Сейчас я думаю о маме. Я не люблю часто думать о своих родителях, но я знаю, что ей понравилось бы, что я иду на свидание. Какой бы раздражающей она ни была, на этот раз я действительно с нетерпением жду её звонка. По крайней мере, у меня будет для нее хорошая новость.

Робин настаивает на том, чтобы остаться до полуночи. Я благодарна Элизе за то, что она здесь, потому что я знаю, что Робин понимает, что я не захочу есть перед ней. Пока они наслаждаются тайской едой на вынос, которую он принес, никто не заставляет меня есть, и я благодарна за это. Я смотрю, как Элиза ковыряется в овощах, по вторникам она пескатарианка, а до конца недели вегетарианка, и удивляюсь, откуда у нее проблемы с едой. Я точно знаю, почему они у меня присутствуют, все это происходит из убеждения моей матери, что я испорченный товар.

Когда они, наконец, встают, чтобы уйти, я благодарна за спокойную ночь впереди. Робин показывает мне все остатки, включая нетронутый Пад тай, который они оставили для меня, и я обещаю ему, что съем немного, скрещивая пальцы за спиной. Я провожаю их и машу на прощание, когда они расходятся по своим машинам, а затем запираю входную дверь.

У меня урчит в животе, но я не обращаю на это внимания. Это не стоит того, чтобы тратить время на еду. Я складываю остатки и нетронутую еду в коричневый бумажный пакет и снова выхожу на улицу. На улице холоднее, чем раньше, но ночь приятная. Я иду по улице к переулку, где меня уже ждет Сэм.

— Робин сегодня снова приходил? — Спрашивает он с широкой улыбкой.

— Ты же знаешь. — Я протягиваю ему бумажный пакет. — Сегодня он тайский. Я оставила там пластиковые столовые приборы и купила тебе несколько сладких булочек, когда была в городе ранее. Они тоже там есть.

— Спасибо, Дав. — Он одаривает меня ослепительной улыбкой. — Уже уходишь?

— Мне пора, — говорю я, подмигивая ему. — У меня завтра горячее свидание.

— Свидание? — Сэм громко смеется. — Кто этот счастливчик?

— Фотограф, которого я встретила сегодня, — признаюсь я. — На самом деле, он довольно симпатичным.

Скорее, невыносимо-чертовски-сексуальный, но я не собираюсь признаваться в этом Сэму. Он никогда не перестанет смеяться надо мной.

— Я увижу тебя завтра? — Спрашивает он с очевидной надеждой в голосе, и мне приходится виновато пожать плечами.

— Я принесла тебе булочки, потому что меня не будет большую часть дня, — объясняю я. — Но я приду послезавтра с какой-нибудь едой. Тебе нужно что-нибудь еще?

Он качает головой, хотя мы оба знаем, что есть много других вещей, которые ему нужны.

— Хочешь, приходи послезавтра? Ты мог бы принять горячий душ. Я могу расчесать тебе волосы. — Улыбаюсь я ему. Его волосы как крысиное гнездо, но он отказывается позволить мне заплатить парикмахеру.

— Нет, спасибо, Дав, — твердо отвечает он. Он никогда не принимает приглашение зайти ко мне, как бы я его не просила и сколько бы, не предлагала. Я отчаянно хочу сделать для него больше, но мне было достаточно трудно заставить его принять хотя бы еду. Может быть, со временем я смогу помочь ему еще немного. — Увидимся послезавтра, хорошо?

— Конечно. — Я посылаю ему воздушный поцелуй, и он смеется, отступая к своей импровизированной кровати на тротуаре.

Меня пробирает озноб и я плотнее закутываюсь в свой черный кардиган. Я уже сделала все, что было в моем списке дел, но впереди еще целая ночь, обещающая часы бессонницы.

Может быть, если бы я, наконец, смогла сомкнуть глаза, все было бы по-другому. Но когда я запираю за собой дверь, я знаю, что это не вариант. Не тогда, когда тень моего прошлого тяжело нависает надо мной с каждым моим шагом.