Внезапно он помчался сквозь стебли. Он чувствовал, как она царапает его лодыжки и руки. Это окружало его. И с приступом ужаса он подумал, не переключилось ли это уже, сделали ли споры свою работу. Если так, то он бежал через обширное поле яда. Каждое из этих ярко-желтых лезвий может привести к его смерти. Сам воздух, которым он дышал, мог быть полон рицина. Алекс мрачно сжал губы и высоко поднял руки. Ему казалось невероятным, что Маккейн мог так поступить: взять что-то столь естественное, столь универсальное, как пшеничное поле, и превратить его во что-то смертельно опасное.

Он оглянулся. Не было никаких признаков его последователей. Увидев их, он обрел новую скорость и решимость. С одной стороны он увидел электрическую опору, которую заметил раньше, или идентичную ей — не стальную, а деревянную, высотой всего четыре или пять ярдов. До него было еще четверть мили, но он добрался туда. Провода должны были вести к турбинам, а турбины должны были находиться где-то под плотиной. Он попытался вспомнить, с какой стороны он видел дорожку. Это был бы самый быстрый путь вперед. Возможно ли, что Ньенга приехал за ним на "лендровере"? Нет. Алекс бы уже услышал шум двигателя.

Пшеница, волны за волнами, хрустела под его ногами, когда он проезжал через нее. Ему нравился звук, который она издавала. Он хотел раздавить как можно больше этого, но поле, казалось, тянулось бесконечно, зажатое между двумя скалами, которые возвышались с каждой стороны.

Где была плотина? Он должен был быть в состоянии увидеть это к настоящему времени.

Пшеница внезапно закончилась — так резко, что Алекс как будто выпал из одного мира в другой. Он был на трассе! Вот оно, прямо под ним. Так как далеко ему пришлось зайти? Как далеко мог он зайти? Он оглянулся. По-прежнему не было никаких признаков племени кикуйю, но пшеница не доставит им проблем. На самом деле, у следопытов был бы отличный день. Алекс оставил бы для них шоссе, чтобы они могли следовать. Он должен был поддерживать свой темп. Они, несомненно, удвоили бы свои.

Когда-то трасса была покрыта асфальтом, но теперь она была полна выбоин, сквозь которые пробивались сорняки и дикая трава. Алекс предположил, что им будут пользоваться как фермеры, собирающие урожай пшеницы, так и техники, работающие на гидроэлектростанциях. Он мог различить следы шин и копыт. Это была более легкая поверхность для бега, но он все еще поднимался в гору, и во рту у него пересохло. Он поборол искушение оглянуться назад. Он не мог терять времени. Его мышцы были напряжены, и все его тело покалывало в ожидании ножа или пули в спину.

А потом трасса повернула за угол, и там, впереди, была плотина Симба.

Это было совершенно странно и неуместно. Это была первая мысль Алекса. Эта огромная серая стена была построена посреди всей этой нетронутой природы, и она не имела права там находиться. Это было не совсем уродливо. Действительно, большой изгиб, протянувшийся от одной стороны долины до другой, обладал определенным изяществом. Побитый солнцем бетон выцвел настолько, что сливался с окружавшими его скалами. Но это все равно был шрам. Странным образом это напомнило ему о том, что произошло с лицом Маккейна. Дамба разрезала ландшафт надвое, и две половины не совсем сошлись.

Алекс споткнулся и остановился, тяжело дыша, все его тело было покрыто потом. Ему отчаянно нужно было выпить. Теперь он жалел, что не позаботился о запасах воды.

С того места, где он стоял, у самого подножия плотины, не было видно озера, окруженного выброшенными кусками цемента и разбитыми камнями, которые, должно быть, были взорваны во время строительства. Поверхность воды должна была быть примерно в девяноста футах над ним и, конечно, с другой стороны. Он мог видеть огромные щели в стене, огромные почтовые ящики с чем-то похожим на металлические ворота, разрезающие их пополам. Предположительно, они могут быть подняты или опущены, чтобы позволить воде пролиться. Алекс попытался представить величину давления, которое, должно быть, давит на саму стену, сдерживая тонны и тонны воды. Здесь никого не было. Где—нибудь - возможно, в Найроби — кто-нибудь нажмет кнопку, и откроется шлюз. А затем часть воды — всего несколько миллионов галлонов — устремилась бы по ряду скрытых труб к турбинам, где ее энергия была бы откачана для выработки электроэнергии, прежде чем она была бы окончательно выпущена для питания сельскохозяйственных культур.

Внезапно бомба, которую он нес, показалась ему очень маленькой. Когда он дошел до конца трассы, над ним нависла плотина Симба, намного больше и сложнее, чем все, что он себе представлял. Она изгибалась в двух направлениях, образуя букву С вокруг него, но также наклонялась над его головой, удаляясь от воды. Как Рахим назвал это? Арочная плотина двойной кривизны. Теперь, когда он был здесь, было легче понять, что это значило.

