— Раньше их использовали колесники, — сказал Соломон,постукивая длинным пальцем по изогнутой ветке. — Им оченьподходила такая форма. Может быть, поэтому такие деревья сейчасисчезают, ведь они теперь никому не нужны.

Лорен передернула плечами.

— Как грустно… Бедные деревья!..

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Мы все хотим, чтобы в нас нуждались.

Ее как обожгло, и она отвернулась, вспомнив, как во сне, в томсамом сумасшедшем сне Соломон хрипло прошептал ей: «Я не могу безтебя». Бросив на него взгляд сквозь ресницы, она заметила, какблеснули его глаза. Он не может знать, что я думаю, мелькнуламысль, и ее щеки полыхнули румянцем.

Она пошла быстрее, стараясь убежать от воспоминаний, и тут ееволосы зацепились за скрюченный сучок, живо напомнивший ейизуродованные пальцы Чесси. Она вскрикнула и протянула руку,пытаясь отцепить запутавшуюся прядь.

— Стой смирно, — скомандовал Соломон.

Пока он распутывал ей волосы, Лорен стояла и спокойно ждала.Потом Соломон взял ее за плечи и резко повернул к себе. Он тряхнулголовой, тени веток тревожно пробежали по его лицу. Соломон обнималее и улыбался. Она боялась его поцелуев, боялась, что не сможетскрыть своего чувства. Но губы уже горели в ожидании, и горячиепоцелуи, пережитые во сне, обжигали ей кожу.

Лорен повернулась, пытаясь вырваться, но руки Соломона держалиее крепко. Она заглянула ему в лицо. Сощурившись, он спокойнонаблюдал за ней. Потом наклонился и поцеловал, крепко итребовательно, прижимая к себе все сильнее. Она ощутила приливжадного желания и ответила на поцелуй со страстью, которую несумела скрыть. Когда он поднял голову, на лице его было написанотакое самодовольство, что она разозлилась.

— Не сопротивляйся мне, Лорен, — прошептал он сулыбкой. — Успокойся.

— Но ты не должен… — пробормотала она, вырываясь.

— Почему?

Она взглянула изумленно.

— Мы знакомы всего два дня.

— Два дня или два века… Какая разница?

— Есть разница!

— Почему ты так думаешь?

Она не нашлась, что ответить, и хрипловато выдавила из себя:

— Мне восемнадцать, а тебе сколько лет?

Его лицо сразу переменилось, в голосе появилась стальнаянотка:

— Тридцать семь.

И она поняла, как больно задела его. Глаза Соломона сталибеспокойными, на лбу появилась морщина.

— Ты в два раза старше меня.

Мускулы вокруг рта у него напряглись, и он спросил:

— Неужели это тебя беспокоит?

— Еще как!.. А разве тебя это не беспокоит? — Она самазнала ответ. Соломон не мог его скрыть. Глаза у него стали темнымии злыми. — Ты женат? — спросила Лорен сдавленно.

Она понимала, что мужчина в возрасте Соломона и обладающий егопривлекательностью не мог быть не женатым ни разу. Наступиломолчание. На щеках Соломона горело два красных пятна. Помолчав, онответил:

— Нет. — По его глазам было заметно, что онсоврал.

— Нет? — спросила она тихо, и Соломону стало ясно:Лорен знает, что он лжет.

Его лицо отразило тревогу. Он опять помолчал и, сердито пожавплечами, наконец уточнил:

— Сейчас не женат.

— Но раньше был? — Он кивнул и уже хотел отвернуться,но Лорен хотела знать всю правду. Сон, который она видела прошлойночью, открыл ей, насколько глубоко Соломон проник в ееподсознание. — Она жива? Я имею в виду, вы разведены или…

— Нет, мы расстались, — ответил он резко и угрюмо.

Лорен почувствовала, что он упал духом. Это та женщина, подумалаона. Все объяснялось — гнев и холодность Соломона, отчаяние истрасть той женщины из красной машины. Неужели, несмотря накажущееся отчуждение, он продолжает любить ее? Неужели в нем не всек ней остыло?

Соломон смотрел на Лорен с нескрываемым волнением в блестящихчерных глазах. Потом протянул руку и ласково погладил гладкуюокруглость ее порозовевшей щеки.

— Забудь, — попросил он. — Это не имеет отношенияни к тебе, ни ко мне. Верь мне, Лорен. Я скорей умру, чем сделаютебе больно.

Его лицо потянулось к ней, он смотрел на ее губы, и чем ближе,тем жадней и горячей становился его взгляд.

