Блэки Хол
Небо и земля. Том 2
34
Он приехал после бурана, когда горожане успели протоптать тропинки, а машины расчистили дороги, и теперь вдоль обочин громоздились снежные хребты.
А'Веч встретил утром на крыльце ратуши. Прислонился к перилам и курил, наблюдая за спешащей Айями.
И сбился шаг, а сердце взволнованно подпрыгнуло. Потому как, заметив издали знакомую фигуру, Айями вдруг поняла: оказывается, она скучала. Но ни в какую не хотела признавать.
Забылось всё: и натянутость, возникшая перед отъездом господина подполковника, и неловкость из-за его исключительной щедроты. И неприятное открытие о прослушке тоже забылось, хотя первое время Айями коробило при мысли о том, что А'Веч регулярно читал стенограммы разговоров. Или, надев наушники, бесцеремонно вникал в болтовню амидареек.
Однако, обдумав, Айями нашла оправдательные доводы в его защиту. По всему выходило, что в комнате переводчиц нет микрофонов. Иначе господин подполковник сразу бы узнал о домогательствах приезжего капитана, и не закрутилась бы карусель с недоговорками, недопониманием и беспочвенными подозрениями. Ну, а шпионское устройство в больнице установлено не по личной прихоти, а потому что так полагается. Прослушка - обычное дело для военных.
Об этом и постоялец сказал, когда Айями поинтересовалась: могут ли даганны поставить следящую штучку в квартиру. "Жучок" - поправил Айрамир авторитетно.
- А смысл? - пожал он плечами. - Чтобы узнать, о чем треплются в твоем доме, придется незаметно установить микрофоны во всех квартирах. И вывести провода к единому разведывательному пункту. Поставить аппаратуру. Запустить генератор для электричества. Опять же, какова цель слежки: слушать или записывать на пленку? Необходимо держать несколько человек для круглосуточного наблюдения. И отапливаться. Нет, это невыгодно. Хотя иногда и выгодой поступаются, если думают, что поднадзорный объект владеет ценной информацией. А с тебя-то что взять? Слухи да сплетни.
- Ну... я же переводчица. Мало ли что могу утаить, - сказала Айями, уязвленная пренебрежительным тоном парня.
- Ну и что? Ты же ничего не видишь, ничего не знаешь. Уткнешься с утра в бумажки - и так до вечера.
- "Поднадзорный объект", "жучок", - передразнила Айями. - Откуда нахватался-то?
- Товарищ рассказывал. Ему в училище разведдело читали.
- А на работе могут поставить прослушку? - допытывалась Айями.
- Вполне. Еще ставят там, где бывает много народу, и большая проходимость, - ответил парень. - Я бы и в храме поставил, в исповедальне.
Айями лишь головой покачала в ответ на святотатственные слова. Хотя кто знает? Не исключено, что и церковную обитель напичкали микрофонами и записывают на ленту откровения прихожан. А господин подполковник в любой момент мог отдать приказ: оборудовать комнату переводчиц следящими устройствами. В целях неповторения неприятных казусов с сородичами-даганнами.
Поэтому, придя на следующий день на работу, Айями поступила так же, как и врачевательница. Но сперва обошла помещение, выискивая подозрительности. И пускай не обнаружилось ничего, мало-мальски внушающего сомнение, всё ж Айями написала краткую записку и положила перед напарницей. Прочитав, Мариаль вскинула встревоженный взгляд. Значит, не догадывалсь, - поняла Айями.
"Спасибо" - ответила Мариаль строчкой ниже. - "А дома?"
"Вряд ли" - успокоила Айями, а после избавилась от улики как заправский шпион. Изрезала мелко-мелко, посчитав, что подслушивателей - если таковые имеются - может заинтересовать звук рвущейся бумаги.
Теперь переводчицы обдумывали фразы перед тем, как произнести вслух. Незначащие разговоры предназначались для чужих ушей, а важные поверялись бумаге. И на шутки Имара женщины отзывались настороженно, заставляя его недоумевать. Наверное, Имар решил, что амидарейки поддерживают смех из вежливости, а на самом деле чужеземный юмор им непонятен.
Дни текли, объем работы не уменьшался, словарный запас даганского пополнялся, а господин подполковник не возвращался. И Айями начала испытывать смутное беспокойство. Чтобы отвлечься от тревожных раздумий, не раз проигрывала в воображении сцену встречи: где и как та произойдет; что скажет Айями, а что ответит А'Веч.
И вот он приехал - как всегда неожиданно, сколько бы ни готовилась Айями, репетируя. И встречал на крыльце, затягиваясь сигаретой и выпуская дым струйкой. Как обычно, как всегда. Словно бы и не уезжал.
- Здравствуй... те, - сказала Айями, добавив окончание - не для него, а для двух офицеров, показавшихся в дверях. Чтобы соблюсти приличия при посторонних. И дистанцию.
- Здравствуй, - кивнул А'Веч. Бросив окурок на снег, отсалютовал сослуживцам и вошел в фойе вслед за Айями.
Так и следовал за ней по лестнице - тремя ступеньками ниже.
Так и разошлись в разные стороны. На втором этаже она - налево, а он - выше. Шла Айями, не смея обернуться. Но чувствовала кожей его взгляд, и нервы натянулись струнами.
