Они влетели в темноту и, захлопнув тяжелую дверь, нащупали и задвинули засов.

И вовремя – в ту же минуту топот преследователей оборвался, и несколько кулаков забарабанили в дверь. – Успели запереться! Надо выламывать! – закричал кто-то, но голос Геронта покрыл шум: - Не надо! Они сами загнали себя в ловушку. Из этой комнаты нет другого выхода. Он, очевидно, подошел вплотную к двери, так как его голос зазвучал отчетливее: - Или вы выйдете оттуда, сдавшись мне на милость, или сдохнете там от голода. Советую тебе, Перикл, воспользоваться случаем и пощупать свою красотку – другой возможности у тебя не будет.

Его ядовитый хохот подхватили грубые голоса, и Елене показалось, что он громом прокатился по всему дому. Но Геронт тут же резко оборвал гогот, приказав: - Заложить дверь накрепко! Двое останутся здесь. Будете сменяться по очереди. И смотрите – следить в оба! Если вы их выпустите, пожалеете, что родились на свет.

В дверь чем-то застучали, затем раздался грохот удаляющихся шагов, и все стихло.

Елена стояла, прижавшись к двери. Стремительность событий так захватила ее, что она не ощущала себя. Но теперь чувства вернулись к ней. Она почувствовала шероховатую поверхность дерева, теплую руку Перикла, обхватившую ее талию, свою собственную окаменелость. Ее тело понемногу стало расслабляться, и на нее сразу напала неудержимая дрожь.

- Спокойно, любимая, я с тобой, - раздался у ее уха шепот Перикла, его горячее дыхание обдало ей щеку. Он попытался обнять Елену обеими руками, но, почувствовав, что бляхи на его кожаном нагруднике царапают ее, отстранился. Елена услышала, как звякнул, входя в ножны, меч, послышался шорох, и тяжелая ткань военного плаща окутала ее, неся тепло. Руки Перикла опять обхватили ее, и она замерла в его объятьях.

- Откуда ты появился? – чуть слышно спросила она.

- Все расскажу, любимая, - горячее дыхание опять коснулось ее щеки, - но сейчас надо немного отдохнуть и привыкнуть к темноте. Елена крепко прижалась к широкой груди и замерла, вглядываясь в темноту широко открытыми глазами. Постепенно стали проступать очертания стен, уходящих ввысь. Какие-то неясные предметы заполняли углы комнаты.

– Подожди здесь, - раздался шепот Перикла, его объятия разжались. Снова звякнул меч. Глаза Елены уже привыкли к темноте, она могла следить, как Перикл осторожно передвигался вдоль стен. Послышался сухой хруст, шорох, какой-то стук. Наконец Перикл вернулся к ней. Он обнял ее и зашептал: - Мы, наверное, в кладовой, здесь корзины и амфоры, пустые, к сожалению. Окон нет.

Услышав о пустых амфорах, Елена почувствовала, как пересохло ее горло. Одна рука Перикла опустилась, а затем губ Елены коснулся край глиняной фляжки. Она с наслаждением выпила несколько глотков вина с водой.

- В том углу сухая солома, я отнесу тебя, - тихо сказал Перикл. Он подхватил гетеру на руки и, сделав несколько осторожных шагов, опустился вместе с ней на шуршащую солому. Он прилег, устроил ее голову на своем плече и закутал их обоих плащом. – Поспи немного, тебе надо отдохнуть.

Елена хотела запротестовать, сказать, что ей надо о многом с ним поговорить, но губы ей не повиновались. Ее глаза закрылись и, чувствуя себя рядом с ним в безопасности, она погрузилась в сон.

Когда она проснулась, наступил рассвет. Тонкие светлые линии прочертили во тьме контуры их убежища. Елена слышала рядом с собой ровное дыхание спящего Перикла, но как только она повернула к нему голову, его глаза сразу открылись. Он улыбнулся ей, потянулся и сел, сбросив с себя плащ. Елена тоже села, торопливо поправляя волосы. Ее охватило смущение, она не знала, что сказать.

- Доброе утро, - теплые губы Перикла слегка коснулись ее щеки. – Доброе утро, - прошептала она, не поднимая глаз. – Ну, что же, осмотрим наше убежище? – спросил Перикл. – Скорее, тюрьму, - отозвалась Елена уже бодрее. От его спокойного делового тона ей стало легче.

