Прежде чем спросить, Лорен колебалась минуту, потому что этотвопрос было нелегко задавать, а еще трудней услышать на него ответ.Хотя ответ она, пожалуй, предвидела. Но хотелось знатьнаверняка.

— Ребенок погиб?

— Да.

Он не стал ее успокаивать, а только смотрел внимательно исочувственно. Лорен потупилась, губы у нее задрожали.

— Давно?

— Давно ли это случилось? — уточнил врач ласково.

Она кивнула.

— Год назад.

Это ее сразило.

— Целый год? Так давно?

— Что поделаешь.

— Почему?.. — дрожащим голосом спросила она. Он понялсмысл вопроса.

— У мозга есть свои способы защиты. Тебе необходим былпокой, и ты его нашла.

Она неуверенно засмеялась.

— У вас все так просто выходит…

— Так это и есть просто. Ты спряталась, Лорен. Многие быхотели это сделать, но не знают как. А ты вернулась в то время,когда тебе было хорошо.

Интересно, сколько бы все это продолжалось, если бы не появилсяСоломон и не растормошил ее? Она вспомнила подслушанный спор междуСоломоном и Чесси. Сол тогда сказал, что знает о риске, но готоввзять ответственность на себя. Лорен поморщилась и отвернулась,стараясь отогнать воспоминания, но они продолжали клубиться нетолько в голове, но даже, кажется, в воздухе ее комнаты, мешаядумать.

— Тебе нужно пройти кое-какие обследования, — сказалдоктор. — Придется съездить в больницу. — Лоренравнодушно кивнула. — Не надо волноваться. — Врачстарался успокоить, думая, что тень, набежавшая на ее лицо,означает озабоченность по поводу лечения. — После катастрофытебя хорошо обследовали. Сотрясение было небольшое, никакихсерьезных повреждений не обнаружили. Нужно еще раз сделатьэнцефалограмму, чтобы убедиться, что с головой все в порядке.Обычная проверка, и все. Хорошо бы тебя осмотрели как следует и вдругих отделениях.

Она опять кивнула, опустив взгляд на свои сплетенные пальцы.

— Я оставлю тебе таблетки против головной боли. Головаочень беспокоит? — спросил он.

— Да нет, не очень. Просто болит.

— Где? Впереди или в висках?

Лорен кивнула, и доктор Малруни положил прохладную руку ей налоб, будто хотел ощутить пульсирующую боль и измерить ее невидимуюсилу.

— Страшная была автокатастрофа? — неожиданно спросилаона.

Врач убрал руку и посмотрел на нее очень серьезно.

— Больших увечий не было. — Она на это рассмеялась, ион стал еще серьезнее, потому что увидел в ее глазах безумие игнев. — С тобой все обошлось. Но никому еще не удавалосьпопасть под машину и отделаться лишь легким испугом.

Открыв бутылочку, врач вытряс ей на ладонь две таблетки и далводы, чтобы запить.

— Я оставлю таблетки твоему дяде. Принимай их каждые шестьчасов, пока голова болит. Если будет болеть сильнее, сразу жевызовите меня. Если появятся другие симптомы — головокружение,тошнота, потеря равновесия, — тоже вызывайте. Сейчас нетничего такого?

Все есть, только не в том смысле, что вы думаете, ответила Лоренпро себя, а вслух сказала:

— Нет, все нормально, только голова побаливает.

— Вот и хорошо. — Старый врач отечески погладил ее поплечу. — Все будет в порядке, Лорен, ты только нетревожься. — Он внимательно следил за симптомами физическогосостояния, но ее убивали душевные невзгоды. — Я уверен,наступит время, и все это пройдет, — мягко сказал доктор,уходя.

Лорен легла в постель и стала наблюдать за угасающим светом. Стех пор как она услышала игру Соломона на скрипке, прошло совсемнемного времени, но она успела проделать длинное путешествие,утомившее ее. Хотелось спать, хотелось выбросить все из памяти. Нотут вошел Чесси, и она вздохнула, прикусив губу. Ей было не доразговоров.

Он сел на край кровати и, взяв ее руку скрюченными пальцами,стал поглаживать. Она знала, как дядя любит ее, как беспокоится оней, и не могла его обидеть.

— Как ты? — спросил он тихо.

— Хорошо, — ответила она, как отвечала доктору, исоврала обоим.

Но Чесси смотрел на нее, сострадая, его нельзя было обмануть, иЛорен увидела, что он съежился, как от удара.

