А потом в квартире опять появились даганны и с ними Имар. Занесли фляги с водой, штук десять, не меньше, и в придачу стол из даганской столовой. А вместо стульев - две деревянных лавки.

Дочка притихла, взирая снизу вверх на здоровенных как дубы мужчин, а когда Имар ей подмигнул, застыла в изумлении, отрыв рот.

Имар водрузил на стол коробку и похлопал по крышке.

- Тут кое-что из столовой. Наш повар сварганил на скорую руку, на сутки должно хватить. После того, как окончательно переедете, составьте список вещей и продуктов, которые необходимы. Что потребуется, доставим. И ничего и никого не бойтесь, спите спокойно. Этот район патрулируется круглосуточно, двери внизу запираются на засов. Подъезд пока пустует, но, подозреваю, скоро будет заселен. Вы - первый наш прецедент, - сказал, посмеиваясь. Словно и не он часом ранее облил холодностью Айями, когда та попросила отказаться от обысков и от поиска злоумышленников.

На прощание Имар напомнил, как пользоваться печками, чтобы не угореть, и показал, как устроен дверной замок, после чего вручил ключи.

- Вот. Владейте. Завтра за вами заедет либо Аррас, либо я.

- Мы бесконечно признательны за помощь, - сказала Айями, провожая гостя на пороге. - А вас не накажут? Вдруг господин А'Веч не одобрит?

- Не волнуйтесь. Согласие господина А'Веча получено, - успокоил он со смешком.

На полу вместо ковра расстилался светлый прямоугольник, повторявший очертания окна. И лампочки не нужно зажигать, фонари снаружи горят достаточно ярко.

Люнечка кое-как уснула на новом месте и на новой кровати. Не обошлось без капризничанья, из-за перевозбуждения, связанного с переменой обстановки. Уж если на взрослых свалилось столько потрясений за один вечер, что говорить о ребёнке?

Расположившись на кухне, женщины смотрели на улицу. По направлению к гостинице прошел патруль - в четвертый или в пятый раз за короткое время. У школы и возле ратуши прохаживались караульные, на площади, несмотря на поздний час, грелись, работая двигателями, три машины. Имар не преувеличил, заявив, что этот район находится в зоне неусыпного внимания даганнов.

Поведав в подробностях о разгроме в квартире, Айями подавленно умолкла, заново переживая увиденное в своем воображении. Эммалиэ переваривала её рассказ молча.

- Простите. Все проблемы из-за меня, - повинилась Айями, нарушив тишину. - Теперь у нас нет своего дома. Всё, что было нам дорого, безвозвратно уничтожено.

- Нет, Айя, я должна сказать спасибо. Благодаря тебе у нас есть крыша над головой, мы сыты, согреты и находимся в безопасности, - ответила Эммалиэ. - Как они пробрались внутрь? Через окно?

- Имар сказал, открыли дверь отмычкой. А уходя, разбили стекла.

И, куражась, раскурочили всё, что попалось под руку.

- Как думаешь, сколько их было?

- Имар говорит, двое или трое. Большая компания заметна и бросается в глаза.

- Ну и что? Глаза видят, а рот на замке, - отозвалась Эммалиэ с иронией. - Ни за что не поверю, что соседи оглохли и не расслышали погром.

- Или в нём участвовали, - добавила Айями.

- Не может быть, - произнесла Эммалиэ после ошеломленной паузы. - Свои бы побоялись. Если господин А'Веч найдет виновных, им несдобровать.

Или наоборот, решили рискнуть. Дождались, когда он уедет из города, и начали действовать. Наивные. Для господина подполковника и расстояние - не преграда. Он с успехом раздает указания подчиненным с помощью телефона.

- Может, Диамал с дружком напакостили? Хотя вряд ли, - размышляла вслух Эммалиэ. - Пришлым опасно появляться в городе среди бела дня. Их легко заприметят и схватят.

- Кто? По дороге к ратуше вы не встретили ни одного патруля. Даганны считают, что любимое время бандитов и партизан - это ночь, а засветло суются в город лишь отчаянные самоубийцы. Поэтому и не шерстят днем в нашем районе.

- Однако восприняли ограбление как вызов.

- Не то слово. Настроены решительно и хотят найти виновных во что бы то ни стало. Обыскивают дома от чердаков до подвалов. А вдруг надумают допрашивать жителей? И станут выбивать признания запугиванием и угрозами, представляете? - разволновалась Айями. - Нет, я не хочу, чтобы из-за меня пострадали непричастные! Но господин Л'Имар и слышать ничего не желает. Найдем, говорит, и призовём к ответу. А у даганнов на всё один ответ - расстрел.

- На вот, выпей, успокойся. - Эммалиэ протянула кружку с водой. - Почему же сразу расстрел? Ведь никого не убили. Зато арестовать вполне могут.

- Вот видите! Арестуют и сошлют в Даганнию! - воскликнула Айями. - Думаете, наши поблагодарят? "Спасибо, что разворошили осиное гнездо", - продекламировала с издевкой. - Как ни крути, а всё, что ни предпримут даганны, отразится рикошетом в нас. И восстановление справедливости выйдет нам боком.

Эммалиэ почти насильно всучила ей кружку.

- Так что же, предлагаешь простить и забыть?

- Да! Наверное. Не знаю! Да!

