Мистер Грэй развозил хлеб по близлежащим фермам в маленькомгрузовичке. Он был медлительным тугодумом и любил свою работу зато, что мог много бывать на свежем воздухе вдали от наставлениймиссис Грэй.

В маленькой гостиной, заставленной мебелью, этот широкоплечийгигант напоминал Лорен слона в посудной лавке. Он всегда был скованв движениях, боясь задеть локтем статуэтку или смять огромной ногоймаленький половичок. Но когда его жена демонстрировала Лорен своеочередное фарфоровое приобретение, он сиял от гордости. Тут они сженой были заодно, хотя миссис Грэй не разрешала мужу даже пальцемдотронуться ни до одной из статуэток.

Лорен подошла к дому короткой дорогой и решила пройти черезкухонную дверь. Войдя, она услышала звуки скрипки. Это явно была непластинка, Лорен сразу узнала хорошо знакомый звук своегоинструмента.

Она, недоумевая, стояла у дверей музыкальной комнаты. Это неЧесси, о том не могло быть и речи. Наверное, когда-то его пальцымогли извлекать из инструмента такие же божественно нежные чистыезвуки, но все это давно ушло в прошлое.

Может быть, у нас гость, думала она, вспомнив, что вошла черезчерный ход и могла не увидеть чужую машину около крыльца. Онаперебирала в памяти, кто бы мог так удивительно играть. Наверное,из Чикаго приехал один из бывших учеников Чесси. За несколько летдо того, как его руки пришли в полную негодность, дядя бралучеников, причем тщательно выбирал только самых многообещающих. Всеони впоследствии стали знаменитостями.

Лорен открыла дверь музыкальной комнаты и замерла на пороге.Что-то взорвалось в ее сознании, она покачнулась, свет померк исквозь эту темноту к ней бросились две фигуры. Сама она беззвучнозакричала побелевшими губами, лицо ее исказилось от боли.

Глава 5

Прозрение

Спасительный занавес, отделявший Лорен от прошлого, упал, вглаза ей ударил режущий свет истины. Восемнадцатилетняя девочка,которой она себя вообразила, растаяла, как бледное сновидение. НаСоломона, который подбежал, чтобы поддержать ее, смотрела взрослаяженщина, и она оттолкнула его.

Из груди Лорен рвались короткие надрывные стоны — такие мог быиздавать тонущий, но не желающий спасения человек. Подобный крикдуши нельзя унять словами утешения.

Дрожащие струны скрипки еще не совсем смолкли. Так вот почемуСоломон не хотел для нее играть, говоря, что ему трудно с нейравняться!

Чесси оттолкнул Соломона и сам попытался поддержать ее, но Лоренне нужна была ничья поддержка. Она хотела одного — чтобы ееоставили в покое, чтобы никто ее не трогал…

— Не прикасайтесь ко мне! — воскликнула она хрипло,повернулась, побежала вверх по ступенькам, влетела в свою комнату изахлопнула дверь. За спиной слышались торопливые шаги бегущихследом.

— Боже мой, я ведь пытался тебя предостеречь!.. —хриплым голосом произнес Чесси. — Сол, я тебя предупреждал.Никогда тебе этого не прощу!..

— Лорен, милая, впусти меня, — умолял голос Соломоназа дверью. — Мне надо с тобой поговорить, мне простонеобходимо тебе все объяснить.

— Уходи, уходи, уходи, уходи… — заладила она не своим,а каким-то тонким детским голоском, звучавшим холодно, капризно,издалека.

Потом села на кровать и стала думать, как же ей пережить всеэто. За дверью она слышала голоса Чесси и Соломона, но их слова недоходили до ее сознания. Вдруг Соломон громко крикнул:

— Я сломаю эту проклятую дверь!

Чесси тоже разозлился, но сердился он на Соломона.

— Ты все-таки в моем доме. Оставь девочку в покое! —Чувствовалось, что он готов на все. — Если бы ты ее с самогоначала не трогал, ничего бы не случилось. Чертов эгоцентрист, ты,как всегда, ни о ком, кроме себя, не думаешь!

