Лидия вытерла глаза и решительно подняла голову. – Так вот, как и ты, я хочу знать, кто убил моего мужа. Я хочу помочь вам и не пожалею для этого ничего.
Елена молчала. Она напряженно старалась разобраться в своих впечатлениях. Она верила в желание Лидии отыскать убийцу мужа, но не хотела, чтобы та вмешивалась в их розыск. Елена чувствовала, что не может справиться с ревнивым чувством («Он был мне очень хорошим мужем») и упрекала себя за это. Боковым зрением она заметила напряженно сцепленные руки Перикла, ожидавшего ее ответа.
Наконец она заговорила.
- Скажи, - тихо спросила она, - это ты нашла Андроника мертвым?
Яркая чернота глаз вдовы сразу потускнела. – Нет, - ответила она, - это наш домоправитель. Я прибежала сразу же, как он сказал мне.
- Как он выглядел? – еще тише спросила Елена.
Теперь ей пришлось дожидаться ответа. Он ничего не смогла прочитать на бледном лице Лидии.
- Он как будто спал, - сказала та, - сильно устал, привалился к стенке носилок и уснул. Смерть пришла к нему во сне.
Гетера еще хотела спросить, было ли грустным его лицо, но не посмела.
Им обоим было слишком больно. Однако общая печаль не сблизила женщин – Андроник стоял между ними. Елене захотелось поскорее уйти из этого дома. Она не могла это сделать, не ответив на просьбу Лидии, и заставила себя сказать: - Мы будем благодарны тебе за помощь. Перикл будет сообщать тебе все новости. А сейчас извини, но уже поздно. Мне пора.
С этими словами гетера встала и тут же почувствовала, что около ее ног что-то зашевелилось. Она опустила глаза и увидела ту самую маленькую собачку, которая, задрав голову, смотрела ей в лицо своими блестящими пуговичными глазками. Елена невольно улыбнулась. – Ты кто? – спросила она. Но ответила, конечно, Лидия: – Это Каро, собака Андроника. Он привез ее из Финикии три года назад. С тех пор она даже не выросла.
Елене показалось, что она уловила неприязненную нотку в голосе Лидии. Она спросила: - С ней, наверное, много хлопот?
- Она все время убегает на могилу Андроника и там воет. Рабы замучились ее искать.
Елена опять ощутила теплый бок прижавшегося к ней живого существа и вдруг попросила: - Отдай ее мне. В моем доме много животных, Каро тоже найдется место.
Слегка удивленная. Лидия ответила: - Бери, если хочешь. Я велю принести веревку.
- Не надо, я думаю, она и так пойдет со мной. Ну, Каро, пойдем. Собачка тут же вскочила и направилась к двери. Елена, тихонько улыбаясь, пошла за ней. Выходя, она взглянула через плечо. Лидия неподвижно стояла посреди комнаты и смотрела ей вслед. И опять Елена ничего не смогла прочесть на ее лице.
Гетера была уверена, что Перикл последует за ней, и не ошиблась. Услышав за спиной четкий стук его сандалий, она оглянулась. Хотя в перистиле было полутемно, она заметила, что он стал спокойнее, из глаз исчезло тревожное выражение, но он как будто отдалился от нее. Сначала ее это задело, но потом она поняла, что он не хочет быть навязчивым.
- Я послал за твоими слугами, - сказал Перикл. – Ты уверена, что будешь с ними в безопасности?
- Конечно, - холодно ответила Елена.
Помолчав, Перикл спросил: - Когда я снова смогу увидеть тебя?
- На симпосионе у Тимея, - ответила Елена, ожидая и надеясь, что он попросит разрешения навестить ее раньше. Но Перикл только наклонил голову, соглашаясь.
Уставшая от ожидания Европа вбежала в перистиль и восторженно взвизгнула, увидев Каро.
- Ты такая хорошая собака! - воскликнула девочка, схватив Каро на руки. – Та наша, да?
Каро вежливо позволила Европе немного подержать себя, но потом вырвалась, опять подошла к новой хозяйке и прижалась к ее ноге.
