Эпилог Дав

3 года спустя

Сегодня шестнадцатый день рождения Вилы, и ее братья сводят меня с ума. Келлан и Зейн скачут с раннего утра, чтобы Вила открыла некоторые из своих подарков. Но мы еще не дали ей главного. Это будет сюрпризом на сегодняшний вечер.

— Келлан! — Мой сын останавливается с застывшей улыбкой на лице. Он хулиганистый мальчик, но мое сердце поет, когда я вижу его таким счастливым. Он действительно стал самостоятельным с тех пор, как Нокс вернулся, чтобы жить с нами. И он, безусловно, похож на своего папочку. — Можешь попросить своего брата перестать топать, он собирается сломать потолок! Покупатели прибьют нас.

Он кивает и исчезает обратно в гостиную, издавая звуки самолета.

Сегодня еще одна особенная ночь, потому что она последняя в нашем старом доме. Мы наконец-то переросли дом, который я купила для себя так давно, и переезжаем на великолепную виллу в более безопасном, более семейном районе. Вила говорит, что это шикарно, и я почти хочу согласиться с ней. Видит бог, цены были возмутительными, но я рада, что мы вложили инвестиции.

Нервничая, я наматываю пальцы на алюминиевую фольгу, обернутую вокруг передней пряди своих волос.

— Вила! — Кричу я вверх по лестнице. — Ты обещала, что поможешь!

— Иду! — Она растягивает слова, и я представляю, как она закатывает глаза. Она бросается вниз по лестнице. Теперь я каждый день вижу ее и поражаюсь, какой красивой она выросла. Она была поразительным, но болезненно худым ребенком, а теперь она красавица, которую невозможно пропустить, поскольку она незабываема. — О боже. Как долго ты держала это?

— Прошло около десяти минут, — смущенно признаюсь я.

— Не паникуй.

— Не паниковать! — Я вскрикиваю, когда она тащит меня в ванную на первом этаже, как раз в тот момент, когда Нокс открывает входную дверь, балансируя огромной картонной коробкой. — Нет! Не показывай Виле, ты же знаешь, что это часть сюрприза.

— Конечно, — смеется он, проходя мимо нас в столовую. — Между прочим, десять минут истекли!

— Немного поздновато с этим! — Перекрикивает Вила, прежде чем закрыть дверь ванной. Она усаживает меня на закрытую крышку унитаза и вытаскивает прядь моих волос из фольги. — О Боже мой.

— Что? — Я ахаю. — Она что, отвалилась? Не слишком ли долго я держала?

— Нет, — усмехается Вила. — Она белая. Выглядит идеально!

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на себя в зеркало. У меня шоколадно-каштановые волосы, но теперь спереди у меня появилась белая прядь. Вила сначала говорила, что это будет выглядеть глупо, но теперь она говорит мне, насколько это круто и что я выгляжу действительно круто.

— Тебе нравится? — Нервно спрашивает она.

— Да, — я медленно киваю. — Я просто надеюсь, что Ноксу тоже понравится.

— Например, что? — Он протискивается в ванную, заставляя Вилу стонать, когда он глубоко целует меня.

— Не могли бы вы двое снять комнату? — Умоляет она.

— Не тогда, когда вместо этого мы можем смутить тебя, — дразнит ее Нокс, заставляя ее закатить глаза. Но она все еще улыбается, отправляясь на поиски своих братьев.

Мы никогда не обсуждали тему того, чтобы Вила называла меня мамой, а Нокса папой. Но нет никаких сомнений, что Зейн и Келлан ее семья, ее маленькие братья, и она относится к ним так же, как и они к ней.

Наконец, мы с Ноксом одни, и я таю в его объятиях, когда он прижимает меня к себе, крепко целуя и снова заставляя меня подчиниться ему за считанные секунды. Я никогда не могла устоять перед ним, моей второй половинкой, человеком, который одновременно обрек и спас меня.

Мы исчезаем в спальне, пока мальчики спят, а Вила готовится к вечеринке в доме своей лучшей подруги Мерси. Недавно мы узнали, что Мерси — внучка Сэма, и мы всегда поощряем ее присутствие рядом. Несмотря на то, что ее мать потрясающая женщина и очень заботится о ней, мы тоже хотим заботиться о Мерси. Мы рассказали ей все наши лучшие истории о Сэме, и иногда даже его дочь, слушает со слабой улыбкой на лице.

Пока Нокс исследует мое тело, я закрываю глаза. Я так благодарна за то, как сложилась моя жизнь, за то, что дала мне моя семья. Место, где я дома… И даже мои отношения с матерью стали немного менее холодными. Она обожает детей и даже дважды приезжала сюда в гости. Она не знает, кто такой Нокс, и я сомневаюсь, что она когда-нибудь узнает. Есть некоторые черты, которые даже я не переступлю.

Робин живет в моем сердце и в богатой палитре воспоминаний, которыми я делюсь с детьми и Ноксом. Я слежу за тем, чтобы Робин незримо присутствовал в разговорах, рассказывая о нем небольшие истории и анекдоты, к которым присоединяется Нокс. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь сказать им правду… но я могу только молиться, чтобы они поняли, если когда-нибудь узнают.

Когда нам приходит время собираться, в доме кипит ночная жизнь. Мальчиков забирает няня, у нас дома будет вечеринка и огромная вечеринка с ночевкой для подруг Вилы. Мы на самом деле позволяем им остаться на ночь, а сами отправимся в новый дом, мы достаточно доверяем Виле.

