– Ты думаешь…
– Я думаю, – перебил Стаса полковник, – что если они вели себя разумно и не высовывались почём зря, то эта база должна стоять на том самом месте целая и невредимая.
Князев молча сидел в задумчивости, не зная, что ответить, и полковник продолжил говорить дальше:
– Тут в архиве старые карты есть, я могу тебе дорогу обрисовать, если захочешь. У тебя людей много, машина есть, я бы на вашем месте туда рванул, авось повезёт. Всё лучше, чем скитаться бесцельно.
– А что на базе той есть? Они там сами с голоду ещё не вымерли без поставок?
– База закрытая, люди там по полгода живут не вылезая. Продуктовые запасы на пару лет вперёд, плюс снаряжение, одежда, и полная автономность, включая очистные сооружения и электричество. За всем этим следят военные и гражданский обслуживающий персонал, ну и несколько человек из области науки, упорно продолжающих там работать. Всего человек сто пятьдесят должно быть примерно. На всех возможных подступах скрытые камеры, так что сразу предупреждаю, что не стоит пытаться подкрасться незаметно, только лишние подозрения вызовите. Дай-ка мне вон ту большую коробку с верхней полки.
Стас встал, подошел к указанному месту и достал сверху наполненную всяческими бумагами картонную коробку. Затем он отдал её полковнику и тот некоторое время перебирал бумаги, пока не выудил из них искомую сложенную вчетверо старую советскую карту. Разложив её на своих коленях, полковник заговорил снова:
– Вот смотри, это в Уральских горах. Как туда добраться уж сами разберётесь, карты России у меня в наличии нет. Видишь вот эту дорогу? – Полковник ткнул пальцем в карту и дождался утвердительного кивка от Стаса. – Здесь прямо перед развилкой есть неприметный отворот, с виду на сельскую грунтовую дорогу похож. Там стоит знак, что тупик, дороги нет, проезд закрыт и всё в таком духе. В этот самый отворот вам и нужно ехать. Вдоль дороги будет ещё куча предупреждающих знаков, мол не влезай — убьёт. Дорога через какое-то время станет асфальтовой и пойдёт серпантином вдоль склона горы. Ехать нужно по этому серпантину до тех пор, пока не упрётесь в закрытые ворота. Раньше подъезжающих видели через камеру и выходили встречать, сейчас уж не знаю, как там у них…
– Что ж… – ответил Стас после некоторых раздумий. – Я могу взять эту карту?
– Разумеется. Кому она теперь нужна.
– Я ещё поразмышляю на досуге и со всеми своими людьми переговорю, как назад к машине вернёмся. Возможно, действительно стоит попытаться ещё раз. Вдруг там мы найдём больше, чем здесь.
– Может я повторяюсь, но призрачный шанс лучше, чем никакого шанса. А теперь я попытаюсь поспать, если ты не против. Ну, или хотя бы полежу в бреду с закрытыми глазами…
Стас снял мокрую тряпку с горячего лба полковника, которую кто-то ему заботливо положил, и сходил к ведру с водой, чтобы смочить и охладить её. Смирнов выглядел совсем плохо, хотя и пытался держаться изо всех сил. Его состояние выдавала глубокая бледность на лице, стекающий по вискам холодный липкий пот и надломленный голос, который вырывался из уст полковника с видимым трудом. Стас понимал, что полковник и так прекрасно знает о своем состоянии и напоминать ему об этом лишний раз не стоит, а поэтому старался общаться с ним, будто тот и вправду просто очень сильно хочет спать. Он вернул мокрую прохладную тряпку на лоб полковника и, пожелав ему спокойной ночи, уложился на свою куртку, для экономии задув горящий на столе огрызок свечи.
Утром первой проснулась Марина. Ей показалось, что в окружающей обстановке что-то стало не так, но что именно сразу она понять не смогла. Из дверного проёма пробивался едва заметный свет, который можно было заметить только благодаря привыкшим к полной темноте глазам. Марина поднялась на ноги. Придерживаясь рукой о стену, она осторожно нащупала стоящий рядом письменный стол, а потом и свечу. Свеча зажглась ровным тёплым пламенем, сперва слабым, а потом более ярким, постепенно захватывающим всё большее пространство внутри комнаты. Марина оглянулась и только теперь поняла, что именно её смутило: в комнате не хватало того горячего пятна, которое представлял из себя полковник вчера вечером, выделяясь от всех других. Марина осторожно ступая подошла к месту, где спал полковник Смирнов и дотронулась ладошкой до его щеки. Он был холодным. Нет, не совсем окоченевшим, но примерно той же температуры, что и обычные люди. Или даже слегка похолоднее. Девушка тихонько, чтобы никого не разбудить, позвала его, но ответа так и не дождалась. Тогда она всё же приняла решение разбудить Стаса и доложить о случившемся.
