- Прости меня, госпожа, но ты спала слишком долго, я решила тебя разбудить.

- Спала? Я что, заболела?

- Не думаю. госпожа. Просто ты очень расстроилась вчера вечером.

- Вечером? – Елена нахмурила брови, соображая, и тут судорога боли пробежала по ее лицу – она вспомнила. Перикл уехал, ему угрожает опасность, может быть, смертельная. И этот сон. О боги, ведь видела же она сон, предсказавший смерть Андроника! Может быть, Перикл уже ранен, и некому оказать ему помощь?

Елена сорвалась с постели, но слабость заставила ее вновь сесть на край ложа. Европа с криком бросилась к ней: - Тебе плохо, госпожа? Я позову служанок!

- Не надо, - слабым голосом приказала гетера. – Сейчас все пройдет.

Европа заботливо поднесла ей кубок с разбавленным вином, и она сделала несколько глотков. Муть, туманившая ее мозг, ушла, и Елена постаралась взять себя в руки. Она ничего не может сделать. Поручение Перикла было, как она поняла, секретным. Никто ей не расскажет, куда он отправился. Ей его не найти. Остается только ждать и надеяться на милость богов.

И, крепко зажмурив глаза, она обратилась к Афине со страстной мольбой: - О, богиня-воительница, прошу тебя, убереги его. Он воин и честно служит тебе. Я знаю, твоей девственной природе противны гетеры, но сделай это не ради меня, но ради него!

Европа со страхом смотрела на свою госпожу. Но вот та открыла глаза и, заметив испуг девочки, слабо улыбнулась: - Ничего, Европа, все будет хорошо.

После молитвы на душе у нее стало легче, но во всем теле еще чувствовалась тяжесть, и она приказала маленькой служанке приготовить ей ванну.

Ванна и завтрак, который Елене пришлось съесть под бдительным наблюдением Европы, немного взбодрили ее. Но все-таки она чувствовала себя нездоровой. Дурман снотворного еще не прошел, и ее движения были вялыми, и как она ни старалась прогнать страх , он все же притаился на самом донышке ее души.

Елена попыталась заняться неотложными делами, в первую очередь подсчитать расходы, чтобы знать, сколько у нее осталось денег. Но монеты то и дело выпадали у нее их рук, и она замирала на месте, уставившись в пространство застывшим взглядом. Кучка монет перед ней была невелика. И гетера знала, что не сможет ее пополнить. Полюбив впервые, она не могла представить себя в объятьях другого мужчины, не Перикла. Она верила, что и он любит ее. Но что ожидало их в будущем? Может ли отпрыск почитаемого в Афинах рода взять ее в жены? Она не стыдилась своего прошлого, считая, что стала гетерой по воле богов, но сердце ее сжималось, когда она думала, что Периклу, возможно, придется краснеть за нее.

Нет, стать его женой она не может. Быть его содержанкой? Как больно об этом думать! Тут страх за любимого опять охватил ее. О, только бы он остался жив! Она будет его служанкой, рабыней, только бы он остался жив!

Нервно отшвырнув деньги, Елена встала и заметалась по комнате. Она чувствовала себя ужасно одинокой, но не могла бы сейчас ни с кем разговаривать. Она хотела взять на руки Каро, чтобы ощутить тепло живого существа, но собака, спавшая на ложе, сердито заворчала и вырвалась их рук. Елена чуть не заплакала от огорчения и стала звать Тимофея, но кота в комнате не было. Зато в дверь просунулось личико Европы. Верная служанка прислушивалась к тому, что происходило в комнате госпожи, чтобы не пропустить, когда ее позовут.

- Найди Тимофея, - отрывисто бросила Елена, и Европа тут же исчезла. Она побежала по дому, зовя кота, но тот не отзывался. Девочка отправилась на кухню, но там его тоже не было. – Наверное, в конюшне, мышей в сене ловит, - подумала Европа.

Она перебежала через залитый солнцем двор и с трудом отварила тяжелую дверь конюшни. Внутри было сумрачно. Глаза Европы еще не успели привыкнуть к темноте, как чья-то жесткая ладонь зажала ей рот.