Поставщики провизии все готовят, и мы ждем, когда приедут девочки, чтобы вручить Виле ее последний подарок. Час спустя празднование в полном разгаре, и Нокс хочет, чтобы я была с ним, поэтому мы отрываем именинницу и выводим ее на улицу с завязанными глазами.

— Ta-дa! — Говорю я, отводя взгляд от ее глаз.

— О, боже, черт возьми. Боже. — Вила прикрывает рот, прежде чем завизжать. — Вы серьезно?

— Конечно, — киваю я. — Мы доверяем тебе, дорогая.

— Ты не пожалеешь об этом! — Пищит она, подпрыгивая перед вишнево-красным "Мустангом". — Можно мне прокатиться на нем?

— Ты можешь объехать квартал сейчас, но не садись за руль без нас сегодня вечером, — киваю я, в то время как Нокс целует Вилу в щеку.

Она даже больше не слушает, умоляя Нокса пойти с ней. Он садится в машину вместе с Мерси, и они разъезжают по окрестностям, визжа от восторга. Я уже волнуюсь, но заставляю себя перестать делать это и убедиться, что девочки готовы к ночи. Одна из старших сестер девочек, которая кажется немного более книжной барышней, будет с ними, и мы будем на расстоянии звонка.

Я говорю себе, что Вила заслуживает того доверия, которое мы возлагаем на ее плечи. Она хороший ребенок, и ей и в голову не придет подвести нас.

Всё готово, к тому времени, как они возвращаются, нас уже ждет машина.

Вила сияет от уха до уха и крепко обнимает меня. Я говорю ей, что она заслуживает этого и не подведет нас. Она только что сдала экзамен на водителя, поэтому мы решили подарить ей мою старую машину на память и как способ передвижения. Мы перешли на более крупную машину, которая может безопасно перевозить нас всех.

Когда мы стоим перед нашим старым домом, все девочки направляются внутрь, пока Вила прощается с нами. Мы даем ей инструкции на случай, если мы ей понадобимся, бабочка порхает вокруг нас, приземляясь на куртку Вилы.

— Это прекрасно! — Ахаю я, быстро делая снимок. — Так красиво, Вила.

— Знаешь, у нас есть поговорка о бабочках, — присоединяется Нокс, обнимая меня за плечи.

— Ты собираешься озвучить её сейчас? — Дразню его.

— Может быть. — Его глаза мрачно блестят. — Она гласит, что человек, на которого приземлится бабочка, получит свое "долго и счастливо" следующим.

— О боже, какой отстой, — закатывает глаза Вила. — Мне шестнадцать, а не шестьдесят!

— Да, ты слишком молода, — смеется Нокс, но я вижу, как морщины на его лице становятся чуть глубже.

Когда бабочка улетает, мы целуем Вилу на прощание и садимся в нашу машину. Я не знаю, так ли тяжело на сердце у Нокса, как у меня, но я вытираю слезы со своих глаз и успокаиваюсь.

— К чему такие эмоции, маленькая птичка? — Нокс шепчет мне на ухо. — Что-то не так?

— Она просто такая взрослая уже, — шепчу я.

— Я знаю. И мальчики тоже. — Он дергает за мою новую белую прядь волос. — Между прочим, мне это нравится.

— Спасибо, — морщусь я. — Подумала, что мне следует начать опережать свой возраст. Ты же не променяешь меня на более новую модель, не так ли?

— Не будь смешной, — ухмыляется он. — Даже и не надейся, никогда.

— Тебе не терпится провести первую ночь в нашем доме, наедине?

— Непременно. — Нокс утыкается носом в мою шею. — Одна из наших первых ночей наедине за многие годы.

— Определенно. — Я морщусь. В последнее время было тяжело уходить от семьи, не то чтобы я возражала. Но мы с Ноксом не такие беззаботные. Я всегда беспокоюсь о мальчиках и Виле, а Ноксу иногда все еще кажется, что он несет на своих плечах всю тяжесть мира. — Как ты думаешь, с детьми все будет в порядке?

— Конечно. — Нокс толкает меня локтем. — Перестань нервничать, маленькая птичка.

— Я просто волнуюсь. — Я тереблю платье, и Нокс отводит мои руки, целуя костяшки пальцев.

— Сегодня ты вся моя. Единственное, о чем тебе нужно беспокоиться сегодня, это чтобы всегда говорить да.

— Что говорить? — Я вопросительно поднимаю брови. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Он просто подмигивает и смотрит вперед.

— Нокс! — Я сжимаю его руку.

— Я уже сказал слишком много. Тебе придется довериться мне во всем остальном и быть хорошей девочкой. — Он ухмыляется мне, шрам на его щеке делает его похожим на меня.

— Ты делаешь мне предложение…

— Официально я сделал тебе предложение два года назад. — Он указывает на камень у меня на пальце. — Но ты все откладывала и откладывала, так что теперь я взял дело в свои руки.

— Боже мой, Нокс. — Мои глаза снова слезятся, колени слабеют. — Мы действительно поженимся сегодня вечером?

— Это всего лишь небольшая церемония, только мы и священник.

— Но как же наша семья…

— Если позже ты захочешь чего-то еще, мы сделаем и это. Но сегодня я хочу, чтобы ты принадлежала только мне. И я хочу сделать нашу первую ночь в качестве супружеской пары в нашем новом доме особенной.

— Ты уже сделал это, — признаю я тихим шепотом. — Ты делаешь меня такой счастливой, Нокс. Ты дал мне все, что я когда-либо хотела. Это… это счастливая жизнь.