Глава 165.
Мы с тобой не одиноки
ВНИМАНИЕ: УПОМИНАЕТСЯ АБОРТ
Мо Си не ожидал, что имя его отца упомянуто при обсуждении прошлого.
Владелец ресторана сказал:
- Госпожа Чу поспрашивала и узнала, что у Мо Цинчи уже есть избранница, и она очень ревнива. Поэтому ей целью стал Мужун Сянь, который все еще был одинок.
Мужун Чуи тихо спросила:
- Но это... Поскольку вторая дочь семьи Чу обладала таким вспыльчивым характером, как она могла согласиться подчиниться указаниям своей старшей сестре? Более того, если она знала, что ее сестра придумала такой план, как она могла согласиться жить тайно?
- Да, - сказал владелец ресторана, - так что госпожа Чу не собиралась сообщать об этом своей сестре.
- Она надеялась, что ее сестра проживет хорошую жизнь без страданий. Итак, однажды... Когда королевская семья отправилась на охоту в пригород, она взяла сестру с собой и подсыпала ей в воду порошок, стирающий память.
- !
- Ее сестра выпила его и забыв все свое прошлое потеряла сознание. Госпожа Чу тихонько отнесла ее к дороге, по которой собирался пройти Мужун Сянь. Тот увидел умирающую девушку-сироту. Она выглядела так жалко и Мужун Сянь пожалел ее. Как и ожидалось, его сердце наполнилось состраданием, и она была спасена.
- После того, как госпожа Чу осуществила свой план, она поняла, что рано или поздно все ее прошлые соблазнения и лесть раскроются, поэтому она планировала предпринять отчаянную попытку сбежать ночью. Но прежде чем она смогла совершить побег, дворянин, взявший ее в плен узнал об этом... Он сразу же пришел в ярость и послал за ней погоню. В панике убегая, госпожа Чу упала с крутого склона в Бездну Пяти Ядов.
Мужун Чуи пробормотал:
- Долина с сильными миазмами к востоку от пригорода города Чунхуа?
- Да...до того, как госпожа Чу смогла выбраться оттуда, она вдохнула слишком много ядовитых испарений и её разум затуманился. Но уважаемому бессмертному наверняка известно, что последствия такого отравления проявляются не сразу, но становятся все более и более серьезными с течением времени.
- Когда госпожа Чу была еще в здравом уме, ее последней крошечной надеждой было вернуться в город Линьань, чтобы найти своего отца и младшего брата. Но услышанные от людей новости привели ее в отчаяние. Чувствуя безнадежность, она сходила с ума день ото дня, а когда узнала, что беременна плотью и кровью того дворянина, умственное возбуждение достигло своего пика - она почти полностью потеряла разум.
В комнате повисла ужасная тишина. Не говоря уже о самом Мужун Чуи, даже Мо Си понял, что Мужун Чуи был ребенком госпожи Чу и дворянина, который ее изнасиловал.
Гу Ман посмотрел на Мо Си и сказал тихим голосом:
- Что у тебя с лицом?
Мо Си покачал головой.
Он действительно не хотел больше слушать и хотел забрать Гу Мана отсюда. Однако, если бы они ушли сейчас, это бы привлекло внимание, и он не знал, как ему встретиться с Мужун Чуи лицом к лицу в данный момент.
В этой неловкой тишине Мужун Чуи вдруг спросил без каких-либо эмоций:
- Почему она не избавилась от ребенка?
- Кто знает. - лавочник вздохнул. - Она, должно быть, не понимала, что думать. Но ах, человеческие эмоции так непредсказуемы. Ведь не зря сказано, что одна мысль принадлежит дьяволу, а другая - Будде. Я думаю, что она должно быть долго колебалась между тем, чтобы сдаться, и тем, чтобы остаться. Она сомневалась, а потом уже стало слишком поздно. Поэтому, в конце концов она оставила ребенка у ворот храма.
Мужун Чуи внезапно закрыл глаза.
Владелец ресторана сказал:
- Госпожа Чу перед смертью неоднократно рассказывала мне о том, как она спряталась в лесу и увидела, как роскошно одетая женщина уносит ее ребенка. Она вдруг почувствовала сердечную боль и пожалела о своем решении. Она хотела вернуть ребенка, но женщина уже села в карету и уехала. И как она не гналась за ней - не могла догнать, и как ни кричала - никто ее не заметил.
- Это была последняя капля, которая уничтожила ее, и в ту ночь она совсем сошла с ума.
Когда владелец ресторана заговорил об этом, он задержался на некоторое время, а затем медленно добавил:
- Что касается младшего сына семьи Чу... Этот мальчик выполнял для меня работу на лодке. Позже, я стал старше и захотел иметь более стабильную жизнь, поэтому открыл ресторан в Линьане. Но ему нравилось работать на лодке, поэтому он до сих пор все еще работает на пристани и занимается старым бизнесом. Я никогда не говорил с ним о его детстве.
- ... - Голос Мужун Чуи был медленным и хриплым. - Как он сейчас?
- У него есть жена и сын, они живут мирной жизнью. Он говорит, что пока он молод, хочет заработать побольше денег, через несколько лет он заберет жену и детей, чтобы остепениться, начать семейный бизнес и позволить детям учиться.
Мужун Чуи снова замолчал и через какое-то время сказал:
- Это очень хорошо.
А потом он снова спросил:
- Вы знаете, кем был тот дворянин, похитивший сестер Чу?
