— Ты грёбаная психопатка! Прекрати! Ты уродливая, тупая сука! — Её ногти царапают мои руки и запястья. Я чувствую, как сдирается кожа, кровь стекает по моим рукам на ее молочно-белые волосы.

Тупая пиздушка.

Осколки стекла отражаются в моих глазах, а она смотрит на меня, кровь стекает по её лбу и покрывает зубы. Трина улыбается мне, коварно и злобно.

— Ты ревнуешь, да? Он не хочет тебя, я уверена. Не выносит твою уродливую задницу.

Опускаю руку в раковину, всё ещё влажную и мокрую от последнего мытья рук. Я хватаю скользкий осколок стекла и сжимаю его в руке. Лорна и Делани снова кричат, выбегая из комнаты так быстро, как только могут.

Как только Трина понимает, что я делаю, кричит. Гортанно, в ужасе. Её крик превращается из ненависти в раскаяние, когда она умоляет сохранить ей жизнь.

— Он мой. Каэлиан. Мой, — рычу я.

Я не сдаюсь, ярость, ненависть и эмоции берут верх над всем остальным. Сжимая осколок так сильно, что он врезается в пальцы, вонзаю его прямо ей в шею. Трина задыхается и булькает, её глаза широко раскрываются, полные боли и страха, кровь стекает по осколку и вниз по шее.

Я вытаскиваю лезвие и снова втыкаю его ей в шею.

Туда-сюда.

Туда-сюда.

Быстрые движения, так быстро, что осколок свистит на ветру, и при каждом погружении кровь хлюпает по стеклу.

Я продолжаю, пока она не обмякает, кровь покрывает мои ладони, брызги разлетаются по лицу, одежда становится тёмно-красной. На бледном кафельном полу образуется лужа, и мои глаза расширяются, когда наступает ясность.

— Ох, дерьмище, — шепчу я, опуская её на пол. Трина ударяется затылком о раковину, и удар эхом разносится по ванной, прежде чем она падает на пол.

Она мертва.

Она так чертовски мертва.

— Твою мать!

Я встаю на колени и переворачиваю Трину на спину. Её глаза и рот всё ещё открыты, но в её взгляде отражается только смерть. Опускаю руки и хочу вытереть кровь, мои ладони погружаются в тёплую субстанцию, когда я пытаюсь её отмыть. Всё, что у меня получается, — это размазать кровь по телу, пока использую тело Трины как швабру. Она абсолютно не впитывает красное месиво.

— О, блядь, мне пиздец, — скулю я, бросаясь к кабинке и хватая туалетную бумагу. Я возвращаюсь к телу, на рулоне остаются отпечатки крови. Вдавливаю тонкие квадратики в кровь, и они сразу же становятся красными, распадаясь от густой жидкости.

— Твою мать, — стону я, вытягивая всё больше и больше туалетной бумаги, пока рулон не заканчивается. Вокруг меня образовывается куча туалетной бумаги, и мои глаза наполняются слезами.

Охуеть. Я только что убила человека. По своей воле. Легко. Без малейших колебаний.

Я встаю, с моего тела капает кровь, когда наклонившись, хватаю Трину за лодыжки, и начинаю тащить её через ванную к кабинке, совершенно не понимая, что делаю.

«Что я должна делать с мёртвым телом?»

За ней тянется кровавый след, и как раз в тот момент, когда я собираюсь затащить Трину в кабинку, дверь туалета открывается, и там стоит он.

Каэлиан.

Он выглядит полным ярости и совсем не шокированным, когда пялится на меня.

— Что, блядь, произошло? — рычит Каэлиан. Он быстро закрывает дверь, защёлкивая замок, о существовании которого я и не подозревала.

— Я-я не знаю, — шепчу я, чувствуя оцепенение.

Каэлиан указывает на тело.

— Ты не знаешь, какого хрена ты тащишь тело по полу? — Он смотрит на меня обвиняющим взглядом. — Ты вся в долбанной крови. Что ты сделала?

У меня отвисает челюсть, но мне нечего сказать. Думаю, я в таком же шоке, как и труп. Опускаю взгляд и вижу, что всё моё тело покрыто кровью. Я похожа на Кэрри после того, как её окунули в ведро с кровью. Ни один сантиметр не остался нетронутым.

— Ты что, совсем, блядь, себя не контролируешь? Убиваешь кого-то, когда вокруг сотни людей? — орёт Каэлиан на меня.

Я отпускаю её ноги и закрываю лицо руками, потому что у меня раскалывается голова.

— Мне очень жаль! Она... она, блядь, болтала без умолку и никак не могла остановиться! — хватаю себя за волосы и тяну, чувствуя, что схожу с ума.

Каэлиан делает шаг вперёд, хватает меня за руки и притягивает их к моей талии.

— Возьми себя в руки, Рэйвен!

Он сжимает мой подбородок, пока боль не пронзает меня насквозь. Каэлиан приподнимает мою голову, и мы встречаемся взглядами. Они успокаивающие и холодные, безэмоциональные и отстранённые.

И всё же он здесь. Со мной.

Он защищает меня.

Каэлиан хочет спасти меня от меня самой.

— Пришла в себя? — цедит Каэлиан сквозь зубы.

Я киваю, хотя его пальцы, держащие мой подбородок, делают это едва заметным.

Однако он замечает.

Каэлиан всё замечает.

— Я здесь, — шепчу я.

Каэлиан кивает, отпуская меня.

Когда в дверь начинают колотить, моё сердце начинает биться со скоростью мили в минуту. Меня поймают. Меня поймают, и я отправлюсь в тюрьму. Я больше никогда не увижу Арию и не смогу защитить её от чудовищных родителей.

— Боже мой, — шепчу я, и слёзы текут по моему лицу.

