@importknig
Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".
Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.
Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.
Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig
Ханзи Фрейнахт «12 заповедей. Для экстраординарных людей, чтобы освоить обычную жизнь»
Пролог: Раскрытие настоящего названия этой книги
"Я не такой, как большинство книг по самосовершенствованию".
-Большинство книг по самосовершенствованию
В жанре самопомощи есть что-то изначально нелепое. Идея заключается в том, что автор, предположительно более мудрый, чем мы сами (по крайней мере, в некоторых аспектах), записывает проницательные советы и практически применимые знания, которые мы читаем и применяем - и в результате наша жизнь улучшается.
Писатель просто смешон, если считает, что может указывать другим людям, как им жить. В мире, где контекст - это все, и где опыт всегда весит больше, чем то, что мы читаем в книгах, советы и идеи плохо передаются из жизни одного человека в жизнь другого, особенно в письменном виде. Немногие авторы любят говорить о своей работе как о самопомощи, а если это и делается, то она часто описывается как противоположность "всей остальной литературе для самопомощи". Сам жанр вызывает чувство стыда, своего рода клеймо. Поэтому авторы самопомощи скрывают свои попытки оказать самопомощь, клянясь, что "я не такой, как большинство других книг самопомощи".
Читатель не менее нелеп, если думает, что сможет существенно изменить свою жизнь, прочитав очередную книгу очередного всезнайки. Многие из нас любят рассказывать другим о книгах, которые мы читаем, но литература по самопомощи - это то, чем мы редко хвастаемся. Лучше сказать, что те из нас, кто их не читает, любят этим хвастаться. И все же она невероятно популярна. От денег, секса, отношений, карьеры, тренировок, диет, управления собственным разумом и эмоциями - время от времени мы получаем удовольствие от хорошего совета, даже если обычно не следуем ему, даже если склонны забывать о нем и даже если наша жизнь редко меняется после прочтения.
И еще более смешон философ, или академический психолог, или - что хуже всего - социальный теоретик или социолог, который пытается написать книгу по самопомощи. Мало того, что нарушаются все научные приличия и табу, так еще и само начинание приобретает высокомерный характер, который вряд ли можно сочетать со скромным поиском истины исследователем или теоретиком. Конечно, философы испокон веков спорили о практическом знании и "исследованной жизни". А стоики учили тому, как мыслить и вести себя в повседневной жизни. Но это древние учителя мудрости. Для современного социолога - аналитика социальных явлений и обществ - писать о том, как мы с вами можем жить лучше, не более чем смехотворно.
Я отношусь к этой последней категории: смехотворные.
Я, Ханьцзы, социолог и философ, пишу книгу самопомощи без извинений и оправданий. У меня есть свое видение жизни, интимная и тонкая практика, и я намерен поделиться ею. Да, пусть ученые недоумевают, а случайные наблюдатели смеются: Я буду нести их презрение как крест. Те наивные души, которые осмеливаются бросить вызов презрению и смеху окружающих, - настоящие бунтари нашего времени, как однажды заявил романист Дэвид Фостер Уоллес. Как же я хочу вступить в их ряды!
В самом деле, разве не всякое письмо призвано помочь своему читателю? Даже если речь идет о простом развлечении, тексты пишутся, чтобы помочь кому-то, сделать что-то, вызвать новые события. И помимо того, что все писатели предлагают чертовски приятное времяпрепровождение за чтением, разве они не хотят передать хотя бы что-то полезное? Возьмем серьезную и уважаемую вещь, скажем, учебник по физике. Разве его цель не в том, чтобы помочь читателю самому разобраться в физике? Или теория расовой несправедливости - разве она не призвана помочь другим ученым, политикам, активистам и, в конечном счете, самим обездоленным группам? Если мы позволяем себе такие вещи, почему бы не поделиться собственной безумной мудростью? Писать, чтобы помогать, - призвание, несомненно, тщеславное, но, возможно, не совсем тщеславное.
Бросая вызов канадским
Что же это за видение правильно прожитой жизни, которого я придерживаюсь? Эта книга называется «12 заповедей». Это подмигивание широко читаемой книге "12 правил для жизни" и ее продолжению "Еще 12 правил для жизни" канадского психолога Джордана Б. Петерсона. Я хочу предложить серьезную альтернативу следованию его 12 (или 24) правилам. В начале этой книги я несколько раз возвращаюсь к работе Петерсона, но затем это внимание уходит на второй план; в конце концов, у меня совершенно другая жизненная философия.
