва,
Так слухом полнится земля.
Альберт, воздав поклон гиганту,
Держал приветственную речь.
(Хвала и честь его таланту!
Словами он умел зажечь!)
Ничто не может так увлечь,
Как сладко сказанная речь.
От комплиментов дэв замлел,
Так принц достиг, чего хотел.
Дэв был беседою доволен:
Хоть он людишек не любил,
Но все же Альберт был достоин
Пройти живым среди могил.
Каф неприступен смертным был,
Не всем и избранным дозволен.
К тому же дэв Тахму ценил,
Перечить ей он был несклонен.
Пронесся день в пылу дебатов,
Мелькнула ночь сияньем звезд,
Альберта с дэвом от трактатов
Отвлек рассветным пеньем дрозд.
То был в реальность утра мост,
Адептов [16] превративший в ренегатов. [17]
И день над мраком увеличил рост
В десятки тысяч солнечных каратов.
Что новый день несет в себе? – Дела,
Заботы, передряги, полномочья.
И вновь мы одеваем маску зла –
От грез вечерних остаются клочья.
Что прошлое? – Что от костра зола.
Полет души – слабинка в неурочье.
Реальность дня – граница бытия,
Которую мы нарушаем ночью.
Дэв извинился пред Альбертом,
Потупив в сторону глаза.
Осталось дело за десертом:
Открыть ворота в чудеса.
Но он не мог пойти с Альбертом,
Тому свидетель небеса.
С ним приключилася беда,
Когда он следовал сюда.
Когда на встречу он спешил,
На острый сук ногой ступил.
В горячке боль не ощутил –
Сейчас же рана воспалилась,
Пята опухла, загноилась,
И в ней заноза обломилась.
Дэв с виду хоть спокоен был,
Страданья ж требовали сил.
Альберт недолго сомневался:
Мечом занозу подцепил
И напрочь с раны удалил.
Дэв, тихо ойкнув, улыбался,
За прыткость Альберта хвалил,
Просил его в гостях остаться.
Но, видя то, что принц спешил,
Во всем ему помочь решил.
Дэв перстень снял с руки своей,
Что инкрустирован сапфиром,
Блиставшим в тысячу свечей,
Омытым утренним зефиром,
Воды и воздуха чистей.
Сравнимый с голубым эфиром,
Он был достоин королей
И вызвал б зависть у царей.
Альберту перстень он вручил,
Чем принца очень удивил.
К тому же кратко пояснил,
Что сей предмет еще не раз
Ему поможет в трудный час.
К чему туман излишних фраз,
Когда есть разум, есть глаза? –
Принц сам увидит чудеса.
Дэв все не мог ему сказать,
Чтоб тайны все не раскрывать.
А Кафу было, что скрывать.
Пока же принца ждал маршрут:
Ущельем гору обогнуть,
С тропы не сбиться, не свернуть,
Там скрытый ход, при нем охранник,
Он дэву родич и племянник.
Альберт спешил, коня седлал,
Подпруги, стремя проверял;
И дэв в то время не скучал,
Стопу свою он врачевал:
Какой-то мазью натирал –
То был чудеснейший бальзам,
И принцу был он дэвом дан
На случай, чтоб спасти от ран.
Они расстались, как друзья,
Забрав от встречи часть тепла,
Как искра от костра брала,
Иль пуля из ствола ружья.
К друг другу вера в них была;
Не кануть в бурях бытия,
Чтоб искра в пламя перешла,
А пуля цель себе нашла.
Туман в ущелии клубился,
Да и тропа была сложна.
Альберт наземь с седла спустился
И под уздцы повел коня,
Чтоб вороной не оступился
На щебне скального камня.
С ущелья вверх тропа пошла
И краем пропасти вела.