Она поднялась и, оглядев себя, пришла в ужас. Ее одежда смялась, от гармонично уложенных складок не осталось и следа, подол туники был забрызган вином. Она подняла руки к волосам и убедилась, что на голове у нее был такой же беспорядок. Она беспомощно оглянулась вокруг, ища взглядом зеркало – но откуда же там могло взяться зеркало?

Перикл смотрел на нее снизу вверх, улыбаясь ее беспомощности. Затем он вытянул из ножен короткий широкий меч и, держа за рукоятку, протянул Елене. До блеска отполированное бронзовое лезвие отразило сначала удивленный, а затем радостный взгляд гетеры. Глядясь в меч, как в зеркало, она быстро распустила волосы и начала распутывать и расчесывать пальцами медовые пряди. Через минуту они были заколоты гребнем на затылке, образовав великолепный хвост, спадающий ниже талии Елены. Такими же быстрыми легкими движениями она расправила и, как смогла, разгладила свою одежду.

- Пора и мне заняться своим туалетом, - сказал Перикл, поднимаясь на ноги. Теперь уже Елене пришлось смотреть на него снизу вверх. Безумные события минувшей ночи никак не отразились на прическе Перикла. Темные короткие волосы плотным шлемом лежали на голове, несколько упругих завитков, спустившихся на лоб, казались высеченными из мрамора, и Елена опять поразилась его сходству с праксителевым Гермесом.

Перикл оправил боевой нагрудник, перепоясался, проверил, насколько легко меч выходит из ножен. Звяканье металла наполнило Елене тот вечер, когда Перикл пришел попрощаться с ней, и множество вопросов затеснилось у нее в голове.

- Как же ты нашел меня? – тихо воскликнула она. – Тебя же не было в Афинах и …

- Сейчас все узнаешь, любимая, - ласково прервал ее Перикл. Он вынул из внутреннего кармана плаща кожаный мешочек, отстегнул от пояса фляжку и, расправив плащ, усадил Елену поудобнее.

- Поешь немного. Здесь сушеный инжир, во фляжке вино, а я тебе все расскажу.

Елена с удовольствием приступила к завтраку. Перикл с таким же удовольствием смотрел на нее, но, заметив ее нетерпеливый взгляд, начал свой рассказ.

- Ты помнишь, как мы простились? По приказу Совета мой отряд выступил в Пирей. Там видели персидские корабли, с которых высадился десант. Но в Пирее, казалось, об этом никто не слышал. Я пытался выяснить, кто послал сообщение, но все только пожимали плечами. Весь день мы прочесывали берега бухты – никаких следов врага. К ночи все устали так, что часовым приходилось обливать друг друга морской водой, чтобы не заснуть на посту. А я не мог уснуть – так было тревожно на душе. Поэтому я поднял отряд еще до рассвета, чтобы быстрее вернутся в Афины. Вся дорогу я думал о тебе, я чувствовал, что это была ловушка, что меня специально удалили из города. Когда мы въезжали в Афины, я уже твердо знал, что тебе угрожает опасность. Мой заместитель отправился с докладом в Совет, а я к тебе домой. Европа мне все рассказала.

- Но ведь она же не знала, кто меня похитил, - прервала его рассказ Елена.

- Европа – храбрая девочка, - улыбнулся Перикл, - хотя я нашел ее полумертвой от слез. К счастью, она не послушала тебя и тайком шла за тобой до самой Агоры, а затем бежала за похитителями, насколько хватило сил. Так что направление, в котором тебя увезли, мне было известно. Я только поменял коня и бросился на поиски.

- А мой дом? – снова перебила его Елена, вспомнив угрозы фесмофета – Там… все было в порядке?

- Все в порядке. Келос молодец, вооружил слуг и пообещал, что за дом он отвечает.

- Только бы выбраться отсюда, - подумала Елена, - и я отпущу его на свободу.

- Я с ума сходил от мысли, что ты подвергаешься опасности, - продолжал Перикл, - поэтому решил, что сами боги мне помогают, когда один встречный раб вызвался мне показать, куда поехала повозка, которую я ему описал. Но это оказалась еще одна ловушка. Подонок завел меня совсем в другую сторону, в какое-то заброшенное поместье. Там они пытались схватить меня, шестеро против одного, но им это дорого обошлось, - Перикл жестко усмехнулся уголком рта. – К счастью, один из них перед смертью успел рассказать мне, где тебя прячут.