Он чувствовал и слышал тяжелое дыхание Мо Си прямо над самым ухом:

— Брат-наставник именно это имел в виду?

Ощущение полной скованности и беспомощности оказалось слишком пугающим. От захлестнувшего его панического ужаса, волосы встали дыбом, а тело словно парализовало:

— Ты что совсем свихнулся? Похоже ты тоже перепил! Пусти меня! — закричал Гу Ман.

— Это же брат-наставник заставил меня на это смотреть.

— Нет… я… ах…

Гу Ман успел произнести лишь несколько слов, прежде чем мочку его уха втянул влажный горячий рот, а затем шершавый язык облизал ушную раковину. Гу Ман тут же обмяк. Эта совершенно новая для него будоражащая тело ласка заставила его непроизвольно застонать от возбуждения:

— Ах…

Казалось, этот звук придал еще больше мужества только перешагнувшему порог совершеннолетия молодому человеку позади него. Внезапно его сильные руки обвились вокруг талии Гу Мана и притянули в свои объятья, крепко прижав к своему телу. Мо Си все еще сдерживался, но, похоже, его воздержание длилось слишком долго. Теперь все его желания начали хаотично выплескиваться наружу, становясь все гуще, глубже и насыщеннее, что находило выражение в том, как он все более страстно засасывал мочку уха Гу Мана.

— Значит, мой брат-наставник тоже этого хочет, да?

— Нет… Мо Си… Я не это имел в виду… я…

Но он произнес это так мягко и бессвязно, что все его слова звучали скорее как чисто символический протест, чем как решительный отказ. Мо Си явно неправильно его понял, так что вскоре одна его рука крепко обняла его сзади, в то время как вторая принялась умело гладить и ласкать его сверху вниз. Когда Мо Си ощутил такое же сильное ответное желание со стороны Гу Мана, он внезапно остановился.

В одно мгновение атмосфера между ними накалилась до предела.

Каким бы толстокожим ни был Гу Ман, в этот момент он не мог не ощутить гнев и стыд, но когда Мо Си опустил голову, чтобы посмотреть на его реакцию, взгляд его внезапно прояснился, а в глазах вспыхнул огонь.

Словно получив своего рода подтверждение, Мо Си грубо схватил Гу Мана за подбородок и, повернув к себе, при свете свечи на мгновение заглянул в его глаза, после чего впился в его губы яростным поцелуем. Казалось, страстная жажда так его измучила, что теперь он не мог напиться, с почти звериной яростью впиваясь в губы Гу Мана, взламывая его рот и тщательно изучая захваченную «крепость» внутри. Этот поцелуй был слишком бурным и яростным, звуки влажного соприкосновения их ртов переплетались с тяжелым дыханием и стонами все еще пытающегося оказать хоть какое-то сопротивление Гу Мана.

Однако эти звуки, похоже, действовали на Мо Си как афродизиак. Удерживая Гу Мана, он перевернулся вместе с ним, после чего еще крепче сжал его в своих объятиях. Обхватив его лицо, он продолжил этот яростный поцелуй, инстинктивно пытаясь сквозь одежду потереться возбужденным членом о член Гу Мана.

Голос Мо Си был пламенно страстным и немного охрипшим от желания, зацелованные им губы Гу Мана увлажнились и покраснели, дыхание стало частым и тяжелым, а глаза невероятно темными.

— Брат-наставник сказал, что в подарок на мое совершеннолетие этой ночью составит мне компанию. Так останься со мной.

За такую беспечность Гу Ман захотел задушить себя или вырубить себя чем-нибудь потяжелее:

— Я, блять, не это имел в виду!

— Слишком поздно, — приподнявшись, Мо Си перевернул его и снова с силой прижал к постели. Полы его одежд разошлись, обнажая белую как нефрит мягкую кожу крепкой, хорошо развитой груди. — Я давал тебе шанс уйти, но ты сам отказался.

— …

Он отбросил эротическую книжку в сторону и, обхватив Гу Мана за подбородок, приподнял его лицо.

Вытянутые к уголкам нежные глаза были немного затуманены и расфокусированы:

— Мо Си… ты… ты и правда… глупости[4] творишь…

[4] 胡闹 húnào хуньао — безобразничать; озорничать; диал. распутничать, развратничать.

Тяжело сглотнув, Мо Си стянул пояс с Гу Мана и понизив голос, сказал:

— Именно, ведь мой брат-наставник лучше всех прочих знает толк в глупостях.

Его глаза стали пугающе темными и теперь неотрывно смотрели на раскрасневшегося от сжигающего его изнутри желания Гу Мана.

В конце концов, он склонился над ним и, бросившись в этот грязный омут, исторг из себя те самые слова:

— Старший брат научит меня?

Автору есть, что сказать:

Малышка Симэй: — Я считаю до трех, забирай свою книжку и уходи отсюда.

Гу Манман: — Чего мне тебя бояться? Что такой маленький праведник может мне сделать? В худшем случае, ты можешь лишь порвать мое коллекционное издание с этими прекрасными репродукциями.

[На следующий день]

Гу Манман: — Я считаю до трех, остановись немедленно!

Малышка Симэй: — Чего мне тебя бояться? Что липовый бандит вроде тебя сможет мне сделать? Брат-наставник, а почему бы тебе снова не поучить меня?