- Если захотите от меня избавиться, просто накачайте меняэтой дрянью и сдайте властям, - мрачно пошутила она, поглаживая свой гипс.

Следующим подопытным кроликом выступил сам Заваркин. Учтяпредыдущий опыт, он загодя заперся в подвале и вколол себе намного больше, чемАнфисе – он был почти на тридцать килограммов тяжелее.

И здесь эликсир 26 снова удивил их. ВасилийЗаваркин-старший, человек-кремень, супермэн, который всегда все держал в себе,вдруг скис и стал до зубовного скрежета сентиментальным. Он вдруг принялсякрасочно признаваться Анфисе в любви и вспоминать такие интимные моменты, чтотой пришлось попросить Алису и маленького Васю выйти. Чем они занимались вподвале, они так и не узнали.

- Если вдруг захотите избавить от меня, - «протрезвев», Васяпродолжил развивать семейную шутку, - то не давайте мне этот трэш. Простопристрелите!

Ему было неловко.

- Лучший секс в моей жизни, - шепнула Анфиса Алисе на ухо,когда мужчины отвлеклись. Девчонки Заваркины захихикали, а Вася-старший,смущенный и покрасневший, до кончиков ушей, кинул в них подушкой.

- Я тоже хочу попробовать, - разохотился Вася-младший.

- Нет, - хором сказали его родители.

Две недели сын ходил за ними следом и канючил, убеждал иаргументировал. Ему было десять, но он был убедительнее, чем агитаторы навыборах за «Справедливую Россию».

- Он напоминает мне вас, - сказала им Алиса, ощутив однаждыстойкое чувство дежавю, - когда вы уговаривали моих родителей усыновить вас…

Заваркины переглянулись и допустили сына к исследованию.

- Упорство должно быть вознаграждено, - заявил Вася-старшийи, стиснув зубы, вколол сыну четверть кубика.

На этот раз они вооружились своей аптечкой: там былирелаксанты, атропин, адреналин, и даже бинты и антибиотики. Заваркины ни насекунду не собирались оставить сына наедине с эликсиром 26.

Однако, Вася-младший тихо и мирно поднялся в свою комнату,сел за стол, достал учебники и за два дня, пока вещество плескалась в егокрови, прорешал математику, химию и физику на несколько лет вперед, после чегораскрыл «Идиота» Достоевского и проглотил его залпом. Он почти не спал и согласилсяпоесть, только когда Анфиса накормила его с ложечки йогуртом и свежими ягодами.

- Надо присмотреться к ребенку, - Анфиса толкнулазадремавшего мужа в бок, - он, похоже, необычный мальчик…

Алиса впряглась в эксперимент последней. Собственно, ее никтои не просил: ее результаты уже были запечатлены на пленку.

- Запиши и этот, - попросила Алиса, - мне интересно.

В случае с Алисой эксперимент не принес почти ничего нового.Она повела себя точно также – те же странные телодвижения, поразившие ее старшегобрата, тот же стеклянный взгляд, будто направленный внутрь себя. Так как она ненаходилась во враждебной обстановке, как на церемонии посвящения, она неругалась и не дралась, лишь ходила по двору босиком и болтала с птицами идворовыми котами. Словом, вела себя как совершенно обычная наркоманка.Единственным отличием была ее речь: Алиса говорила по-норвежски. Но так как ктому моменту она уже пять лет жила в Норге, этому факту никто не удивился.

- Присмотри за ней, - велела Анфиса своему сыну, невероятноответственному мальчику десяти лет, который проходил за Алисой двое суток скамерой, снимая ее, даже когда та спала.

Через неделю после того, как она отошла от эликсира 26,Крыса попал под машину.

- Никто тогда не обратил внимания, - сказал четырнадцатилетнийВася, вырывая Алису из воспоминаний, - что ты говоришь не на букмоле и не нанюношке, а на каком-то древнем скандинавском наречии, которого ты знать немогла. Еще я не заметил, что ты просидела большую часть времени на одномучастке земли, с которым потом произошло кое-что невероятное.

- Что? – Алиса уже и не думала перечить племяннику. Ей былолюбопытно.

- На проплешине на газоне, где папа собирался сделатьбаскетбольную площадку, потому что там никогда ничего не росло, вдруг…

Вася жестом фокусника достал цифровой фотоаппарат исориентировал его на просмотр снимков.