— Нет, — сказала Лорен и отодвинулась. — Ненадо!..

— Ты же знаешь, что надо.

Он обнял ее, не давая ускользнуть. Она чувствовала его дыхание усебя на волосах. Под напором эмоций он дышал часто и хрипло.

— Лорен, о Лорен!.. — горячо шептали его губы.

Потом они скользнули вдоль щеки и нашли ее рот. После короткогосопротивления она со слабым стоном сдалась. Они стояли в тенидеревьев, крепко обнявшись, и поцелуй их был так глубок, что ейпоказалось, будто они растворились друг в друге…

Соломон неохотно отпустил ее. Глаза его были еще горячи отстрасти. Где-то лаял Тапи. Он поморщился.

— Надо посмотреть, что он там делает.

Они вышли из рощи, взявшись за руки.

Оказалось, Тапи встретил на тропинке викария и теперь лаял,прыгая вокруг него как безумный. Лорен знала: воротничок сутаны,напоминающий собачий ошейник, всегда казался псу злостнымнарушением правил. Чесси говорил, что собаки очень консервативны илюбое отступление от того, что они считают нормой, вызывает у нихраздражение. Поэтому каждый раз, когда Тапи встречал викария, онпринимался сердито лаять, хотя тот был человеком добрым и собаклюбил.

— Ах ты Боже мой!.. — сказал викарий, улыбаясь. —Боюсь, Тапи доберется до меня когда-нибудь.

— Попробуйте прикрыть рукой свой воротник, —посоветовал Соломон.

Откуда он знает? — удивилась Лорен. Викарий тоже немногоудивился, но сделал, как ему советовали. Тапи тут же успокоился исел на задние лапы, вывесив длинный розовый язык.

— Силы небесные! — воскликнул викарий иулыбнулся. — Спасибо вам, Соломон, это вы хорошопридумали. — Тут он заметил, что они держатся за руки, ивзглянул на Лорен. — Ты выглядишь просто замечательно, Лорен.Очень за тебя рад!..

Дружески кивнув им, он пошел дальше по тропе, а Лорен взглянулана Соломона в тревоге.

— Откуда ему известно, как тебя зовут?

Соломон посмотрел на нее совершенно спокойно и пожалплечами.

— Может быть, от миссис Фрейзер?

Лорен сразу успокоилась.

— Больше, пожалуй, некому…

И они оба рассмеялись.

Когда они шли через поселок, в окошко высунулась миссис Грэй иокликнула Лорен.

— Зайди. Нужно примерить платье. Надеюсь, у тебя найдетсявремя? Если мы сейчас сделаем примерку, к вечеру платье будетготово.

Соломон улыбнулся им обеим.

— Я заберу Тапи, а ты примеряй платье.

— Найдешь дорогу? — спросила Лорен с сомнением. —Не заблудишься?..

— Как-нибудь не потеряюсь, — ответил он.

Миссис Грэй рассмеялась.

— Конечно, не потеряется.

Тут она встретила его взгляд и сразу стала серьезной. Он пошелпо дороге в сторону дома, а Тапи смотрел ему вслед, насторожив уши.Соломон свистнул. Тапи посмотрел на Лорен.

— Иди, дружок, иди! — кивнула она.

Пес обрадованно тявкнул и кинулся вслед за Соломоном.

Примерка продолжалась недолго. Миссис Грэй ходила вокруг, набравполный рот булавок, и умудрялась все время говорить, не проглотивни одной и даже не уколовшись.

Ее крошечная гостиная была набита безделушками. Даже нателевизоре с недовольной физиономией сидел большой фаянсовыйсадовый гном.

У миссис Грэй не было сада при доме, был только небольшой двор,вымощенный разноцветной каменной плиткой, который она называла «мойпатио». Здесь она любила летом обедать. Этот дворик был причиной еепостоянной войны с соседскими кошками. Стоило миссис Грэй заметить,что какая-нибудь кошка пересекает ее драгоценный «патио», она тутже выскакивала из дома, крича и размахивая руками.

Ее муж, мистер Грэй, был огромным мужчиной, раза в два большенее, но она держала его в вечном страхе. Несмотря на глубокийрокочущий бас, мистер Грэй был робок, как ягненок. Миссис Грэйпостоянно наставляла его высоким, пронзительным голосом. Детей имБог не дал, и все силы без остатка жена тратила на воспитаниемужа.

— Завтра Грэй привезет тебе платье, — пообещала онаЛорен, когда та собралась уходить.