Но за превосходством всегда следует фундаментальный вопрос: "Ну и что?". Что с того, что вы лучший мандолинист к югу от Сахары? Что это меняет? Значит ли это, что вы избранный, или особенный, или у вас есть VIP-карта, которая оправдывает ваше существование? Нет, это просто означает, что вы хорошо играете на мандолине.
Нам не нужно притворяться, что наши исключительные стороны отсутствуют. Главное - не позволять другим отрицать ваши дары и потенциал. Я был бы последним сторонником "смирения", которое отрицает реальное существование иерархии навыков, способностей и компетенций. Стремление к смирению имеет довольно темную сторону, если рассматривать это слово в его активной форме, как глагол: унижать кого-либо. Общество, полное смиренных людей, может легко превратиться, как ни странно, в общество, полное унижающих и униженных. Люди, которые унижают других, очень часто делают это во имя того, чтобы "научить их немного смирению". Задира всегда говорит: "Почему ты такой дерзкий?".
Не будьте задирой, будьте скромным уничижителем. Мы можем позволить себе почитать исключительные способности, когда это уместно. Но потом мы всегда возвращаемся к этому фундаментальному "да, и что с того?". Главное - не делать из мухи слона, потому что, в конце концов, даже выдающиеся люди в большинстве своем обычны. В более широкой схеме вещей мы все равны, экстраординарны мы или нет. Наши жизни и чувства имеют такое же значение, даже без исключительных талантов.
У возвышенной посредственности есть много места для наших довольно часто выдающихся сторон. Нет нужды расплющивать себя и притворяться, что мы не особенные. Мы такие. Большинство читателей уже являются таковыми, по крайней мере в некоторых отношениях. Не волнуйтесь, вы тоже, возможно, в той мере, о которой вы даже не задумывались (а если нет, то это тоже нормально). Просто нам всегда приходится иметь дело со вполне обыденными сторонами существования, иначе они мешают нам использовать наши исключительные таланты. Или же трещины в нашей обычной жизни позволяют другим удерживать нас от использования нашего потенциала. Проблема заключается в том, чтобы управлять своей обычной жизнью так, чтобы необычные таланты могли расцвести и принести пользу себе и другим.
Этот путь возвышенной посредственности ставит во главу угла исцеление, а не рост. Любое стремление к "росту" всегда должно включать в себя внутреннее исцеление. Грубо говоря, на каждую "единицу роста" нам нужно две "единицы исцеления", если мы хотим быть здоровыми и уравновешенными людьми. Миру не нужно больше высокоразвитых людей на грани психического срыва. Миру нужны разумно уравновешенные люди, которые исцелили свои травмы и хорошо функционируют в повседневной жизни. А исцеление обычно происходит на сером фоне нашей жизни: в огромном царстве кажущейся обыденности и скрытых за ней океанах эмоций.
Таким образом, я пришел к пониманию того, что самые важные книги по самопомощи сегодня - это не те, которые учат обычных людей становиться необычными, а те, которые учат необычных людей становиться обычными. Именно это я и попытался сделать в этой книге. Помните: все хотят быть необычными. Это обычное дело. Редкая душа - это та, которая может вынести посредственность, процветать и сиять сквозь нее. Это честное сияние. Это сияние правды. Это противоположность Элону Маску и Канье Уэсту, противоположность лунным прогулкам Безоса, за которые я, очевидно, плачу, написав и опубликовав эту книгу. Это возвращение на планету Земля, в свою реальную жизнь и придание ей значения.
Здесь я бы отошел от довольно жесткого набора правил Петерсона. Цель, которую я предлагаю, заключается не в том, чтобы создать стабильность в нашей жизни, установив твердый фундамент правил, а в том, чтобы найти способы оседлать волны этого неспокойного моря, искусно плыть по течению безумия нашего времени. Для этого, как я убедился, необходима принципиально игривая позиция, которую нужно развивать и поддерживать. Иногда мы будем сбиваться с пути и попадать в кризис. Тогда нам нужен набор принципов, которые приведут нас обратно к игривому любопытству - обратно в заурядную жизнь, где даже обыденное может питать наше чувство возвышенного, пока мы не найдем новый шанс поиграть, чтобы предложить миру наши жемчужины. Или нет - опять же, оставаться в посредственности не грех.
Шкала субъективных состояний
И в нашей повседневной жизни это действительно нормально - хотеть чувствовать себя хорошо. В отличие от большинства наблюдателей нашего времени, я твердо верю в счастье. Большинство философов и людей, занимающихся самопомощью, будут утверждать, что стремление к счастью ошибочно. Они будут набирать дешевые очки против якобы истеричного, коммерциализированного и незрелого восхваления счастья в обществе и непринятия страданий как неотъемлемой части осмысленной жизни. У них есть некоторые моменты, но в целом они ошибаются.