- Пей уже, что ли. А то расплещешь, - напомнила Эммалиэ.

Айями, наконец, послушалась. Смачивая пересохшее горло мелкими глотками, она наблюдала, как снаружи одна из машин тронулась с места и исчезла в переулке. Из-за поворота показался другой автомобиль и неспешно покатился к площади. Сменились караульные у ратуши, под окнами прошел очередной патруль. Даже ночью жизнь кипит, - хмыкнула Айями, отвлёкшись и поостыв.

- Когда нас выселят отсюда? - сменила тему Эммалиэ.

- Думаю, никогда. Если мы не захотим того сами, - ответила Айями, впрочем, без особой уверенности. - Даганны собираются подключить подъезд к воде и к отоплению.

- Однако, каков размах. Ни раньше, ни позже, - пробормотала Эммалиэ.

В любом случае, прежде чем возвращаться в разгромленное жилье, сначала нужно привести его в порядок. И найти разумное объяснение для дочки, скучающей по Кнопке и принцессе Динь-дон.

- Что-нибудь придумаем, - пообещала Эммалиэ. - Утро вечера мудренее, пойдем-ка на боковую.

Скоро рассвет, а сна ни в одном глазу. Бессонница одолела, скрутила раздумьями, да и незнакомое жильё мало способствует расслабленности. Ворочалась Айями на шершавой простыне, безуспешно смыкая веки, и прислушивалась к подозрительным звукам, а потом плюнула и перебралась к дочке под одеяло. Обняла, прижала к себе кровиночку. И отключилась.

Следующий день прошел сумбурно, в разъездах и суете. На этот раз Айями сопровождал господин помощник. Имар целиком погрузился в подготовку к пуску системы отопления, устроив беспорядок на первых трех этажах и в подвале. С раннего утра двери в подъезде хлопали, ботинки топали, а трубы гремели. Оконные проемы в подъезде оказались затянуты полиэтиленом, а тропинка возле крыльца превратилась в широкую расхоженную дорожку.

Люнечка вскоре перестала вздрагивать, привыкнув к резким громким звукам, и затеяла игру. А Эммалиэ проводила с напутствием: что бы ни увидели глаза при дневном свете, держаться стойко и не принимать близко к сердцу.

За ночь квартира основательно проморозилась. Айями распахнула ставни, прогоняя полумрак. При естественном освещении картина погрома оказалась еще более удручающей, чем накануне вечером. От грозной надписи на зеркале остались красные разводы, а вот скабрезные рисунки в противоположном углу комнаты остались. Айями поспешно отвела глаза.

Господин В'Аррас сказал:

- Указывайте, что нужно выносить. Меня не ждите.

И ушел.

А что выносить? Айями растерянно оглянулась. Наверное, сперва мебель: платяной шкаф, комод, трюмо, стол, табуретки.

Она любовно провела по полированной дверце. Пусть шкаф далеко не нов, зато дорог как память о Микасе, потому что стал первой покупкой в совместном бюджете молодой семьи. Комод и трюмо перекочевали сюда вместе с Эммалиэ. А вот диван, похоже, останется здесь. Потребуется затратить немало усилий, чтобы вернуть ему должный вид, поэтому овчинка не стоит выделки.

Айями перебирала одежду и бережно складывала в коробки, в особенности Люнечкины вещи. Не время для брезгливости, всё пригодится. Что разодрано, можно заштопать, что замаралось, можно отстирать.

Аккуратно уложила и кухонную утварь. Почему-то вандалы не позарились на посуду, хотя могли бы перебить, шутя, как и стекла. Следом отправились в коробку книжки и уцелевшие Люнечкины игрушки.

Провела ревизию содержимого полок в кладовой, откладывая в сторону безвозвратно испорченное. И невольно удивилась: какой же злостью нужно обладать, чтобы за короткое время изуродовать с ожесточением практически каждую вещь? А может, злость не при чем, и грабители действовали хладнокровно и целенаправленно.

Неожиданно пальцы нащупали гладкую поверхность. Стилет! Футляр попал в выемку и слился с полкой, сделавшись незаметным. Воистину чудо! Воровато оглядываясь, Айями засунула футляр на дно коробки, а сверху прикрыла тряпьем. Даганны сноровисто и молчаливо ворочали мебель, и на манипуляции в кладовой обратили полный ноль внимания.

Неподалеку валялась крышка, оторванная от чемоданчика вместе с петлями. Еще вчера в нем хранились безделушки, милые сердцу и памяти Айями, а сегодня их затоптали ноги людей, равнодушных к амидарейской сентиментальности. Побродив по комнате, Айями отыскала свадебную фотографию. Вынула из рамки, очистив от осколков. Подобрала измятые листочки со стихами Микаса и аккуратно расправила. Это те воспоминания, которые никогда не забудутся, и Айями не раз покажет их дочке, рассказывая об её папе.

Грузовик зафырчал, разворачиваясь. Даганны устроились в кузове, а кабина досталась Айями. Самый что ни на есть настоящий переезд, только повод нерадостный - усмехнулась она горько, провожая глазами фасад, ставший за эти годы родным. Когда-нибудь, когда утихнет обида, и святые даруют Айями прощение для мародёров, она вернется сюда. А до тех пор стены, запомнив тепло и уют семейного очага, будут дожидаться свою хозяйку.