Цвет лица лавочника немного изменился, его толстые губы зашевелились, - хотя он ни разу не упомянул личность и имя аристократа в процессе повествования, он, очевидно, знал его. Но одно дело - говорить то, что известно из слухов, а другое - прямо указать на человека и обвинить его во грехе.
Справедливость у всех разная и все люди поступают по-своему. Неважно, сколько мужества у них есть, в конце концов, у них есть и доброта. Неправильно требовать слишком многого.
Мужун Чуи очень хорошо знал эту истину. Более того, ему не нужно было получать подтверждение, ведь большинство ответов уже были в его сердце.
Кто еще это может быть?
Даже Мо Си, который никогда не был любопытным, мог легко угадать, кто это злое животное.
Мужун Чуи увидел реакцию лавочника в его глазах и не сказал больше ничего кроме:
- Я понимаю. Большое спасибо.
- Нет, нет... За что вы меня благодарите?
Снова повисла тишина. Внезапно--
- Пожалуйста, ответьте на еще один вопрос.
- Бессмертный, я хотел бы осмелиться спросить.
Они заговорили почти одновременно.
Мужун Чуи сказал:
- Говорите первым.
Продавец помедлил и сказал:
- Ты... Ты не можешь... ребенок госпожи Чу...
- ...
- Забудьте, просто забудьте. Я не стану ни о чем спрашивать. Что вы хотели узнать?
Мужун Чуи сделал паузу и сказал:
- Я хочу спросить, много ли семей в Линьане наносят печати на своих новорожденных детей?
Услышав эти слова, Мо Си в ошеломлении замер.
- О... люди Юэ любят татуировки. У них действительно есть такой обычай, но не все они делают это.
Владелец ресторана сказал:
- На самом деле, это зависит от предков. Я не знаю подробностей. Я слышал, что давным-давно предки некоторых людей почитали бога цветов и признавали какой-то цветок символом семьи, для отпугивания злых духов. Они ставили печати цветов на своих руках. Например, у тех, кто освятил садовый пион, будет знак садового пиона. У тех, кто освятил древовидный пион, будет знак древовидного пиона.
Услышав это, Мо Си побледнел.
Владелец ресторана продолжал:
- В то время заклинание, используемое для нанесения этих печатей было очень чистым. Поэтому, такой отпечаток не только накладывался на тех верующих, но и передавался по наследству. Их дети также будут иметь такие родимые пятна при рождении.
- Однако, поскольку человек, накладывающий это заклинание уже ушел из этого мира, отпечатки каждой семьи медленно исчезают, а некоторые из них уже и не видно. Через несколько поколений, такого родимого пятна уже не останется.
- ...
Мужун Чуи на мгновение замолчал и спросил:
- Семья Чу... У них тоже была такая печать?
Лавочник задумался и ответил:
- Да.
Воздух стал ужасно душным.
- Что это за печать?
- Лотос.
Словно гром сотряс сердце Мо Си и ослепил его глаза и уши. Он поднял глаза и посмотрел сквозь тусклый свет свечей ресторана на лицо Гу Мана, который не знал, что произошло.
Лотос... Лотос...
Фрагменты прошлого пронеслись в голове Мо Си: слухи о Ваншу и девушке из Линьань, несоответствие Гу Мана и Мужун Ляня, небольшое сходство Мужун Чуи и Гу Мана...
Элегантный и спокойный голос прозвучал в его памяти. Когда Чзян Фули лечил Гу Мана, он сказал...
- А? Печать из лепестков лотоса на его плече... Где я ее видел?
Это был Мужун Чуи.
Должно быть, Мужун Чуи по какой-то причине обратился к Цзян Фули за медицинской помощью и тот увидел родимое пятно на его плече.
Кости Мо Си прошил ледяной холод. Правда была похожа на падение в глубокий океан. Погруженный в него, Мо Си не мог дышать.
Он прикрыл брови и глаза ладонью, а по его спине пробежали мурашки. Мужун Лянь, Мужун Чуи, Сянь-Ваншу, госпожа Чу, Гу Ман... И эта... Эта тетя Лин, которую Гу Ман однажды упомянул, а он не обратил особого внимания.
Все отношения этих людей переплетались нитью, плавающей в его сердце, и постепенно прояснялись, и от этой ясности становились все страшнее. Как будто его бросили в ледяную воду.
- Мо Си?
- ...
- Мо Си!
Кто знает, сколько времени прошло, прежде чем взволнованный вопросительный голос Гу Мана вырвал его из запутанных мыслей. Мо Си внезапно пришел в себя и поднял глаза, увидев нежное лицо Гу Мана в свете свечи.
Он слишком долго отвлекался. В соседней комнате, Мужун Чуи уже попрощался с владельцем ресторана и тот медленно спустился вниз. Выпятив толстый живот, он снова изобразил на своем лице широкую улыбку и принялся заниматься гостями.
Это было похоже на сон.
Но Мо Си знал, что это не так. Это был не сон.
Во время своего путешествия во времени он видел, как Гу Ман и Лу Чжаньсин в последний раз прощались. Гу Ман, этот одинокий человек, надеялся, что его будут сопровождать родственники.
Он также подумал о том, как Юэ Чэньцин сказал, что Мужун Чуи был брошенным у ворот храма младенцем. Он так и не узнал, кто его родственники и живы ли они.
Эти два человека, один теплый, другой холодный, один надеющийся, другой молча ищущий, казалось, не имели никакой связи, а оказывается... оказывается...