Автору есть что сказать:

На этой неделе работа и разного рода рутина загрузила меня по полной, так что есть вероятность, что в 10:00 я ответить не смогу, но постараюсь найти время в течение дня и всем ответить. Целую! Всем спасибо! QAQ Почему в сутках всего 24 часа… Будь в них 48 часов, было бы лучше…

Карта персонажа Цзян Фули

Рост: 179 см.

Статус: Устраняет любые проблемы[2] в своем лечебном заведении.

[2] 终结者 zhōngjiézhě — тот, кто все решает и заканчивает («решала»); палач; «Терминатор» (китайское название фильма).

А если сказать по-человечески: супер-выдающийся врач.

Описание личности (народный титул): если я выйду из себя и в гневе убью тебя, мое демоническое высочестве будет вполне удовлетворено.

А если сказать по-человечески: Гнев Чунхуа.

Любит: деньги.

Не любит: бедность.

Любимый цвет: сине-зеленый [青 qīng цин].

Нелюбимый цвет: красный.

Любимая еда: окунь с кедровыми орешками.

Нелюбимая еда: утка.

Оружие: это тайна. Пока я только видела, как он использует деньги, чтобы давить людей.

Глава 55. Ночное купание

После того, как Мо Си получил лекарство, пришла пора забрать Гу Мана и отвести его домой. Бок о бок с Цзян Фули они вернулись в приемный зал и увидели, что Гу Ман, скрестив ноги, сидит на полу и разговаривает с малышкой Лань-эр. Точнее, Лань-эр обучала Гу Мана разговаривать.

— Стрекоза, — тихо сказала она, показав ему зажатую в руке бамбуковую стрекозу.

Гу Ман кивнул и повторил:

— Стрекоза.

— Если стрекозы летают низко, будет дождь.

Гу Ман снова кивнул, не мигая глядя на бамбуковую стрекозу своими голубыми глазами.

Заметив его жадный взгляд, маленькая Лань-эр на мгновение задумчиво склонила голову, а затем протянула ему стрекозу:

— Большой брат, если она тебе нравится, я подарю ее тебе.

Глаза Гу Мана тут же широко распахнулись от удивления:

— Мне?

Эта малышка уже давно не разговаривала с кем-то. На ее личике появилась нежная застенчивая улыбка, а на щеках очаровательные ямочки.

— На-на, бери, — сказала она.

Глаза Гу Мана засияли. С удивлением и восторгом он принял бамбуковую стрекозу, будто это было какое-то редчайшее сокровище. Не в силах выпустить подарок из рук, он какое-то время внимательно изучал ее, а затем поднял повыше и отпустил, чтобы она «пролетела» перед Лань-эр. Два ребенка, большой и маленький, весело засмеялись.

Они были так увлечены своей игрой, что не заметили возвращения Цзян Фули и Мо Си. Гу Ман опустил стрекозу на волосы девочки и с улыбкой сказал:

— Вот так очень красиво.

— На голове большого брата она тоже будет смотреться хорошо.

После ее слов Гу Ман и правда опустил стрекозу себе на макушку, после чего они опять расхохотались. Подумав немного, Гу Ман все же сунул стрекозу обратно в руку Лань-эр.

— Я наигрался, возвращаю тебе.

— Почему? — удивилась малышка Лань-эр.

— Я не могу просто так брать вещи от других людей. У меня дома очень… очень-очень злой и свирепый человек, — пытаясь жестами компенсировать свой ограниченный словарный запас, Гу Ман обрисовал руками несколько кругов, чтобы показать, насколько свирепым на самом деле был тот человек. — Вот такой злющий, и пока я на его территории, должен его во всем слушаться. Когда я не слушаюсь, он кормит меня очень острым лекарством, а еще громко воет и рычит на меня.

Мо Си: — …

Малышка Лань-эр не могла его не пожалеть и, протянув маленькую ручку, погладила Гу Мана по голове:

— Бедный большой братец, — сделав паузу, она все же предложила, — но эта стрекоза очень маленькая и недорогая, поэтому вряд ли он будет тебя ругать. Я дарю ее тебе. В следующий раз… ты мог бы еще раз прийти и поиграть со мной?

— Мне нравится с тобой играть, но стрекозу я взять не могу, — искренне ответил Гу Ман.

Услышав первую часть фразы, она посветлела лицом, но когда прозвучала вторая половина, на ее лице отразилось разочарование:

— Но ведь она и правда недорогая… — тихо сказала она.

— Чтобы что-то получить, нужно работать. Это правило поместья Сихэ, — сказал Гу Ман. — Или тебе придется развратничать со мной, чтобы…

Прежде, чем он успел закончить, Мо Си грубо поднял его с пола и, свирепо взглянув на него, со злостью сказал:

— Хочешь, чтобы семилетняя девочка развратничала с тобой? Совсем стыд потерял? Мы уходим, следуй за мной.

Стоявший позади них Цзян Фули неспешно оправил рукава и все также спокойно и невозмутимо произнес:

— Князь Сихэ, не забудьте о том, что я сказал.

В Чунхуа в день поминания умерших в конце года приносили жертвы правителям прежних эпох и павшим героям прошлого, отдавшим свою жизнь за страну.