Каэлиан указывает на меня пальцем:

— Заткнись, — подойдя к двери, он хлопает по ней. — Иди нахуй отсюда.

— Пошёл ты! — кричит женский голос по другую сторону.

Каэлиан оборачивается, уставившись на меня с раздражённым выражением на лице. Затем оглядывается по сторонам и замечает вентиляционное отверстие под потолком.

— Туда.

Мои глаза округляются.

— Чего? Ты хочешь, чтобы я протиснулась через вентиляционное отверстие размером с ботинок?

Он прищуривается.

— Ты облажалась, Рэйвен. Смирись с последствиями, — качает Каэлиан головой, облизывая губы. — Ты хоть знаешь, кто она?

Я качаю головой.

— Может, Трина и сука, но её отец — богатый конгрессмен и не будет сидеть сложа руки, когда его дочь больше не вернётся домой. Это... это грёбаный бардак.

Блядь. Ох, твою мать. Я забыла об этом.

— Итак, я отправляюсь в тюрьму, — хлопаю себя по бокам руками и чувствую, что обречена. Моя жизнь полностью закончена.

Каэлиан вздыхает.

— У тебя нет другого выбора, кроме как смириться с этим, Рэйвен. Я засуну её в вентиляцию. Тебе придётся тащить её вниз, пока не дойдёшь до конца. Вентиляция должна закончиться возле моей машины. Мы отвезём тело в лес.

Я хмурюсь, Каэлиан угрюмо смотрит на меня, поднимает палец и тычет мне в лицо.

— Ты справишься с этим и будешь иметь дело с грёбаными последствиями своего проёба.

Я сглатываю комок в горле, глядя на кровь. Кругом кровь. На данный момент тело Трины, должно быть, почти пустое.

— А как же беспорядок?

— В «Инферно» всегда есть кровь. Это тебя в туалете с тупой сучкой довольно трудно объяснить. Если бы кто-то обратился в полицию, — качает головой Каэлиан. — Реджи никогда бы им этого не позволил, но я не собираюсь рисковать.

Каэлиан подходит к вентиляционному отверстию и без колебаний открывает крышку. Вернувшись к телу, он поднимает тело Трину, она совершенно обмякшая, и с неё капает кровь.

— Чёрт побери, мне следовало бы надрать тебе задницу за это, — ворчит он, взваливая тело Трины себе на плечи и заталкивая верхнюю половину тела внутрь вентиляционного отверстия. Он хватает Трину за бёдра и задницу, пропихивая нижнюю половину внутрь.

Шипение срывается с моих губ, когда я наблюдаю за его руками на её коже, пока Каэлиан проталкивает тело до конца, прежде чем обернуться и посмотреть на меня, опустив глаза.

— Ты ревнуешь.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Нет, я, блядь, не ревную тебя к трупу.

— Ты охерительно ревнуешь.

Моя грудь пылает от гнева, и я делаю шаг вперёд, процедив сквозь зубы:

— Заткнись на хрен, Каэлиан. Я никого не ревную, — огрызаюсь я.

Он делает шаг ко мне, его глаза черны как ночь. Каэлиан хватает меня, и я пинаю его.

— Опусти меня!

Он запихивает меня в вентиляцию, прямо на тело этой мразоты.

— С тобой я разберусь позже. Отнеси её так далеко, как сможешь. Встретимся на другой стороне.

Я пытаюсь встать, но мой позвоночник натыкается на вентиляционный короб со всех сторон.

— Какого... как, чёрт возьми, я должна тащить тело вниз, когда я едва могу двигаться?

Каэлиан вздыхает, как будто я доставляю ему неудобства, и, наверное, так оно и есть. Я заварила этот бардак, и он единственный, кто должен его разгребать.

Схватившись за переднюю часть вентиляционного отверстия, Каэлиан бросает на меня последний взгляд, прежде чем закрыть её.

— Иди, Рэйвен. Иди прямо сейчас.

Я замираю на мгновение, и он хлопает ладонью по передней части вентиляционного отверстия.

— Я сказал, иди!

Я начинаю двигаться, проскальзываю мимо тела и опускаюсь на живот. Это неудобно, и мне приходится двигаться, как червяку, но понемногу мне удаётся тащить Трину. Каждая часть моего тела гулко ударяется о серебристую клетку, в которой я заперта.

К тому времени, как добираюсь до другого конца, я задыхаюсь, от запаха крови с металлическим привкусом и переизбытка распутных духов сводит желудок. Слышу эхо позади себя, и моё сердце колотится в груди со скоростью миллион миль в минуту, когда готовлюсь к худшему: полиция, мои тётя и дядя, кто угодно, чёрт возьми, поймает меня, пока я протаскиваю мёртвое тело через крошечный куб.

Пластик скрежещет по металлу, и свет проникает внутрь, когда за моей спиной открывается крышка. Я оглядываюсь через плечо и с мучительным стуком ударяюсь головой о крышку. Каэлиан смотрит на меня сверху вниз, кровь размазана по нему грязными пятнами.

— Как тебе удалось выбраться оттуда? Кто-нибудь задавал вопросы? — Я тяжело дышу, запыхавшись от своих усилий.

Каэлиан игнорирует меня, хватает за лодыжку и вытаскивает наружу. Его руки сжимают меня, сдавливая, отчего всё моё тело превращается в желе. Однако он отпускает меня, не удостоив даже мимолётным взглядом. Я наблюдаю за ним, Каэлиан быстро скользит взглядом по мне, прежде чем протягивает руку к телу.

Он держит Трину так, словно она ничто. Ничто, кроме пустого пакета, который нужно выбросить в мусорный бак. Каэлиан поднимает её, не напрягаясь, и идёт к своей машине с широко открытым багажником.