В своей комнате Елена изо всех сил старалась справиться со страхом. Но предчувствие несчастья, как черная туча, все сильнее охватывало ее. За окном потемнело, где-то заворчал гром. Этот отдаленный звук ударил по нервам – Елена с детства боялась грозы. Она не могла усидеть на месте и кружила по комнате, то присаживаясь на ложе, то снова вскакивая и начиная метаться. Ее беспокойство передалось собаке, она подняла голову и вслед за новым раскатом грома жалобно взвизгнула.

В комнату проскользнула Европа. Елену поразила бледность, покрывшая лицо девочки. Она подскочила к ней и, схватив за плечо, выкрикнула: - Что случилось? Говори же скорее!

Европа дрожащими губами сказала: - Там какой-то человек, он прятался в конюшне. Он сказал, что ему надо поговорить с тобой, но чтобы никто не знал.

- Так где же он? – Елена от нетерпения даже топнула ногой. Она не сомневалась, что услышит сейчас что-то страшное, но это было лучше, чем пытка неизвестностью.

Девочка приоткрыла дверь, и в спальню Елены вошел пожилой мужчина. Она пристально взглянула на него – так осужденный смотрит на своего палача. Но это был просто немолодой раб, закутанный в старую серую хламиду. Правую руку он держал за пазухой, как бы что-то пряча там. Елена взяла себя в руки: - Кто ты? Что тебе нужно?

Раб низко поклонился: - Хайре, госпожа! Ты ли гетера Елена?

- Да, это я. Кто прислал тебя?

Раб вытащил из-под ветхой ткани свернутый помятый пергамент: - Моя хозяйка. Лидия, велела передать тебе это тайно. И он протянул свиток Елене.

Стараясь справиться с дрожью в руках, Елена взяла пергамент и развернула его. Почерк был незнакомым¸ но ведь Лидия никогда раньше не писала ей. Отойдя к окну – в комнате потемнело из-за надвигающейся грозы – он прочитала: «Елена, происходит что-то ужасное. Сегодня ночью умер Пифей. Ходят слухи, что его отравили. Перикл тоже в опасности, кто-то хочет заманить его в западню. Ты должна тайно покинуть Афины, мне нужна твоя помощь. Раб скажет, как это сделать».

Подписи не было.

Пергамент выпал из рук гетеры, она прижала их к груди, стремясь унять бешено бьющееся сердце. Раб подошел, поднял свиток и снова спрятал его на груди: – Госпожа велела передать, что сегодня на закате носилки будут ждать тебя у западного входа на агору. Только тебя, - подчеркнул он и, поклонившись, выскользнул из комнаты.

Елена молча проводила его взглядом, но через мгновенье крикнула Европе, в страхе съежившейся в углу: - Догони его! Скорее!

Девочка метнулась к двери, задев по пути табурет, упала, но тут же вскочила и вылетела из комнаты. Елена стояла неподвижно, все также прижав руки к груди, и не сводила глаз с открытой двери. Шаги Европы протарахтели вниз по лестнице, затихли, короткая тишина. Опять шаги, но уже медленнее, и девочка появилась в дверях, потерянно глядя на Елену: - Исчез…

Елена обессилено опустилась на ложе. Повизгивание Каро, на которую она села, привело ее в чувство: - Иди сюда, Европа, не надо бояться. Сядь рядом со мной. Девочка подбежала к ней и села рядом, крепко обхватив ее руками. Ее била дрожь, и Елена почувствовала, как такая же дрожь начала сотрясать и ее тело.

- Что было в этом письме, госпожа?

Елена не отвечала, собираясь мыслями. Периклу угрожает опасность, значит, она должна сделать все, чтобы его спасти. Она пойдет на все. Но прежде надо прекратить метаться, как испуганная курица, и все обдумать.

Сдвинув брови, гетера серьезно посмотрела на девочку: - Европа, ты уже большая и должна помогать мне. Девочка закивала головой, но Елена сжала ей руку, не давая заговорить. – Наш друг в опасности. Сегодня вечером мне, возможно, придется уехать на несколько дней. – А я? – горестно воскликнула девочка. – А ты останешься дома. Если Перикл придет сюда, ты расскажешь ему все, что произошло. Ты скажешь, что я получила письмо от Лидии и отправилась к ней.

Европе очень не хотелось, чтобы госпожа уезжала, и она робко сказала:

- Может быть, господин Пифей сможет нам помочь?

Елена с такой силой сжала ей руку, что девочка взвизгнула от боли. Но Елена не расслышала ее крика. Только сейчас она осознала то, что в письме говорилось о Пифее.