Вася вздохнул и надел шапку, а его мать хитро улыбнулась.Разговаривать с ребенком как со взрослым – это был ее излюбленный методвоспитания.
Алиса украдкой посмотрела наверх: Вася-старший все еще стоялна балконе. Алиса пожалела, что не может различить выражение его лица.
«Подними голову. Посмотри наверх. Подними голову».
Анфиса наотрез отказалась увидеться с ним. Она даже неподнялась наверх, чтобы сопроводить сына. Нельзя сказать, что маленького Васюэто расстроило: предчувствуя что-то необычное, он тут же забыл про мать.
- Нас пустят с самолет с мотоциклом? – спросил Вася, снадеждой глядя на мать.
- Пусть только попробуют не пустить, - весело сказалаАнфиса, обнимая Алису на прощание.
Они скрылись за углом. Алиса смотрела им вслед: Анфисапозволила Васе сесть на мотоцикл и поехать по тротуару. К счастью, прохожих вэтот час на Dronningens gate было мало, и Заваркин-младший успевал объезжатьих. Алиса смотрела им вслед, пока они не свернули на улицу Карла Юхана и нескрылись из виду.
Алиса взглянула наверх. Васи на балконе не было.
Лаврович шел по темному коридору. Он вышел на свет,падающий из вечно распахнутой створки двери, не успев удивиться тому, чторассохшиеся половицы не скрипят под его ногами.
В кресле у камина сидел бритый наголо мужчина в кожанке иприхлебывал виски. В руках он держал исписанные листы, скрепленные большойклипсой для бумаг. Другие, видимо, уже не нужные страницы валялись у его ног.Другие, скомканные, были отброшены к камину.
- Я давно жду тебя, - сказал мужчина, поднимая наЛавровича свои черные мертвые глаза, - после того как старая грымза спацаненком уехала, тут стало намного спокойнее. Нам с тобой будет, о чемпоболтать…
Лаврович робко прошел к камину и нерешительно остановилсяу кресла напротив Черноглазого.
- Чего застыл? – насмешливо спросил тот и протянулЛавровичу свой стакан с виски, - присаживайся. Ты здесь надолго…
Глава двенадцатая.2019 год. Эликсир 26.
- Спаси мою мать, - потребовал маленький ВасяЗаваркин-младший. Он был упрям, как его мать.
Анфиса Заваркина второй год лежала в коме: пять ножевыхранений в живот надолго оставили ее мозг без кислорода - врачи считали чудом,что она выжила. Если, конечно, сделать допущение и назвать жизнью растительноесуществование на больничной койке с трубкой в горле.
О том, что Анфиса технически жива и исправно служитподгнивающим контейнером собственному мертвому мозгу, Заваркины никому неговорили, объявив ее мертвой. Никому не хотелось, чтобы какие-нибудь паломникииз города Б, которые непременно потянулись бы к постели умирающей, столкнулисьбы в больничном коридоре с ее вполне живым «братом-тире-мужем».
Маленький Вася за последние полтора года не сказал своемуотцу и сотни слов. Он задерживался после школы, болтался с дружками по вечерам,курил в подворотнях. Вася-старший приглядывал за ним одним глазом ипринципиально не вмешивался в его жизнь.
Лишь когда Заваркин-старший объявил о своем решенииотключить еле живую жену от аппарата, Вася взорвался.
- Это ты ее убил, - злобно сказал он своему отцу, сжимаякулаки.
Надо сказать, что от Анфисы, вдобавок к высокому росту итонкой кости, Вася унаследовал достойное восхищения бесстрашие и хладнокровие.Алиса, которая была свидетелем этой сцены, невольно удивилась тому, как похожон был в тот момент на свою мать. Он боролся за нее с таким пылом, с каким онакогда-то защищала его.
Василий-старший ничего не ответил на обвинения.
- Это ее решение, - сообщил он, спокойно глядя сыну в глаза.Алиса чувствовала, что за видимым спокойствием у него внутри клокочет лава. –Этого хотела твоя мать. Всю свою жизнь, после самого первого попадания вбольницу, она просила меня отключить ее сразу, как только врачи опустят руки…
Врачи отказались от Анфисы давным-давно, вынесянеутешительный вердикт: мозг Анфисы Заваркиной мертв. Энцефалограмма непоказывала никакой активности.