— Боже, зачем я разрешил ему переступить порог нашегодома! — воскликнул он. — Стоило мне увидеть его, и я ужезнал, что так и будет. Я его предупреждал, но ведь он самый…

— Не надо о нем… — резко прервала его Лорен. Дядиныпальцы еще крепче сжали ее руку, он тихо застонал. — Сейчас яхочу спать.

Он посмотрел на нее и заботливо откинул ей прядь волос солба.

— Ну конечно… — Он был одновременно и рад иобеспокоен. — Может быть, мне посидеть здесь? Я устроюсь вкресле и буду сидеть тихонько, как мышь.

Она коротко рассмеялась.

— Нет, не надо, спасибо, Чесси.

Лорен поняла, что дядя боится оставлять ее одну, это было виднопо глазам. Она вздохнула и погладила его по щеке.

— Я правда неплохо себя чувствую. Мне просто нужно заснуть.Доктор дал таблетки.

— Да, он мне говорил. — Чесси все ещеколебался. — Он сказал, от головной боли. Очень болит?

— Нет, больше не болит. Просто хочу спать.

Конечно, им было о чем поговорить. Она так долго отсутствовала,и женщина, в которую Лорен вдруг превратилась, казалась ей почтинезнакомой. Целый год она пробыла девочкой, полуребенком, и никтодаже не намекнул ей на истинное положение вещей. Лорен вспомниламиссис Фрейзер и диковато засмеялась. Увидев, что Чесси испугался,она объяснила:

— Бедная миссис Фрейзер, как ей, должно быть, хотелось всеэто обсудить. Она была просто молодцом все эти долгие месяцы!

Чесси нахмурился.

— Она вообще очень добра. Весь поселок очень тебя жалел.Все оказались такими добрыми людьми, Лорен!..

— Да, так и есть. — Она вздрогнула. — Я понимаю иочень им благодарна. Просто я представила себе, как тяжело быломиссис Фрейзер. Тут такая потрясающая история, и невозможно ее какследует обсудить. — Она помолчала. — Наверное, за моейспиной все-таки обсуждали. Интересно, что они думали? Например, оСоломоне и… Нет, не надо об этом.

Лорен почувствовала тошноту. В желудке что-то зашевелилось,комната пошла кругом, и она закрыла глаза.

— Что с тобой? — спросил Чесси, забеспокоившись, исклонился к ней.

— Уходи, пожалуйста, — попросила она тонкимголоском. — Мне надо уснуть.

Она очень любила Чесси, но теперь хотела остаться одна, потомучто только в одиночестве можно было спрятаться в беспамятство…

Под утро она проснулась. В комнате было темно, озеро натужнодышало и стонало в тумане, как больное животное. Лорен лежала идрожала, как от холода, и вдруг услышала какое-то движение. Онаподняла голову и, вздохнув, спросила:

— Чесси, ты?

Кто-то сидел в кресле, недалеко от кровати, она слышаладыхание.

— Чесси, — еще раз окликнула она.

Лорен уже знала, кто это, прежде чем он поднялся, и даже вполумраке стало видно, насколько он выше Чесси.

— Убирайся из моей комнаты! — зашептала она слабымголосом. Он стоял, не произнося ни слова, но Лорен знала, что он заней наблюдает, и ненавидела его всей душой. — Убирайся! —На этот раз она сказала громче, пронзительным голосом, и он подошелпрямо к кровати, нависая над ней страшной угрозой. —Проваливай!..

Она закричала так, что дверь тут же распахнулась и в комнату,хромая и задыхаясь, вбежал дядя.

— Говорил же я тебе, оставь ее в покое!

Соломон повернулся и вышел, а Чесси подошел к ее постели изаглянул в лицо, темнеющее на подушке.

— Что он тут делал?

Дядя был до того смешон в своем гневе, что Лорен едва сдержалаулыбку.

— Да ничего. Я проснулась, а он сидит…

— Черт бы его побрал!

Чесси еще ворчал и бормотал какие-то проклятья, кулаки егосжимались, точно он хотел убить Соломона.

Когда-то давно дядя гордился Кейдом, тот был одним из лучших егоучеников. Чесси хотел, чтобы виртуозный, но поверхностный блеск егоисполнения приобрел глубину и эмоциональность, и приходил ввосторг, когда Соломону это порой удавалось. Потом его бывшийученик стал настоящим скрипачом, и Чесси сиял от гордости, слушаяего. Но теперь он глубоко ненавидел его — из-за Лорен. От былойгордости успехами ученика не осталось и следа.