Пишу это, и я счастлив. Я чувствую себя просто замечательно. Мне весело. Если бы это было не так, работа не была бы сделана. Игривые предложения не слетали бы с моих кончиков пальцев; клавиатура не была бы похожа на электрическое пианино. Легче делать продуктивные вещи и продуктивно реагировать на других людей, когда вы чувствуете себя счастливым и игривым. Кроме того, счастье делает вас здоровее: оно способствует развитию здоровых привычек, укрепляет иммунную систему, борется со стрессом, уменьшает боль, может защитить ваше сердце и продлить срок жизни. Кроме того, это улучшает ваши отношения. Если вы мне не верите, посмотрите сами: это просто поиск в Интернете.
Серьезно, просто ужасно, что люди (в том числе и большинство экспертов) заблуждаются на этот счет, учитывая, что все исследования указывают на одно направление: Счастье полезно для вас. (Но зачем быть счастливым, если можно быть интересным, как однажды сказал словенский философ Славой Жижек, верно?)
Мы не говорим о том, что счастливые люди важнее несчастных. Мы просто говорим о том, что нужно ставить разумные цели для возвышенно-посредственной жизни. И счастье, понимаемое правильно и реалистично, - не такая уж плохая цель.
Конечно, если вы сосредоточитесь на "желании стать счастливым", это, как показали исследования, приведет к снижению уровня вашего счастья. Один из механизмов, по-видимому, заключается в том, что вы просто испытываете стресс от погони за счастьем, как будто у вас не хватает времени на саму жизнь. Другой механизм заключается в том, что вы начинаете сравнивать свое почти всегда посредственное положение дел с воображаемым более счастливым, и это делает вас еще немного несчастнее.
Но опять же, сам факт, что люди приводят этот аргумент (что счастье - плохая цель, потому что оно делает вас несчастным), показывает скрытое предположение, что счастье - это хорошо. Если счастье не является целью, то почему тогда плохо, что люди становятся несчастнее? В таком случае мы можем просто стремиться к счастью, даже если это делает нас несчастными, потому что счастье не имеет значения - верно?
Итак, хитрость заключается в том, чтобы признать, что счастье - это важно, а затем сосредоточиться на том, чего хорошего мы можем добиться в своей жизни - в личном, профессиональном или политическом плане, - понимая, что забота о себе также может послужить достижению этих целей. Такие цели, как правило, связаны с тем, чтобы сделать что-то хорошее для других. Парадоксально, но не стремление к счастью является благом, а само счастье - признаком полноценной жизни. А когда жизнь действительно полна и наполнена, мы, как правило, чувствуем себя богаче и во времени. Наше восприятие времени замедляется, когда наступают счастливые периоды жизни, и это может объяснить, почему счастье делает нас более эффективными.
Кроме того, с другой стороны, люди, совершающие очень глупые поступки, такие как стрельба в школе или сексуальное насилие, или просто немного глупые, например, подрезающие в очереди, обычно не очень счастливы. Таким образом, то, что мы чувствуем, определяет наше поведение, а счастье помогает быть этичным. Если говорить за себя, то большинство плохих поступков я совершал, будучи совершенно несчастным, или, по крайней мере, действуя от несчастья внутри себя.
Чувство радости от жизни не означает, что вы должны казаться жизнерадостным. Я также не утверждаю, что нужно подавлять или отрицать болезненные или сложные эмоции (об этом мы подробно поговорим в некоторых следующих главах). Просто быть в покое и мире с самим собой и с существованием - это и есть счастье. Счастье, как я его понимаю, - это когда темные внутренние тучи не застилают жизненный опыт, не притупляют и не искажают красоту мира; счастье - это когда все оживает перед нами в яркой и насыщенной манере. Речь идет о том, чтобы быть настроенным на существование, на жизнь. По сути, счастье - это не вещь сама по себе; это скорее внутренняя ясность, позволяющая в полной мере ощутить и принять участие в других вещах: луне, звездах, свежих весенних цветах, глотке прохладного воздуха, банальной, но смешной шутке, коктейле "Бананарама", взгляде возлюбленного, цели, ради которой мы работаем. Мы ищем то, что кажется совершенно обычным, только присыпанным едва уловимым присутствием огромного (несмотря на нашу обычную жизнь, это довольно огромная вселенная, в конце концов, с ее богатой историей, таинственными космическими просторами и всем прочим)".
И чтобы достичь возвышенной посредственности, нам нужно немного счастья и свежести в нашей жизни. Мы должны быть хотя бы в какой-то степени настроены на жизнь, ведь влюбленность - это чувство связи. А как мы можем почувствовать связь, если не будем по-настоящему внимательны к красотам, тайнам и трагедиям бытия?