- Вдруг проклюнулись ростки, - пояснил он, протягиваяаппарат Алисе, - мы заметили их после твоего отъезда. К концу лета мы имели вотчто…

На фотографии на том месте, где по утверждению Васи «никогданичего не росло», буйно цвели ирисы. Много ирисов, с крупными цветами имясистыми листьями – не бог весть что с точки зрения ботаники, но большойпрорыв в Васином исследовании скандинавского фольклора.

- Я не хочу делать никаких выводов, - отрезала Алиса. Ей,вернее, ее рациональному разуму было страшно поверить в реальностьпроисходящего. Но ее древняя подкорка ликовала: Алиса чувствовала мощную инепонятную ей волну радости, нарастающую в солнечном сплетении.

- Не надо, - улыбнулся Вася, поняв, что Алиса потихонькусдает свои рационалистические позиции, - четвертым пунктом у нас стоит твойроман.

- Что с ним? – поинтересовалась Алиса. О романе, ужеопубликованном в России и переведенном на норвежский и английский, она говориламного и с удовольствием, благосклонно принимая и жесткую критику, ивосторженные отзывы. С публикацией ей помогла Анфиса, которая, где бы нипоявлялась, непременно обзаводилась связями в кругу писак и их издателей.

Алиса отметила, что привычный укол горя при мысли о сестресменился легким толчком в висок. Вдруг она и правда сможет ей помочь? Или хотябы сможет попытаться? Или хотя бы убедит ее сына в том, что он сделал всевозможное?

- Ты в нем ссылаешься на кое-какую любопытную информацию, -пояснил Вася, - о хюльдрах, их силе и замужестве. Расскажи.

Когда Алиса всерьез засела за книгу, Инга, будучи к томумоменту уже бывшей подружкой Заваркина-старшего, как и обещала, свела ее сосвоим дядей, историком, мистиком и любителем фольклора. Насчет любителя Ингаявно приуменьшила – херр Йохансен был настоящим профи. Высокий седовласыймужчина с чарующими манерами, худой как жердь, он летал меж книжных полок всвоем кабинете и выкладывал труды, которые могли бы заинтересовать Алису. Таотхлебывала кофе и никак не могла улучить момент и задать один животрепещущийвопрос.

- Скажите, что вы думаете о мифах в которых говорится, чтохюльдра лишается волшебной силы, как только выходит замуж?

Их с Бьорном свадьба была назначена на следующий месяц.

Херр Йохансен перестал метать книги и сел в кресло напротив.

- Мифы говорят, что хюльдры добровольно отдают свою силувзамен на любовь человека и становятся обыкновенными женщинами после венчания.Но это не совсем верно…

Алисино сердце подпрыгнуло и затрепетало. Чашка в ее рукахзадрожала, и ей пришлось поставить ее на столик рядом с креслом.

- Во-первых, венчание в церкви как поворотный момент в жизнихюльдры подразумевает то, что она невинна. Если вы, моя дорогая, хотите писатьв вашем произведении о современном мире, то вам придется заменить венчание вцеркви подходящей аналогией, потому как в современной Норвегии к церквиобращаются мало, а девственность у невест встречается и того реже. Если вашагероиня – хюльдра, я правильно понимаю? – современная молодая девушка, к томучертовски привлекательная, то вряд ли она сбережет свою невинность послепятнадцати-шестнадцати лет. Предания наших прадедов гласят, что самый расцветженственности хюльдры приходится на возраст после двадцати. Таким образом, всовременном мире хюльдра попросту не сможет разменять свою силу на такоебанальное действо, как первый секс. Хотя это возможно будет любопытный сюжетныйход, эдакий конфликт…

Херр Йохансен постучал указательным пальцем по подбородку, очем-то раздумывая. Алиса ждала продолжения.

- Что касается брака, - снова заговорил историк, - то ибраки стали сами по себе стали разниться. Женщины выходят замуж ради статуса,ради карьеры или потому что пора… Черт знает что творится с нашим миром,правда?

Алиса улыбнулась. Ей нравился этот странный увлеченный своимделом норвежский дядька.

- Если взглянуть на миф о хюльдре не прямо, а под углом,который позволяет нам не принимать в расчет ритуалы, соответствующие тому илииному времени, то я бы сказал: хюльдра теряет силу, когда признает себяпринадлежащей одному, выбранному ею мужчине, тому, кого она любит всей душой.