— Ты популярная девушка, Дав Кентербери, — ухмыляется Рафаэль. — Тогда я соглашусь на завтра. И не надо мне больше оправдываться. Я хочу увидеть тебя снова, как можно быстрее.

Я взвешиваю все "за" и "против". Негатив намного перевешивает позитив, но, несмотря на это, я ловлю себя на том, что киваю в ответ на вопрос Рафаэля. Я беру ручку с его стола и нацарапываю свой адрес на розовой открытке, вручая ее ему.

— Забери меня отсюда. Завтра в восемь вечера.

— Ты же дашь мне свой номер? — Он поднимает брови, явно удивленный. Я колеблюсь, но потом записываю и номер тоже. — А твои социальные сети? Instagram? Facebook? У тебя есть Твиттер?

— Нет, — твердо отвечаю я. — Меня там нет.

Я забываю упомянуть свой аккаунт в Instagram, но я не хочу, чтобы он знал об этом. Даже Робин не знает.

— Ты загадка, Дав Кентербери, — размышляет он.

Я игнорирую его слова и одеваюсь в студии, в то время как его взгляд поглощает меня с любопытством. Какой смысл прятаться сейчас? Этот парень уже видел меня голой со всех сторон.

— Что ж, я заключил с тобой сделку. Я заберу тебя завтра. Передай от меня привет своему брату, хорошо? — Говорит Рафаэль, как только я возвращаюсь в свою мешковатую одежду, которая скрывает множество грехов.

— Конечно. — Я неловко улыбаюсь и хватаю свою сумочку, закидывая ее на плечо. — Хорошего тебе дня.

Я выхожу из студии в офисную зону. Парикмахерша смотрит на меня, но я игнорирую ее, прощаюсь и ухожу, заказывая Uber.

Я жду. Здесь теплее, чем было в студии с кондиционером, но все равно недостаточно, чтобы согреть мои замерзшие кости. Ничто не может остановить холод, распространяющийся изнутри. Пока я жду своего водителя, я оглядываю прохожих, но никто не обращает на меня особого внимания. В таком виде я невидима, в своей полностью черной, мешковатой одежде, с естественным макияжем и волосами, закрывающими половину моего лица, испорченную половину.

Мимо проходит мамочка, держа за руку маленькую девочку, и мое сердце подпрыгивает. Девчушка симпатичная, одета в розовую пачку и светло-розовые кроссовки. Ей, должно быть, около четырех. Действительно очень миленькая. Я улыбаюсь ей, и она бросает на меня любопытный взгляд, в то время как ее мать нетерпеливо дергает ее за руку. Рассеянно заправляя волосы за ухо, я высовываю язык и корчу ей рожицу. Ее глаза расширяются, когда она замечает шрам на моей щеке. Я почти забыла о нём. Почти. Но когда улыбка маленькой девочки превращается в гримасу, я знаю, что никогда не смогу забыть.

Я испорчена. Чудовище. И ничто и никогда не изменит того факта, что Паркер Миллер разрушил мою жизнь восемь лет назад.

Я ненавижу этого ублюдка.