– Он мёртв, – грустно прошептал Стас, снимая со лба мужчины тряпку и подправляя его голову в более ровное положение.
Полковник Смирнов, заслуживший именное оружие за свою службу, лежал бездыханно и с таким умиротворённым выражением на лице, будто он и вправду всего лишь спал. Возможно, находившиеся рядом люди и вправду позволили ему почувствовать себя спокойно. По крайней мере, спокойнее, чем раньше. Перед смертью он увидел, что выжившие остались, что они борются за своё существование и не опускают руки, и держатся друг за друга, защищая и не бросая слабых и раненых. А возможно, успокоиться ему позволило то, что он смог поделиться с кем-то своей тайной и дать кому-то новую надежду и новую цель. Как бы то ни было, но умереть вот с таким выражением на лице, а не сгоревшим заживо, загрызенным неизвестным зверем или простреленным исподтишка в спину, теперь желал каждый.
Полковника, как он и просил, заложили принесёнными сверху камнями и аккуратно разместили на них его пистолет. Чтобы каждый, кто найдёт эту могилу знал, кто здесь лежит. Потом минуту простояли молча вокруг импровизированной гробницы, в которой Смирнову предстояло пролежать будущую вечность, и, нагрузившись рюкзаками с едой, вышли из заваленного пеплом склепа на свежий после вечернего дождя воздух.
Предстояла долгая обратная дорога через разрушенный город к грузовику.
Глава 14. Слепок
Прозвучавший из коммуникатора сигнал вызова привлёк внимание Кхаса и заставил его остановиться. Идущие позади и по бокам от него солдаты тоже остановились в ожидании и оглядывались. Кхас провёл пальцем в защитной перчатке вдоль бока коммуникатора и прозрачный экран засветился. На нём отобразилось лицо помощника Смикса, а на заднем фоне виднелись легко узнаваемые стеллажи их лаборатории.
– Извините, что отвлекаю, учитель Кхас, – голос Смикса звучал нервно, а его глаза непроизвольно скашивались куда-то в сторону. Это ещё больше взволновало Кхаса, и без того лишенного душевного равновесия. – Я только хотел поинтересоваться, как Ваши дела на планете?
– Всё в порядке, – ответил Кхас, стараясь подавить все эмоции, – если не считать излишней гравитации, необходимости постоянно ходить в защитном костюме и того, что меня заставили бродить по поверхности в поисках неизвестно кого вместе с отрядом солдат.
– Вы вышли из корабля? – лицо Смикса приняло весьма удивлённый вид.
– Скорее, меня заставили, – с явным раздражением бросил Кхас. – Кто-то убил двух сваргов. Мы хотели вызвать поисковые корабли с термовизорами, но они все сейчас на другой стороне планеты. Поэтому мне приказали лично вести солдат по поверхности. Сами они видите ли не привыкли к хождению ногами и не знают, куда можно наступать своими пятками в разрушенном ими же городе.
Кхас покосился на стоящих рядом солдат, запоздало побоявшись вызвать у них волну негодования. Но тем явно не было никакого дела до того, о чём он там разговаривает со своим помощником. Кхас с облегчением уставился назад в экран.
– Кто-то из местных жителей смог убить сразу двоих сваргов? – ещё более изумлённо спросил Смикс. – Может не такие уж они и жалкие, эти люди?
– Они ещё и прятаться хорошо умеют. Скоро наступит темнота, а мы до сих пор никого не нашли. Если так пойдёт, то придётся возвращаться сюда утром. – Кхас скривился, уже предвкушая «удовольствие» от своего завтрашнего возвращения в эти руины, и решил сменить тему разговора: – Как продвигается твоя работа по расшифровке данных? Удалось узнать что-либо новое?