- К сожалению, пока никак нельзя связать убийство Андроника с Геронтом. Теперь я точно знаю, как он провел ту ночь. Из твоего дома, Елена, он отправился в один грязный кабак в Керамик, где долго пил в одиночестве, а потом взял дешевую проститутку и провел у нее остаток ночи. Он избил и исщипал бедную девушку так, что она не смогла работать следующей ночью. Но больше он ни с кем не встречался, а, вернувшись домой, проспал до полудня и узнал о смерти Андроника от своего приятеля, который разносил эту новость по знакомым. После этого он отправился в Совет, потом к Лидии, а затем к Елене.

- Хоть он и мерзкий тип, но трудно понять, как он в таком случае мог убить дядю, - задумчиво проговорил Перикл, на мгновение оторвав взгляд от Елены.

- Значит, моя версия о порче неверна? – спросила Елена растерянно. – Но как же тогда был убит Андроник?

- Не знаю, не знаю, - протянул Пифей, напряженно глядя перед собой, - во всем этот есть что-то очень странное. Когда ты простилась с Андроником, он был здоров. Но дороге к носилкам никто не подходил, но домой он попал уже мертвым. Значит, все произошло за тот короткий промежуток времени, когда носилки двигались от одного дома к другому. Перикл, что это за носилки?.. Мог там, например, кто-то спрятаться?

- Носилки совсем обычные, - озадаченно ответил Перикл, - дядя ими редко пользовался, только когда ему нужно было скрыть свои передвижения по городу. Я не думаю, чтобы там мог кто-нибудь спрятаться. Рабы бы почувствовали, что вес не тот.

- Надо их осмотреть. Возьми это на себя. И все-таки, это странно – какое-то коварное убийство… Я бы сказал, женское, если бы не хотел обидеть тебя, Елена.

- Почему женское? – удивленно посмотрела на него гетера и вдруг замерла. Она отчетливо вспомнила дрожащую, рыдающую Европу и ее слова: - Этот ужасный сон! Эта страшная женщина!..

- Что с тобой? - философ крепко взял Елену за руку. – Ты побледнела.

Та молчала, стараясь собраться с мыслями, затем нерешительно проговорила: - Не знаю…. Это, наверное, глупость. Но ты сказал «женское», и я вспомнила…. Она опять замолчала, ее почему-то начала бить дрожь.

- Успокойся, дорогая. Просто расскажи нам, что ты вспомнила. Перикл, встань так, чтобы Елену не было видно. Наш разговор становится слишком напряженным.

Молодой человек подвинулся ближе к Елене, и, почувствовав рядом с собой любимого, она взяла себя в руки.

- Я не знаю, что это значит, но в тот вечер, когда Европа узнала, что Геронт хочет обвинить меня в смерти Андроника, она плакала и говорила о какой-то ужасной женщине. Я тогда не обратила на это внимание, а сейчас вспомнила.

- Ну что же, значит, надо расспросить девочку. Я вижу, как она идет сюда. И вид такой гордый!

- С тобой все в порядке, Елена? – тревожно спросил Перикл. Ему хотелось взять ее за руку, как это сделал философ, но он не решился. Елена улыбнулась, успокаивая его.

Европа с хозяйственным видом вошла в стою, неся наполненную корзинку. Но важность тут же слетела с нее, и она затараторила, показывая хозяйке красивый резной амулет на тонкой серебряной цепочке: - Посмотри, госпожа, какую прелесть мне подарил торговец украшениями. Он сказал, что когда я вырасту, я буду такой же красивой, как ты. Говоря это, она искоса посмотрела на Перикла, желая увидеть, какое впечатление на него произвели его слова.

Елена с улыбкой притянула девочку к себе: - Конечно же, дорогая, ты будешь гораздо красивее. – Красивее быть нельзя, - с сожалением вздохнула Европа, и все рассмеялись.

Пифей велел девочку опустить корзинку на пол, а сам поставил девочку перед собой, положив ей руки на плечи и глядя прямо в глаза: - Ты красивая девочка, Европа, и, надеюсь, умная. И память у тебя хорошая.

- Хорошая, - охотно подтвердила девочка, - я очень быстро запоминаю все стихи, которым меня учит госпожа.

- Умница, - похвалил философ. – А вот скажи, ты говорила своей госпоже о какой-то ужасной женщине. Ты это помнишь?

- Ой, - девочка поежилась, - как забыть, ведь это было тогда, когда…. И ее глаза наполнились слезами.

- Ну-ну, не надо плакать. Ты лучше нам расскажи, когда это было.

