Пока они ели, Мо Си увидел, что Гу Ману особенно понравились шарики из креветок. Вскоре стало видно дно тарелки, и он решил позвать официанта, чтобы тот принес еще одну порцию.

Только он повернул голову, чтобы позвать кого-то внизу, как вдруг увидел перед прилавком внизу знакомого, одетого в белое, с торжественным выражением лица, разговаривающего с лавочником.

Мо Си на мгновение опешил.

Мужун Чуи?

Вот так совпадение... Нет, он приехал в Линьань с семьей Юэ. Просто не остался с Юэ Цзюньтянем. Что он делал на улицах один?

Глава 164.

Старые новости от семьи Чу

ВНИМАНИЕ: упоминания убийства, сомнительное согласие

Мужун Чуи, казалось, был в очень плохом настроении. Он всегда был человеком, который казался оторванным от мира, в его глазах никогда не отражались излишние эмоции. Он контролировал себя даже тогда, на Острове Летучих Мышей, после ссоры с Юэ Чэнцином.

Но теперь он был подобен ледяному озеру ранней весной и некоторые чувства уже не могли скрыться под его холодным льдом. Несмотря на то, что его и Мо Си разделяло некоторое расстояние, он мог явно почувствовать его тревогу и напряжение.

- Что? Вы спрашиваете о доме у пристани, построенном более тридцати лет назад?

Лавочник с большим толстым животом щелкал счетами. Он с удовольствием считал деньги, поэтому только рассеянно пробормотал:

- О да, в ранние годы я был докером, но рядом с пристанью в Линьане так много домов. Их около восьмидесяти, если не около сотни. Я не могу помнить каждый дом.

- Фамилия этой семьи - Чу.

Продавец хмыкнул и пробормотал:

- В Линьане фамилия Чу не редкость, есть много людей с такой фамилией.

Мужун Чуи спрашивал о семье по фамилии Чу... Более 30 лет назад?

Мо Си некоторое время думал об этом, а потом понял: на фестивале лодок-драконов Юэ Чэньцин сказал, что, казалось, все эти годы Мужун Чуи искал свою настоящую семью. Однако у него было не много зацепок. Он знал только, что Мужун Хуан забрала его из храма для усыновления. В его пеленках был только клочок бумаги с нацарапанным на нем иероглифом «Чу» и больше ничего.

В семье Мужун было одно имя для мужчин и двойное имя для женщин.

Однако Мужун Хуан была очень слабой в детстве, и гадалка посоветовала дать ей мужское имя, для того, чтобы ей стало лучше, поэтому император сделал исключение. Тем не менее, Мужун Хуан всегда считала, что двойное имя лучше. После усыновления брошенного ребенка она назвала его Мужун Чуи, использовав «Чу», оставленное его семьей.

Должно быть, Мужун Чуи нашел еще какие-то подсказки и поэтому сейчас пришел в этот ресторан и спрашивал владельца о событиях тридцатилетней давности.

Конечно же, Мужун Чуи не ушел, а достал золотую монету из мешочка цянькунь и, толкнув ее двумя пальцами к владельцу, сказал:

- Подумайте еще раз хорошенько.

Как только лавочник увидел монету, его толстые пальцы тут же замерли. Забрав моенту, он с улыбкой поднял глаза и сказал:

- Господин, вы так вежливы, на самом деле...

Его улыбка внезапно застыла, когда он увидел Мужун Чуи.

Мужун Чуи:

- Что?

Однако владелец магазина, казалось, копался где-то в глубинах своей памяти. Он долгое время смотрел на Мужун Чуи, а потом вдруг ахнул, широко раскрыл глаза и сказал:

- Это ты? - А затем он снова и снова качал головой. - Нет, нет, нет, это она?

Затем он яростно потер лицо.

- Нет, ты ее...

Владелец запинался, он выглядел очень потрясенным и растерянным.

Но Мужун Чуи, казалось, понял, что он сказал. Он схватил его за руку и подался вперед. Глаза феникса вспыхнули ярким блеском.

Мужун Чуи прошептал:

- Тридцать лет назад, порт Линьань, ты что-то знаешь, не так ли?

Выражение лица лавочника было крайне растерянным и ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Он увидел, что все гости и его подчиненные вокруг с любопытством наблюдают за ними, поэтому достал потное полотенце и вытер засаленное лицо. После секундного колебания он сказал Мужун Чуи:

- Уважаемый бессмертный... Пройдите за мной наверх. Я расскажу... Я расскажу об этом. Идемте наверх и я все расскажу.

Они подошли к лестнице.

Гу Ман увидел, как брови-мечи Мо Си слегка нахмурились. Глядя ему в глаза, он спросил:

- Ты знаешь этого красавчика в белом?

Выучив от лодочницы слово «красавчик» и заметив красоту Мужун Чуи он сразу же решил так его назвать.

- ...

Мо Си сказал:

- Да, и ты тоже знал его раньше. Ты просто забыл.

- О, тогда мне пойти и поздороваться с ним?

Мо Си схватил его за запястье, прижал к себе и покачал головой.

- У него есть свои личные дела. Кроме того, мы с тобой не очень хорошо знаем его. Было бы неловко сейчас столкнуться с ним. - тихо сказал Мо Си, - ты должен сначала поесть.

На лестнице послышались шаги, когда они пошли разговаривать в отдельную комнату. Владелец магазина подвел Мужун Чуи к элегантному сиденью. Хотя Мо Си и не мог видеть двух мужчин, от отчетливо слышал их голоса.

