Мо Си дрожаще закрыл глаза.

- Мо Си, что с тобой?

- Ничего... - сказал Мо Си низким хриплым голосом спустя долгое время. Он не знал, был ли он обеспокоен или счастлив. Излишне говорить, что он был счастлив, но он волновался из-за того, в каком состоянии сейчас был Гу Ман. Его разум больше нельзя было подвергать потрясениям, и если бы братья узнали друг друга, безнадежные долги семьи Юэ и Мужун легли бы на голову Гу Мана.

Некоторое время Мо Си был в крайнем смятении и не знал, что сказать. Он просто поднял руку, коснулся головы Гу Мана, и спросил:

- Ты... Ты был бы счастлив, если бы у тебя был близкий родственник в этом мире?

- Кто? - растерянно сказал Гу Ман.

- Самый близкий тебе человек.

- Тогда это только ты.

- А если есть другие?

- Но меня больше никто не целует. - Гу Ман слегка приоткрыл глаза. - Если такой человек есть, то почему он не пришел ко мне?

- Он...

Мо Си некоторое время молчал. Наконец, он сказал:

- Он придет.

------

Вернувшись в гостиницу, Мо Си не мог уснуть.

Он стоял перед окном, глядя на полную луну за окном, и иней на черепицах тысяч дворов, с множеством мыслей в своем сердце.

Дворянином, который похитил сестер семьи Чу, вероятно, был Юэ Цзунтянь. С характером Мужун Чуи он не знал, что тот может сделать, но результат определенно навредит как семье Юэ так и самому Мужун Чуи.

И если он хочет помешать Мужун Чуи рискнуть отомстить, сказать ему, что у него есть кровный брат, который нуждается в нем, очевидно лучший способ.

Он мало что знал о Мужун Чуи, но было ясно, что Мужун Чуи хочет знать, каково это иметь «дом». Он верил, что между удовольствием от мести и продолжительным теплом Мужун Чуи выберет последнее.

Так было бы лучше для всех.

- Мо Си.

Услышав движение позади себя, Мо Си повернул голову и обнаружил, что это Гу Ман говорил во сне после того, как заснул.

Гу Ман свернулся калачиком на кровати, тонкое одеяло было высоко натянуто и открывало лишь половину его лица, слегка нахмурившегося из-за снов.

Мо Си подошел к нему и сел на краю кровати.

Он поднял руку, чтобы поправить спутанные волосы на лбу Гу Мана, но увидел, что тот Гу Ман в оцепенении открыл глаза.

Мо Си нежным голосом прошептал:

- Я тебя разбудил?

Гу Ман сонно покачал головой. Через некоторое время он сузил свои голубые глаза и пробормотал:

- У меня действительно есть... Брат...

Рука Мо Си ненадолго остановилась, а затем он издал низкое «хм».

- Тогда он правда придет ко мне...

- ... Да.

- Я ему понравлюсь?

- Конечно.

Гу Ман мягко хмыкнул, и его хмурый взгляд постепенно расслабился. Между его бровями и глазами было что-то расслабленное и ожидающее.

Всю долгую ночь Мо Си сидел рядом с ним, наблюдая, как он крепко спит, и думал об этом. Спустя долгое время он развернул тонкое одеяло Гу Мана, встал, тихо вышел из гостиницы и отправился на кладбище на окраине города.

Глава 166.

Встреча на кладбище

Насмешливо каркали вороны, скрипели старые деревья.

Перед одним из невысоких надгробий из голубого камня на кладбище на окраине Линьань стоял человек, одетый в белые, как снег, одежды. За надгробием похоже никто не ухаживал, оно было покрыто пылью. Слова были нечеткими, а почерк совсем истерся.

Мужун Чуи спокойно посмотрел на него...

Каменная табличка была установлена для умершей хозяином ресторана для, поэтому на ней было таких слов как «любящая мать» или «любящая жена». Всего три простых слова.

Могила Чу Лянь.

Он нашел эта надгробие, следуя указаниям лавочника. Это был первый раз, когда он увидел свою биологическую мать после тридцати лет скитаний.

Однажды он пожаловался на безжалостность матери, бросившей его у ворот храма. Он чувствовал обиду в своем сердце, и не понимал, как она могла быть такой хладнокровной.

Оказалось, не была.

Мужун Чуи медленно опустился на колени перед надгробием Чу Лянь, поднял тонкие пальцы и стер с надгробия тонкий слой пыли. Ему хотелось открыть рот, чтобы позвать мать. Его губы зашевелились, но не издали ни звука. Он никогда никого не называл мамой. Спустя тридцать лет внезапно появилась могила, у которой он мог произнести это слово, но теперь это было не так легко.

Но ведь это такое простое слово.

Ему в горло словно вонзился острый шип, он чувствовал боль и раздражение, но не мог издать ни звука.

Он на некоторое время замедлился, закрыл глаза, затем сосредоточил свою духовную силу на кончиках пальцев и медленно начертил слова «Могила Чу Лянь». Каменная пыль посыпалась вниз, и едва заметные следы на надгробной плите снова стали глубокими, как будто они были высечены в его сердце штрих за штрихом...

Могила Чу Лянь.

Значит, так ее звали.

Рядом с могилой Чу Лянь находился еще один, более древний памятник. У него не было названия. Это было надгробие, которое хозяин ресторана поставил для убитого отца семьи Чу в благодарность за его доброту. Но он боялся, что об этом узнают чиновники, поэтому не осмелился ничего написать. Лишь вырезал на надгробной плите маленький цветок лотоса.