- Ну, тогда, в ту ночь. Когда господин Андроник был у нас. Госпожа нас отпустила, и я пошла спать. Но я сначала никак не засыпала, я фиников наелась, у меня от них живот болел. А потом заснула и такой сон ужасный увидела! Как будто госпожа гуляет по саду, среди роз. И розы вдруг все тянутся к ней и начинают ее царапать, рвать своими колючками, она вся в крови… Я проснулась, и мне так страшно стало. Вдруг с госпожой что-то случилось? Я выглянула в коридор, смотрю – дверь в комнату госпожи приоткрыта, и свет оттуда. А рядом эта женщина, такая ужасная…

- А почему она ужасная, Европа? – спросил Пифей.

- Такая длинная, черная. И так страшно стояла…

- Может быть, тебе это тоже приснилось? – недоверчиво покачал головой Перикл.

- Нет, не приснилось! – с жором ответила девочка. – Я только хотела ее спросить, и вдруг сова, огромная, с глазищами, крыльями хлопает. Я глаза закрыла, а когда открыла, смотрю – нет никого. Это она в сову обратилась и улетела.

Мужчины переглянулись, но Елена отнеслась к словам девочки очень серьезно. – Действительно, была сова, - подтвердила она, - влетела к нам в комнату и напугала меня.

- Становится все интересней, - протянул Пифей. – Скажи, Европа, вот ты говоришь – черная. Что, у нее волосы были черные?

- Я волос не видела, она вся закутана была в черное, и длинная такая.

- Андроник говорил, что финикийцы дорого бы дали, чтобы он не попал в Египет, - вдруг почему-то вспомнила Елена.

- Так, черные женщины, финикийцы, все еще больше запуталось, - задумчиво сказал Пифей, - Вот что, друзья мои, нам сейчас, я думаю, надо расстаться. Мы тут увлеклись. Надо обдумать то, что рассказала Европа. Ты. Перикл, осмотри носилки. Сегодня вечером мы встретимся у тебя, Елена. Нужно действовать быстрее.

Когда он вставал со скамьи, у него был озабоченный вид. Но он быстро придал лицу обычное ироничное выражение, поднял руку в прощальном приветствии, громко сказал что-то дружески небрежное и направился к своим ученикам.

Елена и Перикл остались наедине, если не считать маленькой рабыни, которая примостилась на уголке скамьи, примеряя подаренное украшение. Перикл незаметно протянул руку и провел теплой ладонью по запястью молодой женщины. Елене замерла, наслаждаясь его прикосновением, чувствуя, что из глубины души, как пузырьки в минеральном источнике, поднимается нежная радость. Она не отрываясь смотрела снизу вверх в глаза Перикла своими огромными поголубевшими глазами. Чувство близости между ними было таким сильным и ощутимым, что им ничего больше не было нужно – только смотреть в глаза друг другу.

Но долго продлевать это замечательное мгновение было нельзя. Они вспомнили предостережение философа. Перикл убрал руку, Елена встала, накидывая на голову гиматий.

- С сегодняшнего дня я на службе, - сказал Перикл, - отпуск, который мне дали из-за смерти дяди, закончился.

- Но ты придешь ко мне сегодня вечером? – спросила гетера.

- Конечно, - Перикл даже улыбнулся при мысли, что он может не прийти. – Хайре, прекраснейшая.

Он вышел на палящее солнце и стремительно зашагал в сторону казарм, придерживая плащ, чтобы не смахнуть им что-нибудь с прилавков торговцев.

Елена смотрела ему вслед и думала, что нет у нее более дорогого человека на свете.

- А все-таки господин Перикл – самый красивый мужчина в Афинах, - раздался у нее за спиной тоненький голос Европы.

Елена рассмеялась: - Ох, Европа! На месте Париса ты бы долго не размышляла, кому вручить яблоко. Бери корзинку, нам давно пора домой. Из-за нас Селия не успеет вовремя приготовить обед.

Глава IX

Остаток дня Елена провела беспокойно. Она то шагала по комнате, стараясь вспомнить еще что-нибудь из последнего разговора с Андроником и гадая, кто была эта женщина, которая так напугала Европу, то замирала на месте, вспоминая взгляд и прикосновение Перикла. Все эти мысли и переживания сплелись у нее в душе в какой-то тревожный клубок. Она не находила себе места и с облегчением вздохнула, когда после захода солнца в ее доме появился Пифей. Она была рада, что он пришел первым, потому что хотела расспросить его кое о чем в отсутствии Перикла.