Два дренажных канала проходили по обе стороны. В основном это были извилистые дороги, идущие вверх по склону холма, хотя и настолько круто, что ни одна машина не смогла бы проехать. Алекс предположил, что они как-то связаны с водой, которая может стекать по ним в долину, если выпадут сильные дожди и возникнет угроза наводнения. Рядом с ними были построены две бетонные лестницы, по одной на каждый стапель, с примерно сотней ступеней, ведущих наверх. Был еще один путь наверх, единственная лестница, прикрепленная к поверхности плотины, ведущая к двум смотровым площадкам, расположенным одна над другой, и, наконец, к самому краю плотины. Лестница была опасной, потому что она была не совсем вертикальной. Следуя изгибу стены, она наклонялась наружу. Она также была узкой, крутой и покрытой ржавчиной.

Алекс воспринял все это, затем обратил свое внимание на конструкцию прямо перед ним. Это было похоже на что-то из времен Второй мировой войны ... прочный бетонный бункер с входом и тремя зарешеченными окнами. Пара толстых стальных труб торчала наружу, указывая на него, как пушки двух танков, которые, возможно, были припаркованы рядом друг с другом внутри. Оба они были закрыты, что делало их похожими на негабаритные промышленные канистры из-под масла. Они были соединены с плотиной гидравлическими стальными клешнями с сетью меньших труб, проводов и отводов вокруг них. Бетон под ними был в пятнах. Недавно она была влажной.

Алекс знал, что он смотрит на два клапана, которые описал Рахим. Его цели. Он бросил быстрый взгляд через плечо, затем поспешил вперед. У него было, возможно, пять минут, чтобы установить взрывчатку до прибытия кикуйю. Даже когда он бежал, он вывернулся из рюкзака и открыл его. В бетонном здании было что-то вроде входа, узкая щель, которая вела во внутреннюю камеру с большим количеством труб и механизмов. Пока он был здесь, Алекс был бы вне поля зрения. Конечно, он не мог оставить след на разбитом камне и другом мусоре перед плотиной. Если повезет, ищейки не смогут его найти ... пока не станет слишком поздно.

У него в руках была бомба. Это не могло быть более старомодным или более понятным. Именно это делало терроризм еще более пугающим — тот факт, что он опирался на такие простые устройства. Стеклянное окошко перед циферблатом открылось, и Алекс смог перевести стрелку на столько минут, на сколько хотел, до шестидесяти. Он быстро подсчитал. Ему потребовалось бы около двух минут, чтобы взобраться на вершину дамбы, используя одну из лестниц рядом со стапелями. Как только он окажется там, он будет в безопасности от потока воды. Но как насчет кикуйю? Внезапно Алексу пришла в голову идея.

Он перевел стрелку часов на цифру 5, затем нажал два переключателя. Загорелся зеленый огонек, и часы начали тикать. Итак, это было сделано. Алекс огляделся вокруг. Не имело значения, какой клапан он выбрал. Ему оставалось только надеяться, что взрыв, заключенный в бетонных стенах, будет достаточно сильным, чтобы разорвать их обоих. Он поместил бомбу поверх одной из труб, прикрепив ее к потолку. Теперь, чтобы уйти.

Он выскользнул из отверстия и остановился в смятении. Он увидел троих мужчин из племени кикуйю на небольшом расстоянии перед собой. Они почти дошли до конца дорожки и смотрели на дамбу так, как будто она намеренно решила преградить им путь. Между ними было не более пятидесяти ярдов. Они сразу увидели Алекса. Один из них крикнул. Другой метнул свое копье. Это не оправдало ожиданий. Ни у кого из них, похоже, не было оружия.

Алекс бросился бежать. Он направился к ближайшему спуску, но он даже не начал подниматься, когда другой из людей Маккейна появился наверху, указал вниз и закричал. Алекс понял, что произошло. Дюжина соплеменников прибыла к дамбе и, как он и надеялся, они потеряли его след. Итак, они расстались. Теперь они были повсюду вокруг него, надвигались на него со всех сторон.

И он совершил ужасный просчет.

До взрыва бомбы оставалось всего четыре с половиной минуты. У него не было времени вернуться в бункер и изменить время детонации. , , Он бы поймал себя в ловушку, и это только привлекло бы внимание к тому, что он сделал. Он должен был действовать быстро — и желательно наверх. Если бы он остался здесь, он был бы убит взрывом или утонул в потоке воды. Стапель справа был перекрыт. Алекс смотрел в другую сторону. Появился еще один член племени и помчался вниз. Трое мужчин, которые первыми увидели его, подходили все ближе.

Осталась только ржавая винтовая лестница, ведущая по стене бункера на крышу, а затем вверх, к двум платформам.

Алекс ухватился за первую ступеньку и начал подниматься.

Истребители F-4 Phantom 11 взлетели ровно в 3:45 по местному времени, их двигатели Rolls-Royce Spey привели их в движение по взлетно-посадочной полосе и подняли в воздух, набирая высоту со скоростью 40 000 футов в минуту. Их было трое. Они выровнялись на высоте 80 000 футов, двигаясь в классическом строю стрелы, прежде чем повернуть на юг, в сторону Африки. Каждый из них нес по восемь ракет. Между ними они были уверены, что у них достаточно огневой мощи, чтобы превратить пшеничное поле Маккейна в пылающий ад, в котором не выживет ничего, даже одного микроба.