Лорен перестала их слушать. Горькие воспоминания, которые ейудавалось держать под спудом так долго, вырвались наружу и едкойкислотой разъедали душу. Она скорчилась на кровати и закрыла глазаруками…

Когда Лорен исполнилось восемнадцать, Чесси повез ее в Чикаго иона поступила в музыкальный колледж. Не напрасно столько лет дядя,не жалея сил и времени, занимался с ней. Во многих отношениях онаобогнала других студентов. Но Лорен была робкой, замкнутойдевочкой, которая совсем не знала этот новый для нее мир. Конечно,первые месяцы в колледже стали для нее временем головокружительныхперемен, появились новые друзья. Но Лорен все время писала Чесси,не было у нее ближе друга и наставника.

В самом конце первого семестра Чесси приехал в Чикаго, чтобыпойти на концерт одного из своих бывших учеников, знаменитогоскрипача. На следующий день они с Лорен собирались вместе вернутьсядомой. Весь концерт она просидела как завороженная, слушаябезупречное исполнение, которое произвело на нее огромноевпечатление.

Потом Чесси и ее пригласили на вечер, который давали в честьисполнителя. Прием проходил в длинном бело-золотом зале.Посередине, окруженный толпой возбужденных женщин, стоял виновникторжества. Лорен забилась в кресло, потому что ее пугали эти люди.Она все еще ненавидела шум, боялась толпы. Из своего кресла онанаблюдала за движениями черноволосой головы, высокой, худой, гибкойфигуры. Иногда слышала глубокий низкий голос.

Однажды он взглянул на нее, но Лорен так разволновалась, чтоотвернулась, сжав руки на коленях. А когда решилась снова на негопосмотреть, знаменитый скрипач уже разговаривал с женщиной, черныешелковистые волосы которой были убраны в сложную прическу. Тависела у него на руке и улыбалась. По ее чувственным, ленивымдвижениям Лорен догадалась, что женщина влюблена. Потом оназаметила, как его рука скользнула по плечу и руке черноволосой, какон улыбнулся ей в ответ, и поняла, что Соломон Кейд — еелюбовник.

Музыкальный колледж положил конец полной непосвященности Лорен втаких вопросах. Ее сокурсники вели довольно бурную жизнь, в томчисле и интимную. А у Лорен, как и прежде, не оставалось времени налюбовь. Но она научилась видеть, какие чувства скрываются заприкосновениями и взглядами.

Чесси подошел к Лорен, улыбаясь.

— Ты чего здесь прячешься?

Дядя знал ее скромность и одобрял. Он обнял и повел Лорен кдвери. Но прежде чем они достигли выхода, их остановил СоломонКейд. Он поглядел на Лорен блестящими глазами, и она впервые близкоувидела это чувственное лицо с резкими, чеканными чертами. На немеще не остыло возбуждение, пережитое во время исполнения, вовзгляде — неприкрытая радость от собственного успеха, на губах —улыбка.

— Чесси, ты еще не представил меня, — сказал он.

Дядя польщенно улыбнулся.

— Моя племянница Лорен. Познакомься, девочка, это СоломонКейд.

Тот протянул руку, и она несмело вложила свои пальцы в егосильную ладонь. Задержав ее руку, он наклонился, заглядывая ей влицо, и улыбнулся.

— Лорен, — повторил он. — Удивительно красивоеимя! — Он расправил ее руку у себя на ладони, рассматриваяпальцы. — И конечно, играет на скрипке.

Чесси рассмеялся и начал рассказывать о ее успехах. Лорен стояларядом, краснела и не могла заставить себя даже взглянуть наСоломона.

Через минуту их разговор прервала черноволосая женщина, котораяуверенно подошла к Соломону и прижалась к нему так, что неоставалось никаких сомнений в близости их отношений. Когда Лоренподняла на нее глаза, женщина быстро оглядела ее с ног до головыоценивающим взглядом и, успокоившись, перестала замечать. Лоренопять покраснела и старалась больше не привлекать к себевнимания.

Они ушли, и всю дорогу до отеля она молчала. На эту ночь Чессизаказал в отеле комнату и для нее.

— А ведь мог бы быть великим скрипачом, — сказалЧесси, когда на следующий день они отправились домой.

— Почему мог быть? Разве он не великий скрипач?

— Техника у него изумительная, безупречная, он очень умен,но чувство… Все только на поверхности. Это лишь подобие, настоящегонет. — Лорен вспомнила виртуозную легкость и изяществоисполнения и, удивляясь, думала: неужели дядя прав? — Слишкомуверен в себе, — добавил Чесси.

Она вспомнила возбуждение Кейда после концерта, триумфальныйблеск его глаз и поняла, что дядя, может быть, в чем-то прав.