Вошел Келос, вытирая рукой усы и бороду. Глаза у него были довольные.
Кивнув Периклу, Елена в сопровождении слуг вышла из дома Лидии.
Глава VII
Елена пришла в дом Тимея, когда симпосион уже давно начался. Ее душу наполняли противоречивые чувства. Все эти дни она ждала, что Перикл навестит ее, но он не приходил. Елена не хотела признаваться даже самой себе, как ее это задело. Она не могла понять до конца, какие чувства вызывал в ней этот молодой человек. Воспоминание о восхищении, которое она читала в его глазах, согревало ее, а мысль о том, что это было только кратковременное увлечение, свойственное юности, заставляло холодеть. Никогда еще ее сердце т не билось так при мысли о мужчине.
Но душевные терзания не испортили ее внешности. Гетера выглядела великолепно в роскошном хитоне медового цвета, затканном золотом. Ее густые блестящие волосы, завитые в локоны, были уложены искусно, но слегка небрежно, что придавало ее прическе естественность. Золотые полумесяцы на длинных цепочках раскачивались в ее ушах в такт легкой походке.
Увидев входящую гетеру, хозяин дома Тимей вскочил с ложа и с радостным возгласом пошел ей навстречу. - Приветствую тебя, красавица моя, - весело сказал он, - ты чуть не посетила печаль в наших сердцах – мы уже думали, что ты не придешь.
Елена улыбнулась Тимею, и он, взяв ее за руку, повел к своему ложу. Гости, почти все знакомые Елене, весело приветствовали ее.
Вдруг сердце Елены забилось сильнее – она увидела Перикла. Он полулежал на ложе, а рядом с ним сидели две полуобнаженные флейтистки. Это были совсем юные девушки, четырнадцати-пятнадцати лет, не старше, с нежными стройными телами, тонкими изящными руками и длинными ногами, темноволосые, смуглые, очевидно, египтянки. Одна из них пальчиками обрывала ягоды винограда и клала их в рот Периклу. Другая лениво играла с его волосами. Елена чуть не задохнулась, увидев Перикла в окружении молоденьких красавиц.
Вот он что-то сказал им – было далеко и шумно, и Елена не разобрала слов – и они, закатившись от смеха, упали ему на грудь, а он обнял их своей мощной рукой.
Елена почувствовала, что из ее глаз вот-вот брызнут слезы. Но жизнь заставила ее пройти хорошую школу, и гетера умела владеть собой. Она несколько раз глубоко вздохнула и выпила глоток разбавленного вина. Это помогло ей взять себя в руки. Только сейчас она услышала, как Тимей что-то говорит ей вполголоса. Она улыбнулась и посмотрела на него слегка исподлобья, отчего ее глаза показались еще огромнее.
- Я бы посоветовал всем нашим гетерам попадать под суд, это украшает, - легко говорил хозяин дома, - в тебе, Елена, появилось что-то необыкновенно таинственное и волнующее.
Елена лукаво ответила: - А я думала, что во мне не осталось никаких тайн, теперь, когда все Афины видели меня обнаженной.
- Ох, не говори, - не в тон серьезно сказал Тимей, - это было что-то волшебное. Меня дрожь пронзила до самых пяток, когда я увидел тебя там, на Акрополе. На мгновение мне показалось, что это сама Пеннорожденная.
- И мне тоже, - подхватил с соседнего ложа Кресил, весельчак и хорошо известный в столице поэт, - и многие мне говорили потом, что почувствовали то же самое. А Геронт! На него жалко было смотреть, так он посинел, бедняга. И Кресил расхохотался.
- Слава великой богине, - тихо проговорила Елена и, подняв чашу с вином, сплеснула немного в блюдо с фруктами.
- Слава великой богине, - повторили ее жест мужчины. И между ними завязалась беседа, то и дело прерываемая смехом. Елена сверкала остроумием и блеском глаз, но в глубине ее души гнездилась боль, что это не Перикл смеется ее шуткам, что не он восхищенно заглядывает ей в лицо. Время от времени она беззаботным взглядом окидывала зал. Перикл, казалось, был полностью поглощен обществом своих юных соседок.