Мужун Чуи поднял руку и коснулся левой руки сквозь безупречную белую одежду.

Он всегда хотел иметь дом.

Два надгробия на кладбище – результат его упорных поисков. Было так холодно.

Не то чтобы он не хотел найти выжившего маленького сына, о котором говорил лавочник, но когда он узнал, что его окружают жена, дети и его семья счастлива, он подумал, что скорее всего чувствовал бы себя так же неловко, как и в семье Юэ. Жизнь этих людей уже полна, ему не стоит вмешиваться.

Он встал на колени перед надгробием, его обычно ясные мысли были очень спутаны. Ненависть, обида, нежелание, разочарование, боль, его сердце словно разрывалось от этих эмоций, но он не мог ни о чем ясно думать и просто сидел в оцепенении.

Слабо светила луна, виднелись немногочисленные звезды, бледнели увядшие лозы.

Он поднял руку, чтобы снова коснуться матери - его пальцы были такими же холодными, как эти надгробные камни. Дом, который он нашел, тоже был холодным.

- Их семья вовсе не хотела переезжать. Но девушек похитил какой-то высокопоставленный сановник. Отец Чу так стремился защитить своих дочерей, что был убит им. А младшего сына оставили умирать в стоге сена.

- В панике спасаясь бегством, госпожа Чу упала с крутого склона в Бездну Пяти Ядов.

- На окраине Линьань я... нашел тело отца Чу, его голова была отделена от тела...

Услышанные слова эхом отдавались в его ушах, как проклятия. Мужун Чуи внезапно не смог больше сдерживать свою ненависть. Он встал, а на его ладони зажегся огненный шар.

Вдруг за его спиной послышался шорох шагов.

Кто-то остановился недалеко от него и позвал глубоким низким голосом:

- Мужун-сяньшен*.

(п.п xiānshēng - официальное вежливое обращение «господин»)

Мужун Чуи резко оглянулся. Его глаза блеснули, как молнии, он рявкнул:

- Кто?!

Мо Си стоял невдалеке между двумя рядами надгробий и смотрел на него. Мужун Чуи слегка сузил глаза.

- ...Почему ты?

- Сегодня вечером я был в том ресторане.

Выражение лица Мужун Чуи внезапно стало резким. Изначально он выглядел очень свирепо, но теперь насторожился, угрожающе сузив глаза, из-за чего к нему было еще труднее подобраться, чем обычно.

- Ты слышал -

- Я слышал.

Золотой свет вспыхнул на его ладони и мгновенно превратился в длинный меч. Его волосы развивались в порыве ветра. Брови Мужун Чуи, похожие на мечи, были низко опущены, он нахмурился. Не говоря ни слова, он поднял руку, и луч энергии меча и пламени обрушился на Мо.

Но Мо Си открыл барьер и заблокировал его удар.

Сияние золотого меча столкнулось с красным барьером, взорвались искры, Мо Си посмотрел на него и сказал:

- Мужун-сяньшен, я здесь не для того, чтобы сражаться с тобой. Я также не тот, кто поддерживает Юэ Цзунтяня. Было бы это так, я бы не стоял сейчас перед тобой.

Мужун Чуи потерпел неудачу в своей единственной атаке. Он прекратил нападать, но все еще держал меч перед собой. Его лицо было полно предостережения.

- Тогда что ты собираешься делать? - Мужун Чуи опасно прищурил глаза. - Защитить Юэ Цзунтяня?

- Ты должен знать, что я никогда не был на его стороне.

- ...

- Мы с ним знакомы много лет, но я ни разу не заключил с ним союза, не имел с ним личных отношений, и вообще сказал ему лишь пару слов. Ты можешь доверять мне.

Мужун Чуи ничего не сказал, но шипящий дух на мече угас. Через некоторое время меч Мужун Чуи оказался позади него, но его лицо все еще было напряжено. Он посмотрел на Мо Си и сказал:

- Юэ Цзуньтянь виновен. Он разрушал семьи других людей. Я должен свести с ним счеты.

Мо Си кивнул и сказал:

- Если бы я был на твоем месте, я бы думал так же.

Мужун Чуи сказал:

- Тогда почему ты преграждаешь мне путь?

Мо Си спросил:

- Если я не остановлю вас, ты немедленно отправишься к Юэ Цзунтяню, чтобы обвинить его и убить собственными руками?

Мужун Чуи резко сказал:

- Почему бы и нет?

- Отомстив таким образом, какой справедливости для своей матери или деда ты добьешься? Мужун-сяньшен, ты згаешь, что самое важное, что нужно сделать, это сообщить об этом императору. Эгоистичные желания Юэ Цзунтяня причинили вред людям, а это уже преступление. Затем он обманом скрыл это от императора. Это два больших преступления, император такого не простит.

Мужун Чуи уставился на него красными глазами.

- А если я этого не сделаю? Думаешь, ему вынесут приговор? Думаешь, его казнят? Ни то, ни другое. Ему только выпишут штраф, и тогда его кровный долг будет погашен. Считаешь, что я не думал об этом?

- Кроме того, не говори мне, что император разберется с этим по закону, - холодно сказал Мужун Чуи. - Где был закон, когда Юэ Цзуньтянь унизил мою мать? Где был закон, когда он убил мою семью? Когда он это делал, он не подчинялся никаким законам, но когда дело доходит до меня, я должен следовать правилам, не так ли?

Мо Си посмотрел на него некоторое время и сказал:

- Хорошо.

- Если ты не хочешь меня слушать и настаиваешь на мести, давай, - он отошел в сторону, - я не буду тебя останавливать.