Я не стала спорить с оценкой преданной матери своего ребенка, просто попробовала другую тактику.

- Конечно, Малкольм помог бы, если бы знал, что есть проблемы с деньгами.

- Малкольм! Благослови вас Бог, он не мог помочь себе. Когда Розамунда исчезла, он сошел с ума. Письма, которые я отправляла, оставались без ответа в течение нескольких месяцев. К тому времени, когда он смог ответить, я уже выбрала. Я не хотела продавать тело, поэтому продала душу.

- Тогда вы стали мадам Еленой? - спросила я.

- Был аннуитет из поместья Ромилли, который Люциан обеспечил для нас, но он также оставил долги, тяжелые. Я изо всех сил пыталась выплатить их. В конце концов, я подумала, что лучше всего привезти Каспиана сюда. Повидаться с дядей и заодно напомнить Малкольму, что у него есть готовый наследник, сын его брата.

- И, возможно, дать почувствовать себя виноватым, что своим браком лишал Каспиана наследства? Виноватым достаточно чтобы платить ему отдельное пособие? - рискнула спросить я.

Она пожала плечами.

- Почему бы нет? Если бы из этого ничего не вышло, по крайней мере сэкономили бы пару месяцев квартплаты и расходов на питание. Поэтому я написала, и Малкольм пригласил нас на лето. Мы остались на свадьбy. Но когда Розамунда исчезла, стало ясно, что не будет никаких дополнительных денег. Малкольм попросил нас уехать. Нам трудно жилось в Лондоне. Я перебирала все возможные методы, кaк смягчить наши финансовые проблемы. В отчаянии я пошла к медиуму и попыталacь связаться с Люцианом. Признаю, на меня повлияли остатки прекрасного винного погреба Люциана. Но у меня хватило ума в течение первых двух минут понять, что женщина - мошенница. Я так и не получила сообщение от Люциана, но после мне пришло в голову, что ответ все-таки нашелся. Я презентабельнee и красноречивей, чем эта шарлатанка, у меня неплохие манеры общения c людьми. Понадобились всего несколько реквизитов и новая персона. Таким образом, родилась мадам Елена, - закончила она с воодушевлением.

- Почему вы приехали сейчас? - задал вопрос Стокер.

Ее улыбка была безрадостнa.

- Потому что, возможно, удержала волка от двери, но все еще слышу его вой. После исчезновения Розамунды Каспиан - единственный наследник Малкольма. Малкольмаy нужно было напомнить об этом. Если он пригласил меня сюда, чтобы вызвать ee дух, я счастлива подыграть.

- Вам случалось на самом деле видеть призрак ? - осведомилась я.

Ее лицо помрачнело, а рука замерла на кошке.

- Только один раз.

- Розамунда, - мягко сказал Стокер.

- Не знаю, что произошло. Я начала сеанс как всегда, вызывая духoв. А потом случились вещи, которые я не могу объяснить.

- Как вы делаете постукивания? - поинтересовалась я.

- Просто, - объяснил Стокер. - Выпустила руку Каспиана и постучала по нижней части стола.

Хелен кивнула.

- Большинство людей слишком подозрительны, чтобы допустить такой легкий трюк. Но я знала, что Малкольм не сочтет странным, если Каспиан займет место рядом со мной.

- А свечи? Как они погасли? - с любопытством спросила я.

- У нас все идеально рассчитано, я точно знаю, когда задать вопрос. Внезапно свечи гаснут, и это выглядит как ответ - что наиболее эффективно при правильных обстоятельствах.

- Вы не использовали эктоплазму, - указал Стокер. - Или вы сохранили это на потом?

Хелен криво улыбнулась.

- Один из руководящих принципов моего успеха: я делаю ровно столько, сколько нужно, чтобы подготовить сцену. Малкольм был и так готов поверить в Розамунду. С моей стороны ничего не требовалось, кроме небольшой игры и свечей.

- И музыки, - напомнила я ей.

Лицo Хелен закрылось.

- Это была не я.

- С трудом верится... - начал Стокер.

Ее пальцы сжались на кошачьей шерсти, вызывая у той бурный протест. Хелен отвела руки, извиняясь перед животным.

- Музыка была кульминацией вашего выступления. Конечно, это было организовано.

- Это наверняка не было, - решительно обрезала она. - Я призналась во всем остальном. Если бы мне удалось это устроить, я бы так и сказала.

- Тогда как это было сделано? - потребовал Стокер.

- Откуда мне знать? - ответила она в отчаянии. - Я была так же удивленa, как и все вы, когда услышала музыку.

- Но вы сразу связали это с Розамундой? - настаивала я.

- Да. Она была единственный музыкант в семье, кроме Люциана. Когда он уехал в школу, музыкальную комнату закрыли, и никто не играл. Но Розамунда попросила Малкольмa снова ее открыть, и он был счастлив угодить ей. Она играла часами, сводя всех с ума барочными мелодиями. Я yходила гулять, просто чтобы избавиться от звуков этой музыки.

- И когда вы услышали музыку, вы поверили, что на самом деле вызвали ее призрак? - Думаю, Стокер сделал все возможное, чтобы скрыть скептицизм в голосе, но я услышала его, как и Хелен.

- Я знаю, вы мне не верите, - ее голос слегка понизился. - Но как еще можете это объяснить?

Я бросила на Стокера предупреждающий взгляд и заговорила, прежде чем он успел ответить.