И работа не заладилась. В третий раз Айями заправила печатную машинку бумагой и топнула сердито ногой, запортив лист. А отвлекалась оттого, что поглядывала беспрестанно на часы, следя за стрелками и подгоняя время к обеду.
Чтобы увидеть его.
Потому что он сильный и надежный. А еще заботливый и предусмотрительный, пожалуй, даже чересчур. И потому что тоже рад встрече, и чтобы это понять, не нужно обладать тонким чутьем. Достаточно видеть, как он пружинисто вскакивает с тахты и ждет, замерев, когда Айями подойдет ближе. Достаточно знать, что он отчитывал минуты до её прихода, сжимая и разжимая кулаки. От нетерпения.
Ну и пусть он опять увернулся, не позволив себя поцеловать. Зато не обделил вниманием изгиб шеи и прикусил мочку - в пылу утоленного желания. И опять распускал руки - беззастенчиво и нахально.
Айями не обиделась на мимолетное проявление брезгливости. Потому что у нее было достаточно времени, чтобы обдумать и... смириться.
Говорят, время - лучший лекарь. Но оно же - и лучший советчик. И неожиданно подкидывает здравую мысль, когда из ночи в ночь ворочаешься в постели без сна, и разные глупости лезут в голову.
Всего лишь следует относиться к плотским желаниям господина подполковника как к работе. Или как к необременительным обязанностям. И не принимать близко к сердцу ранее подмеченные унизительные мелочи.
А'Веч - человек военной выправки и не привык разлеживаться в обнимку с женщиной, тем более, с амидарейкой. Что до поцелуев... Айями привыкнет к их отсутствию. Почти привыкла. Притворяться же научилась. И впредь она не наденет на лицо маску обиженности, а будет приветлива и улыбчива с покровителем.
Что еще нужно мужчине, вернувшемуся из долгой поездки? Внимание и участие. Айями сможет, это нетрудно. В конце концов, это мизер по сравнению с масштабами заботы, коей окружил господин подполковник. Он - покровитель, она - содержанка, и у каждого из них свои обязанности, которые следует выполнять. Веч справляется на ура, а вот Айями проявила неуместную избалованность.
- Вы... ты надолго вернулся? - спросила она неловко, когда пришла очередь традиционного обеда, сервированного на двоих.
- Спешишь избавиться? - хмыкнул Веч. Отломил от лепешки знатный кусок и, свернув трубочкой, отправил в рот.
На этот раз господин подполковник не церемонился и поглощал варево с завидным аппетитом. Правда, зачерпывал ложкой из отдельной кастрюльки. И надо сказать, Айями понравилось, как он ел. Кто-то вкушает пищу неряшливо, усеивая крошками стол, у кого-то дырявый рот, кто-то чавкает и с шумом втягивает суп, кто-то дует на горячую кашу так, что брызги разлетаются в разные стороны. А вот Веч ел... вкусно. Заразительно.
- Я беспокоилась. Вы... ты снова уедешь?
Он отставил ложку. Наверное, озадачился несвойственной разговорчивостью мехрем*.
- Ты... вы не подумайте, что я вынюхиваю. Просто никто не говорит толком, а вдруг что-нибудь случилось? То есть, мне неинтересно знать, случилось или нет, потому что это военная тайна... - запуталась в объяснениях Айями.
- Теперь уж нескоро уеду, - ответил Веч, забавляясь её бессвязным меканьем. - Ты ходила в больницу, - то ли спросил, то ли утвердил.
И тем самым, признал: даже отсутствуя, он не упускал Айями из виду. Дежурный указал в рапорте, а прослушка подтвердила.
- Да, - ответила Айями настороженно. К чему господин подполковник сменил тему?
- Я договорюсь с Оттином... нашим врачом. Он осмотрит тебя.
- Зачем? - испугалась Айями. - Я простывала недавно, но уже долечилась.
- Женщины не сильны в медицине. Я не доверяю вашей... докторице, - исковеркал господин подполковник профессию Зоимэль, видно, не смог подобрать правильное окончание.
- Почему это? Просто вы не знаете Зоимэль. У нее характер будь здоров. Несгибаемый. Быть врачом - её призвание, - сказала Айями убежденно. - Вы не доверяете женщинам, а я не доверяю мужчинам! И ходила в больницу не по нужде, а в гости.
Сказала - и прикусила язык. Догадался ли Веч, что часть его подарков "ушла" в другие руки? Наверняка В'Аррас докладывает начальнику по телефону о каждом шаге и слове Айями.
Судя по лицу, Веч не догадался. Но ждал разъяснений: с какой стати ей приспичило отправиться после работы в больницу? Визиты-то нечасты.
- Я многим обязана Зоимэль. Она спасла мою дочку. Люнечка родилась синюшной, не дышала уже.
- У нас твою дочь звали бы Луной, - сказал Веч ни с того, ни с сего.
- Звучит необычно. И непривычно, - ответила Айями с улыбкой, чем вновь обескуражила собеседника. Определенно, Веч не ожидал большой общительности от своей мехрем.
- Не страннее, чем ваши амидарейские имена, - ответил ворчливо.
- Спасибо вам... то есть, тебе, - поправилась Айями. - И особая благодарность от Люнечки. За морковь и яблоки. За мед и за леденцы. За всё.