Между моей точкой зрения и точкой зрения Петерсона есть как совпадения, так и разногласия. Конечно, в списках Петерсона есть хорошие правила, которым стоит следовать, например, быть правдивым (тогда вам никогда не придется вспоминать, что вы кому сказали, например). И чтобы быть ясным, я не против того, чтобы люди следовали правилам Петерсона; я даже рекомендовал его книги друзьям, например, безработному хорошему человеку, переживающему кризис среднего возраста. Я также наблюдал, как вдохновленные молодые люди плодотворно следуют его рецепту, чтобы найти смысл и взять на себя ответственность. И не все из них, похоже, переняли сексистские взгляды или что-то подобное (а именно это Петерсон стал олицетворять в глазах многих благодаря своим порой противоречивым высказываниям)".
Но являются ли правила Петерсона наилучшим набором правил для всех или даже для большинства людей? Петерсон - клинический психолог и, во многом, политический консерватор. Следуйте его правилам, и вы будете работать с индивидуалистической точки зрения и, возможно, проявите себя в мире скорее как умеренный консерватор. Надеюсь, достаточно трезвый. Возможно, мои заповеди не являются буквально "гораздо лучше" в каждом случае (все зависит от контекста, естественно), но я утверждаю, что они гораздо лучше, по крайней мере, для некоторых людей. Я полагаю, что сам факт написания книги подразумевает, что писатель каким-то образом чувствует, что его мысли лучше в каком-то отношении. Цитируя Джоан Дидион, это лезвие бритвы американской литературы:
"Во многих отношениях писательство - это акт утверждения "я", навязывания себя другим людям, утверждения "послушай меня, посмотри на это по-моему, измени свое мнение". Это агрессивный, даже враждебный акт. Вы можете сколько угодно маскировать его агрессивность завесой из подчиненных клаузул, оговорок и условных сослагательных наклонений, многоточий и уклонений - всей манерой намекать, а не утверждать, намекать, а не утверждать, - но никуда не деться от того факта, что изложение слов на бумаге - это тактика тайного хулигана, вторжение, навязывание чувств писателя в самое личное пространство читателя".
Я согласна. Дидион не замечает шарады скромного автора. Однако, справедливости ради, следует отметить, что авторы также пытаются дать свободу действий для различий во мнениях читателей или для различий между писателем и читателем. Петерсон, со своей стороны, старается найти правильный баланс между консервативными и творческими/радикальными импульсами в отношении жизни и политики (особенно в его второй книге дополнительных правил). Но когда дело доходит до дела, его собственные склонности явно консервативны. Я тоже стараюсь найти синтез и пути за пределами левых и правых, и мои ранние работы в основном критикуют то, что я воспринимаю как лазейки мейнстрима и академических левых. Но мой личный стиль, как уже было сказано и сделано, скорее радикальный. Я ем корни на завтрак.
Точно так же Петерсон очень старается балансировать между светским и религиозным мировоззрением, между личностью и ее социальным окружением, между ответственной взрослостью и детским восторгом - и я тоже. Но, опять же, даже по ту сторону этих балансирующих действий наши склонности, как правило, противоположны. В итоге я больше склоняюсь к светскому образу жизни.
Таким образом, между нами есть как глубокое сходство, так и большие различия. Если сравнить мои ранние работы и работы Петерсона, то мы говорим поразительно похожие вещи и неоднократно делаем почти противоположные выводы. Я до сих пор не уверен, стоит ли мне этим гордиться или смущаться, или и то, и другое. В общем, можно сказать, что я являюсь сложной смесью друга и врага интеллектуального и духовного проекта Петерсона. Это не похоже на то, как я отношусь к другим мыслителям, которые, по моему мнению, заслуживают выверенной смеси одобрения и несогласия (или осуждения), например, к Карлу Марксу.
Книги Петерсона быстро стали краеугольным камнем нашего времени. Вряд ли я смогу встретить старого друга, не услышав о них. Почему же тогда его книги и онлайн-лекции стали таким потрясающим мировым феноменом? Отчасти это, конечно, можно объяснить личностью и интенсивностью самого автора. Но его содержание также задело за живое. Что это за аккорд? Это социологический вопрос, вопрос понимания общества и времени, в котором мы живем.
Непринужденная ответственность (в условиях цифровой революции)
Первая нота, которую затронул Петерсон, - сделать ответственность снова сексуальной. В современном обществе наше внимание захвачено манипуляциями с дофамином через Интернет и социальные сети. Создается впечатление, что мы больше не завоевываем уважение окружающих усилиями, вкладом, заслугами и ответственностью, а скорее тем, что лучше всех умеем складывать центы, критиковать общество и набивать друг другу дешевые очки за недостатки и мнимую несправедливость. Просто убираться в своей комнате и делать свою работу как следует, похоже, вышло из моды. Правильно упакованный, такой призыв к возрождению личной ответственности кажется именно тем лекарством, которое нам нужно.