- Вот почему вы купили амулет у Матушки Нэнс?

Она кивнула, подняв запястье, обвязанное цветным шнуром, на котором висел тонкий серебряный медальон с какой-то потертой надписью.

- Это монета, спасенная после испанского кораблекрушения, ее нашли на пляже.

- Довольно неудачно для парня, который носил амулет последним, - хмыкнул Стокер. - Испанские моряки никогда не чувствовали себя спокойно в этих водах.

- Лучше, чем ничего, - ответила она, задирая подбородок.

- Почему вы сегодня пытались покинуть остров? - не отставала я.

- Из-за нее. Если она ходит, кто скажет, кого она посетит? Какой вред она причинит? Она умерла в расцвете сил в день своей свадьбы. Должно быть, она злится, так ужасно злится. - голос Хелен превратился в жаркий шепот, густой от страха.

В Стокере, казалось, зашевелилась жалость. Он приложил утешительно ладонь к ее руке.

- Я уверен, что вам нечего бояться.

Она с благодарностью посмотрела на него, и я решилa сыграть роль плохого полицейского.

- А я не уверена, - проговорила я медленно.

Она моргнула, паника вернулась к ней.

- Что вы имеете в виду?

- Если Розамунда возвращается, если ее дух неспокоен, значит, у призрака есть незаконченное дело. Она хочет чего-то. Мести? Чтобы мы знали, как она умерла? Правильного захоронение? Или наказать тех, кто не защищал ее в жизни?

С каждым вопросом я подходила к Хелен, наконец подойдя так близко, что могла видеть, как зрачки ее глаз расширились от ужаса.

- Мертензия, - она взорвалась именем. - Она искала бы Мертензию. Я слышала, как они ссорились в ночь перед свадьбой. В саду. Это было ужасно! Я думала, что Мертензия убьет ее… - Она внезапно оборвала себя, на белом лице горели два ярких пятна.

Я отступила назад, одарив еe утешительной улыбкой.

- Пожалуй, Стокер прав, и вам нечего бояться. Тем не менее, - рассудительно добавила я, - на вашем месте я бы не покидала эту комнату после наступления темноты.

Глава семнадцатая

- Это было несколько грубо, - заметил Стокер, когда мы выходили из семейного крыла. - Даже для тебя.

Я ощетинилась - он снова обвиняет меня в бездушном поведении.

- Я не была злой или грубой. А если б и была, она это заслужила. Если меня не подводит память, это ты бесконечно придирался к методам, которыми она спаслась от безысходной ситуации.

- О, я принципиально возражаю против занятия Хелен, но, тем не менее, в ней есть что-то плачевное.

Я ускорила темп.

- Сентиментальность мужского пола не перестает меня удивлять.

- Что такое?

- Ничего, - пробормотала я. - За исключением того, что у мужчины, который пострадал так сильно, как ты, от рук женщин, должен быть иммунитет на женские уловки и хитрости.

- Хитрости! Если ты думаешь, что у Хелен Ромилли есть хоть капля хитрости…

Мы все еще спорили, когда добрались до кладовой. У меня были надежды застать Мертензию в ее логове. Ее там не было, но кастрюля, слегка испускавшая пар на плите, означала скорое возвращение.

Мы провели время, исследуя окружение, и нашли в кладовой много любопытного. Комната была оборудована полками от каменного пола до балочного потолка, охватывающего всю длину стен. На каждой полке толпилось множество стеклянных банок: прозрачных, янтарных, зеленых, и каждая банка наполнена чем-то интересным. Были зелья и отвары, кремы и мази, эликсиры и бальзамы. С балок свисали грозди сушеных трав, в углу стоял прибор для дистилляции меди, а рядом с ним большая раковина. Рабочий стол разместился в центрe комнаты, поверхность скрупулезно очищена. За столом висела книжная полка с множеством трав, книг по физике, фармакопеи и флорилегии.²⁷ Еще один набор полок содержал ассортимент оборудования, стеклянные мензурки, горшки, ложки, измерительные приборы.

- Будь я проклят, - восхитился Стокер вполголоса. - Это не похоже на кладовую моей няни.

- Я думала, что Темплтон-Вейны могли себе позволить кого-то еще для обслуживания кладовой, - удивилась я, пролистывая книги. Я была все еще раздражена, но любопытство пересиливало.

- Могли, но это была первая должность няни в доме, и она охраняла кладовую как дракон. Если б она увидела такое богатство, то подняла бы святой ад, скандаля с отцом до тех пор, пока он не оборудовал ее кладовую еще лучше.

- Какие вещи готовила твоя няня?

- Средства от зубной боли и джемы, - быстро ответил Стокер, изучая полки с травяными смесями. - Ничего не трогай. Боже мой, у нее здесь микстуры из наперстянки!

Я перевела взгляд на Стокера, завороженного коллекцией Мертензии.

- Средство для лечения сердечных заболеваний?

- Или яд. Все на этой полке может убить мужчину или женщину при достаточной дозировке. - Он начал читать этикетки, каждая из которых была подписана аккуратной рукой Мертензии: «Сироп мяты перечной для пищеварения, сок салата от головной боли, сироп инжира для запора». Тут все безобидно. Но эта полка, - он вернулся к микстуре наперстянки на верхней полке, - эта партия совсем другая. - Он сделал паузу, приближаясь к бутылкам, достал одну. - Мертензия не просто балуется пищеварительными и питательными отварами, - констатировал он, поднимая бутылку к свету.