Я издаю стон, всё моё тело кричит от боли, от тяжёлого удара в висок моё тело дёргается с каждым биением пульса.

Я чувствую, как у меня начинает течь из носа, и смотрю вниз затуманенным взором, наблюдая, как кровь капает из носа на цемент подо мной.

Я почти погружаюсь в мучительный сон, когда до моих ушей доносятся крики Арии. Они причиняют боль.

Страшную.

Ужасную.

Так много боли.

Распахиваю глаза и дёргаю свои цепи, пока кожа на пальцах не трескается.

— Ария! — ору я. — Не делайте ей больно! Не делайте ей больно! — Мои голосовые связки разрываются от громкости моего голоса.

Я натягиваю цепи и борюсь с ними, пока из моего тела не вытекает вся энергия.

От меня ничего не осталось.

Последнее, что я слышу, прежде чем меня накрывает боль, — это голос Арии, выкрикивающей моё имя.

Каэлиан

Я наблюдаю за тем, как двое мужчин бессмысленно избивают друг друга на ринге. Сегодня вечером толпа оживлена, как мне кажется, всегда, когда Рэйвен тут. Им нравится смотреть, как она дерётся. Нравится её сила, её сексуальность. Нравится, что она не скрывает этого и ведёт себя как грёбаная дикарка.

Нет никого лучше Рэйвен, и именно это притягивает меня к ней.

Вот только её здесь нет.

Рэйвен должна была быть здесь час назад, драться на ринге. Одолеть мужчину вдвое крупнее её. И должна была уйти окровавленной, и тогда я бы трахнул её в раздевалке, потому что в ней есть что-то чертовски дикое, когда она вся в крови.

Но Рэйвен пропала, и что-то не так. Я чувствую это нутром, как и Роско. Странно, но он хотел её увидеть, и она к нему неравнодушна. В чертах её лица появляется мягкость. Но теперь Роско сидит рядом со мной с тем же выражением на морде, что и у меня.

Она меня бросила?

Попала в аварию?

Я знаю, что всё это неправда. И сдерживаю себя, чтобы не потерять рассудок, потому что чувствую, что что-то не так.

Я почувствовал это, когда оставил Рэйвен у машины вчера вечером. Что-то неописуемо было не так. Чувство ужаса. Чувство, что в груди что-то не так. Я почувствовал это, когда Рэйвен попыталась отстраниться от меня прошлой ночью, поэтому притянул её к себе, чтобы поцеловать ещё крепче. Мне хотелось дать ей силы, в которой Рэйв нуждалась, чтобы победить в той битве, которую она вела со своими тётей и дядей.

Рэйвен достаточно сильна, чтобы втоптать этих старых ублюдков в грязь, но сейчас, когда её здесь нет, я знаю, что это не так. Она не победила их.

Они добрались до неё.

Роско смотрит на меня, словно знает, что мы собираемся заняться каким-то дерьмом, от которого у него будет полный живот.

Я протягиваю руку и провожу пальцами у него за ухом. Роско наклоняет голову к моей руке, и я почёсываю его за ушком.

— Мы должны найти её, Рос, — бормочу я, мой голос едва слышен из-за ударов плоти надо мной. Но он слышит меня, потому что Роско всегда меня слышит.

Роско рычит, и я понимаю, что он говорит мне, что нам нужно идти.

— Пошли.

Тридцать минут спустя я мчусь по дороге с такой скоростью, что грязь взметается за мной облачным шлейфом. Роско сидит рядом со мной, его тело напряжено, шерсть на спине стоит дыбом. Деревья становятся всё гуще, когда я выезжаю из города в дикую местность. Её тётя и дядя живут на маленьком клочке земли, который изолирован от всего остального, за исключением жутковатого вида церкви примерно в миле от них.

Это совпадение, что они живут вдали от всех? Возможно, но я думаю, что это чертовски хорошая возможность помучить Рэйв.

Я рычу, звуча так же свирепо, как и Роско, когда сворачиваю налево и въезжаю на их подъездную дорожку. На улице выключен свет, подъездная дорожка и двор погружены в непроглядную тьму.

Я паркуюсь позади машины Рэйвен и достаю телефон, отправляя ей ещё одно сообщение, которое остаётся без ответа.

Я: Где ты, на хрен?

Я сижу и смотрю на дом, постукивая телефоном по колену в ожидании ответа.

Но ответа нет.

Ворваться туда может быть колоссальной ошибкой. Я могу испортить весь прогресс, который она пытается достичь с тётей и дядей. Может быть, всё хорошо, и Рэйв использует этот день, чтобы сгладить ситуацию, а я могу просто буквально разнести всё в клочья.

Или… или она может лежать мёртвая на полу, пачкая красным ковёр.

— Чёрт побери!

Я распахиваю дверь, и Роско следует за мной по пятам. Тихо закрываю дверь, и мы поднимаемся по лестнице к входной двери. Я поворачиваю ручку, но обнаруживаю, что она заперта.

Я рычу и ударяю кулаком по маленькому стеклу, разбивая его вдребезги. Просовываю руку в щель и открываю дверь изнутри.

Как только дверь открывается, до моих ушей доносятся крики.

Роско издаёт низкое рычание.

Моя кожа становится горячей, когда я наступаю на стекло и пробираюсь внутрь. И уже собираюсь бежать наверх, когда понимаю, что это крики не Рэйвен. Нет, это, должно быть, Ария.

Я прохожу через гостиную и кухню, открываю дверь в ванную на нижнем этаже.

— Где она, блядь? — рычу я.

Роско скребётся в закрытую дверь, открываю её и вижу лестницу, ведущую в подвал.

«Подвал».

Роско мгновенно мчится вниз по лестнице, и моя защита повышается.