Позвякивали фарфоровые чашки, заваривался чай. Затем из-за бамбуковой занавески донесся слабый голос лавочника.

- Смею спросить, в каком году родился бессмертный?

Мужун Чуи сообщил год своего рождения. Лавочник услышал это и забормотал, как будто пытался что-то сообразить, а потом несколько раз вздохнул.

- Это правда... Это то, что она сказала?

Голос Мужун Чуи был ровным, как нефрит, смоченный в воде, но эмоции, скрытые в нем, были подобны текущему под скалой ручью:

- Если вам что-то известно, почему бы не сказать об этом ясно?

- Я... Увы, я не уверен, но раз уж вы тут появились... - лавочник снова вздохнул и сказал: - Ну, хорошо, я расскажу вам все, что знаю.

- Это действительно произошло более 30 лет назад...

Лавочник медленно открыл рот, как будто пребывая в каком-то трансе.

- Более 30 лет назад я был докером в Линьане. В то время я был бедным парнем, все время голодал и не знал, когда смогу поесть следующий раз. Я собирал куски пирогов и булочек, брошенных людьми на землю.

- Однажды, когда я собирал на пристани паровые булочки, меня увидел владелец небольшого ресторанчика на берегу. Хозяин был добрым человеком, поэтому он позволил мне посидеть в своей лавке и приготовил мне тарелку жареного риса и миску супа из сушеных водорослей и креветок.

- В лавке старика были две дочери и один сын. Они втроем помогли отцу открыть ресторан. Я до сих пор помню, что рис жарила его старшая дочь. Она всегда добавляла в него ложку масла и ложку соевого соуса. Он был таким горячим и ароматным... Когда у меня было мало денег, я ходил есть в его ресторан, но я ел не за бесплатно. Они давали мне еду, а я помогал им с разной тяжелой и грубой работой.

Лавочник сделал еще несколько глотков чая, чтобы успокоиться, а затем заговорил.

- Фамилия этой семьи была Чу. Все они были хорошими людьми. Сын был еще маленьким, а две его дочери были известными красавицами в городе Линьань. К этим двум сестрам приходили многие богатые господа, чтобы предложить им брак. Тем не менее, их отец души в них не чаял. Те богатые господа не могли жениться на этих девушках открыто, из-за их родословной, а старик не хотел, чтобы их взяли в наложницы. Он предпочел бы, чтобы они сами выбрали себе мужей, чем поспешно выдать их замуж.

- У таких знаменитых красавиц не было мужей, поэтому естественно, люди все больше интересовались ими. Имена двух сестер распространялись все дальше и дальше, и с женихами становилось все труднее иметь дело. Даже некоторые дворяне положили на них глаз. Но старик не хотел выдавать своих дочерей, поэтому они пытались принудить его.

- А потом?

- Потом... - вздохнул лавочник, - на самом деле, я не был свидетелем того, что произошло потом. Я отбыл по делам больше чем на месяц, а когда вернулся - дом семьи Чу уже превратился в кусок выжженной земли.

Мужун Чуи:

- !

- Я расспросил соседей, но все они колебались и не осмеливались что-либо говорить. В то время я был молод и зол, поэтому не задумываясь бросился к правительству. Великий магистр сказал мне, что семья Чу не смогла вынести наплыва женихов, поэтому они уехали из города.

В холодном голосе Мужун Чуи звучал почти неконтролируемый гнев:

- Зачем им сжигать свой старый дом, перед тем как уехать?

Владелец ресторана сказал:

- Я тоже думал об этом. В то время я знал, что магистр не сказал мне правды. Но я был в долгу перед семьей Чу, поэтому постоянно искал подсказки и спрашивал других в городе... Потом... Потом...

- Что случилось потом?

Даже по прошествии столь долгого времени лавочник все еще испытывал сильную боль, снова вспоминая эту старую историю. Он сделал еще несколько глотков чая и произнес низким дрожащим голосом:

- Потом, я решил сам разыскать их. И нашел обезглавленное тело отца семьи Чу в пригороде Линьань...

Сказав это, он вздрогнул, его глаза покраснели. Он не решался вдаваться в подробности. Через некоторое время он продолжил:

- Мне было страшно и грустно, я плакал и вдруг услышал... в глубине стога сена раздался слабый звук, я подошел посмотреть и увидел, что их младший сын прячется там и смотрит на меня, как котенок. Он был весь в крови.

Мо Си услышал это и очень рассердился. В то же время за бамбуковой занавеской раздался звон битого фарфора.

Лавочник сказал:

- Бессмертный, вы...

Должно быть, Мужун Чуи был слишком зол и слишком подавлен, поэтому случайно раздавил чашку в руке.

- Вы, у вас все руки исцарапаны... возьмите...

Мужун Чуи спокойно сказал:

- Неважно.

Зашелестела шелковая ткань. Казалось, он взял полотенце, чтобы вытереть кровь, а затем сказал вполголоса:

- Продолжай.

Лавочник издал звук «ммм», его глаза покраснели. Он не вспоминал об этом много лет и теперь, когда снова вернулся к событиям тех лет, его захлестнули эмоции. Он помолчал некоторое время, а затем сказал:

- Ребенок был еще очень маленьким. Я задавал ему вопросы, но он еще не мог хорошо говорить. Я спросил, где его сестры, но он только плакал. Похоронив отца семьи Чу, я забрал его с собой на лодку, где работал. Он был слишком мал, чтобы что-то помнить, и я лишь надеялся, что в будущем он будет жить мирной жизнью и никогда не вспомнит о случившемся. Я надеялся, что он не вспомнит об этой ненависти, когда вырастет...