На юго-восточной границе Чунхуа находился бездонный омут с кристально-чистой водой, что был истоком великой реки, разлившейся по Западной Шу до самого города Байди. Говорили, что эта река течет еще дальше, неся свои воды через девять провинций до самых глубин Преисподней. Люди верили, что эта река была единственной связью между миром мертвых и миром живых.

Чунхуа — страна, строго следующая устоям предков, где превыше всего почитались честь и посмертная слава героев. Каждый год накануне Нового года государь в сопровождении всех министров и ключевых государственных чиновников отправлялся к этому бездонному омуту, чтобы принести жертвы и провести обряд поклонения предкам, и этот год не был исключением.

В ночь перед отъездом Ли Вэй как всегда достал церемониальные одежды Мо Си и, держа их в руках, постучал в дверь его кабинета.

— Входи.

Когда Ли Вэй вошел, Мо Си сидел у подоконника из черного бамбука и при свете луны просматривал разложенные перед ним книги. Сколько бы раз Ли Вэй его ни видел, он не мог удержаться от восхищенного вздоха: все-таки их князь был поистине редким красавцем.

Мо Си, без всякого сомнения, был очень высоким и мужественным, обладал доминирующей аурой и пронизывающей остротой закаленного клинка, однако если отбросить все это и говорить лишь о чертах лица, то он выглядел весьма утонченным и элегантным. Хотя ему уже исполнилось тридцать, теперь, когда он снял императорскую военную форму и надел свободные одежды, чтобы почитать перед сном при свете лампы, князь выглядел пленительным юным красавцем.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Он был богом войны империи Чунхуа, держащим себя в строгости, всегда готовым к бою закаленным в боях клинком. Коррозия соблазнов этого мира никогда не разъедала сталь его взгляда, так что даже в зрелом возрасте князь Сихэ был полон сил, здоров телом и ясен умом, все такой же высокий, прямой и несгибаемый, как вековая сосна. Создавалось ощущение, что этот мужчина достиг пика своей формы, чтобы навсегда сохраниться в этом идеальном состоянии ума и тела.

Ли Вэй не завидовал и не сходил с ума по этому мужчине, но при взгляде на него все еще частенько замирал, пораженный его красотой.

Мо Си перевернул очередную страницу и прочитал еще пару строк. Прежде чем Ли Вэй успел открыть рот, он обернулся и, нахмурившись, спросил:

— Что случилось?

— О-ох… О-о-ох! — Ли Вэй суетливо затряс головой, чтобы побыстрее прийти в себя. — Мой князь, уже поздно. Завтра вам нужно вставать в три утра, так что лучше было бы совершить омовение пораньше.

Взглянув на водяные часы, Мо Си понял, что и правда было уже довольно поздно, поэтому закрыл книгу и поднялся на ноги:

— Хорошо, — сделав паузу, он, вдруг что-то вспомнив, спросил, — куда подевался Гу Ман?

— Разве ваша светлость не собирается взять его с собой на церемонию жертвоприношения и поклонения душам предков? Ваш покорный слуга отправил его переодеться в чистое и велел немного привести себя в порядок.

Мо Си кивнул. Ли Вэй подходил весьма тщательно к планированию любого дела, как правило, позволяя ему избежать лишнего беспокойства.

В самом дальнем дворе поместья Сихэ находился горячий источник, где обычно купался Мо Си. В Чунхуа было множество горячих подземных источников, так что почти в каждом поместье знати был подобный бассейн с водой для омовения. Говорили, что в поместье Ваншу была самая роскошная купальня с плетеными кушетками, каменными ступенями, террасой для ароматерапии и всем, что душе угодно. Кроме того, вокруг бассейна были установлены ослепительно сияющие в ночи позолоченные тотемы летучих мышей.

Мо Си был не склонен уделять излишнее внимание жизненным благам и плотским удовольствиям, поэтому его горячий источник был самым простым в Чунхуа и по обустройству наиболее близок к тем, что встречались в дикой природе. Это был бассейн из каменной породы, окруженный травой и полевыми цветами. Со стороны он выглядел так, словно его когда-то просто выдолбили в земле, а потом забыли, оставив обустройство купальни на усмотрение природы.

Было еще кое-что, чем горячий источник в поместье Сихэ в корне отличался от купален другой знати… Слуги.

Когда другие знатные господа совершали омовения, рядом всегда присутствовала готовая помочь прислуга, целители или даже девушки, играющие на пипе. Однако Мо Си никого в свою купальню не пускал и никому не позволял себя обслуживать.

Годы, проведенные в военных походах, научили его бдительности в отношении людей, поэтому он не мог полностью расслабиться, пока рядом находился кто-то еще, даже если это были слуги, верно служившие ему многие годы.

Горячий источник был окружен туманом, дорожку из синего камня усыпали опавшие лепестки цветов. Мо Си вошел в небольшую беседку из черного бамбука, где можно было переодеться. Сама беседка была обставлена очень просто: там стоял маленький столик с изогнутыми краями, квадратный каменный табурет, бамбуковая вешалка для одежды и большое бронзовое зеркало в человеческий рост, созданное мастерами поместья Юэ.

Одну за другой Мо Си снял вещи, аккуратно складывая каждую на столе, затем распустил свои чернильно-черные волосы и, завязав их в высокий хвост, спустился к горячему источнику.