— Роско, стой.

Перепрыгивая через две ступеньки, я спускаюсь в подвал и включаю свет.

— Ни хрена. Себе, — моргаю, глядя на Роско, который царапает прутья клетки. Клетки, в которой заперта Рэйвен.

Обнажённая. Избитая. Окровавленная. В синяках. В кандалах.

Мертва? Жива?

— Рэйвен! — выкрикиваю я.

Она шевелится, слегка приподнимает голову и смотрит на меня пьяными глазами.

Она под кайфом? Что, чёрт возьми, с ней не так?

— Рэйвен! — снова кричу я. Её взгляд фокусируется, и она смотрит на меня, дезориентированная, пытаясь понять, что происходит.

Когда Рэйв видит меня, несколько раз моргает, прежде чем её глаза наполняют слёзы.

— Каэлиан, что ты здесь делаешь?

Роско скулит и продолжает царапать клетку, в которой она заперта. Я осматриваю её снизу-вверх и вижу, что она зацементирована, а сверху прикручена к деревянным балкам.

Я рычу, протягивая руку к дереву, а другой хватаясь за дверцу клетки. Затем тяну изо всех сил, и дерево трескается. Я бросаю металлические прутья на землю. Потом бросаюсь к ней, не зная, куда деть руки.

Роско начинает лизать Рэйв ноги и бока, скуля и ища свой собственный способ спасти её.

Я иду вдоль цепей, смотрю на потолок и опускаюсь на пол, где к земле прикреплена массивная металлическая петля, а цепи прикручены болтами.

— Пиздец, я разорву этих ублюдков на части.

— Помоги. Помоги. Пожалуйста... — Рэйвен тяжело дышит, глядя на меня, её глаза всё ещё безумные, не вполне осознанные.

Я подхожу к закреплённой петле и тяну, цепи лопаются пополам. Они быстро ослабевают, и Рэйвен падает на землю с тяжёлым металлическим лязгом. Я бросаюсь к ней, поднимаю на ноги и осматриваю. Рэйвен всё ещё прикована к наручникам, но я могу разобраться с этим дерьмом. По крайней мере, теперь её руки свободны.

— Где они? — цежу я сквозь зубы.

Рэйвен поднимает ослабевшую руку и указывает вверх.

— Ария. Арии нужна помощь.

Я прислушиваюсь, крики стихли, но это, должно быть, та, кого я слышал раньше. Кузина.

Родители причиняют боль собственному ребёнку?

Всё моё тело бросает в жар, и единственная долбанная мысль, которая у меня на уме, — это убийство.

— Я убью их на хрен.

Я поднимаюсь на ноги, готовый броситься вверх по лестнице и разорвать их на куски, как это сделал бы Роско.

Но Рэйвен хватает меня за лодыжку, слабая и испытывающая чёртову боль.

— Нет. Нет. Они мои, — стонет она.

Я наклоняюсь, убирая её пальцы от своей лодыжки.

— Ты не можешь, Рэйвен. Ты сейчас слишком слаба. Их дебильное время вышло.

Она качает головой, хватаясь за мои штаны, чтобы подняться на ноги.

— Нет, — выплёвывает Рэйвен. — Я, чёрт возьми, могу это сделать.

Провожу языком по верхним зубам. Я жадный мудак и хочу их для себя, но позволю ей эти убийства за всё, что они с ней сделали.

— Если они что-нибудь сделают с тобой — что угодно, на хрен, — или если ты дрогнешь, ты отойдёшь в сторону, и я их прикончу.

Рэйвен выглядит взбешённой, но через секунду кивает.

Роско терпеливо сидит рядом с ней, защищая её. Рэйвен наклоняется и прижимается лицом к его шерсти.

Это... странно. Видеть, как кто-то нежно относится к моей собаке. И видеть, как моя собака наслаждается этим. А не сдирает кожу с лица.

Ещё один крик разносится по дому, и лицо Рэйвен краснеет, когда она начинает подниматься по лестнице. Цепи лязгают и волочатся за ней. Рэйвен идёт целеустремлённо, хотя и медленно и пошатываясь. Я обнимаю её за обнажённую талию, разглядывая рубцы и синяки на её коже. Толстые и длинные, как будто её били чёртовой трубой или чем-то в этом роде.

Слышу, как скрипят мои зубы от того, как сильно я их стискиваю.

Мы проходим по главному этажу и поднимаемся по лестнице на второй этаж. Крики теперь слышны отчётливее, от боли и страха, исходящих от кузины Рэйвен, у меня сводит живот. Это единственный человек, с которым она чувствует связь в своей жизни.

Я не могу представить, что чувствует Рэйвен. Если бы этот звук издавал один из моих братьев — один из членов моей семьи — люди, причиняющие им боль, были бы уже похоронены.

— Прекрати, Ария! Успокойся, и скоро всё закончится! — раздаётся женский голос, от которого я прикусываю верхнюю губу.

Тётя.

Рэйвен ускоряется, её шаги становятся увереннее, когда мы поднимаемся на второй этаж. Она врывается в комнату, Роско сразу за ней. Когда я вижу, что происходит, мои глаза, блядь, видят только красное.

Роско рычит, бросается вперёд и вонзает зубы в лодыжку суки. Я наблюдаю, как кровь попадает ему на зубы и капает на бежевый ковёр.

— А-а-а! — визжит тётка, отпуская свою дочь и оборачиваясь. Она выглядит шокированной, увидев нас позади себя, но тут же направляется к источнику своей боли.

Трость в её руке — которой, как я предполагаю, она била Рэйвен — опускается и бьёт Роско по голове.

Только Роско такой же, как я. Обычная собака завизжала бы и заскулила, но Роско только оскалил зубы, разозлившись ещё больше.