- Перерезал бы ты ей тогда еще и сонную артерию и дело сконцом, - Вася-младший сделал шаг навстречу отцу.
-Полегче, - буркнул тот, глядя на сына исподлобья.
Заваркин-старший перевез Анфису в Осло. Никто не был ввосторге от этого решения: и Алиса, и ее племянник точно знали, что Ася этогоне одобрила бы – она ненавидела Норвегию. Однако, они оба признавали, чтопереезд – необходимость. В больницу в Блэкхите Анфису доставили четыревыпускника школы Святого Иосаафа, от которых и надо было ее, по мнениюЗаваркина-старшего, немедленно укрыть. Алиса знала, что причина – ревность:среди ее спасителей был молоденький любовник ее молоденький любовник Егор.
Василий вызвонил свою сестру с севера, где они семьяЙоргесен проводила каникулы, фотографируя северные сияния и накапливая материалдля персональной выставки Бьорна в Америке. Брат сообщил Алисе о своем решенииотключить жизнеобеспечение и попросил приехать попрощаться. Алиса егоподдержала: она видела, насколько мужчинам Заваркиным тяжело видеть Анфису втаком состоянии.
Но маленький Вася, оказывается, не желал сдаваться. Онзазвал ее для серьезного разговора в знакомую и родную, но уже давно нежилуюквартиру-студию на Dronningens gate 15.
- Спаси мою мать, - это было первое, что он сказал, едва онаступила на порог. Он сидел за стойкой, собранный и напряженныйчетырнадцатилетний мальчик, который был не готов отпустить любимого человека.Он пер на Алису с такой энергией, что она сперва не поняла, куда он клонит ичего именно хочет от нее добиться.
- Ты же хюльдра! – нетерпеливо пояснил он, - ты можешьисцелять.
Алисино сердце разрывалось от жалости: он был в отчаянии иготов был цепляться за что угодно, даже за сказку. Самое страшное: она не моглапридумать, что ему сказать, чем отвлечь его от этой бредовой мысли о волшебномисцелении.
- Перестань, - поморщился Вася, - перестань делать вид, чтоне веришь.
- Вася… - начала Алиса, приблизившись к нему.
- Сядь, - велел он ей, кивнул на стул за барной стойкой, -поговорим.
Алиса послушно села, и невольно поддалась приступуностальгии. Казалось, еще совсем недавно, она привезла фото пятилетнего Васи,чтобы образумить его не в меру пугливого папашу, и вот уже сам Вася, совсемвзрослый, сидит за этой стойкой, за которой они когда-то прихлебывали аквавит,и строит план по спасению жизни своей матери, великой и ужасной АнфисыЗаваркиной.
- Перво-наперво, я тебя попрошу мыслить шире, - сказал Васясерьезно и зачем-то открыл блокнот и взял ручку. Алиса вспомнила об этой егопривычке: он любил составлять списки и следовать им. – Мы не будем сейчасговорить о вере и неверии. Мы примем за аксиому, что хюльдры существуют. Этораз. Так и запишем.
Он черканул что-то в блокноте, а Алиса невольно имзалюбовалась. Вася был лучшим учеником в классе, говорил по-русски,по-английски и по-норвежски, разбирался в тригонометрии и химии, писал бойкиесочинения и преуспевал в такой трудно осваиваемой подростками науке, какфилософия. Если и была причина для того, чтобы два монстра – Ася и ВасяЗаваркины – сошлись в одной точке пространства во Вселенной, то этой причиной,несомненно, стало появление на свет Вася-младшего – блестящего во всехотношениях молодого человека. Прибавив к его недюжинному уму отцовское обаяниеи яркую внешность – светлые кудри, широкие плечи, серые глаза – и воспитанноеАнфисой умение располагать к себе, то Алиса готова была признать здесь исейчас: перед сидел настоящий идеал мужчины.
- Вторым пунктом мы вспомним Крысу.
Крысой звался золотистый ретривер, которого Вася забрал изприюта, когда ему было десять лет. Крыса был глуп, как пробка, не слушалсяникого, но был весел и бесконечно добр. Его знала вся улица в Блэкхите, гдетогда жили Заваркины: с ним с удовольствием возились соседские дети, конечно,когда важный и серьезный десятилетний Вася им это позволял. Да что тамговорить, Крыса приглянулся даже Заваркину-старшему, который терпеть не могживотных!