Теперь уже и Павел понял, что произошло что-то чрезвычайное. Но он решил не угадывать ход мыслей Ксенофонта, - а подождать, пока тот сам запалит разложенный им костёр - решив ограничить своё участие лишь подбрасыванием дров в этот костёр.

_ Так что вы из всего этого заключили? _ спросил Павел. _ Кто эти люди? Это ведь люди? не так ли? Не будете же вы утверждать - что это... демоны? Или будете? _ добавил он - пытливо глядя в глаза Ксенофонту, который славился своей религиозной фанатичностью.

Если бы Павел не упредил Ксенофонта своим последним вопросом, - ещё не известно - куда потекли бы события дальше. Но вопрос был задан - и задан таким тоном, который несколько отрезвил пьяную голову Генерального Инквизитора.

_ Не стану, Владыка, _ проговорил Ксенофонт, пытаясь сложить заново рассыпанные Павлом поленицы сооружаемого им костра. _ Я не стану утверждать - что это демоны; но не стану также утверждать - что это ваши правоверные подданные. Эти двое ушли с Богослужения в самом его начале, а один из них повесил в храме вот это, _ вынул Ксенофонт из-под бумаг икону Божьей Матери с Младенцем, _ на место одного из ваших... наших святых. Далее, мошенническим путём они завладели машиной из гаража Вашего Августейшего и Святейшего Величества, сославшись на поручение министра борьбы с инаковерием... Между прочим, оба они имели священнические кресты, - один - даже потомственного священника, - которые, как вы знаете, строго учитываются и которые выдаются только посвящённым в священнический сан - по предъявлении ими соответствующих документов... Что касается меня и моего ведомства, в ведении которого находится изготовление и хранение крестов, - то я располагаю абсолютно точной информацией о том - что ни одного креста, изготовленного в наших... в ваших мастерских, не пропало... Итак, завладев машиной из гаража Вашего Августейшего и Святейшего Величества - они отправились за город, в известный вам район Монастырки, - где пробыли три часа, о чём-то переговариваясь с известным вам еретиком и раскольником: принцем Петром Гогенштауфеном (Швабским); и на момент моего прихода к вам были ещё в указанном месте... Отпуская машину, они заявили водителю - который, естественно, был крайне изумлён, - что обратно доедут сами... на трамвае. Ему же они и представились... _ Ксенофонт взял в руки одну из бумаг и прочёл, _ как: отец Фонарясий и Его Высокопреосвященство, отец Светолампий... Вот список нашего... вашего священства, _ протянул Ксенофонт Павлу другой лист бумаги - на котором значились имена, звания и должности отцов церковной иерархии. _ Как видите, в списке нет таких имён.

Теперь уже пришло время триумфа Ксенофонта. И он смотрел выжидающе на Павла.

_ Так что? _ продолжал следовать своей тактике Павел; теперь в его взгляде исчезла прежняя гипнотическая сила, заставляющая цепенеть его подданных - но её место заняла сила спокойной уверенности (Павел твёрдо верил во всё, что делал), побуждающая его подданных проявлять инициативу.

_ Ваше Августейшее и Святейшее Величество, _ приняв официальный тон, проговорил Ксенофонт. _ Я не стал проявлять инициативу - понимая, что ситуация может выйти из-под контроля. Поэтому я и счёл своим долгом информировать вас.

_ Хорошо, _ коротко закончил эту тему Павел, _ благодарю вас. Я подумаю - что с этим делать... А, кстати - что у вас с этим юродивым?

_ Здесь тоже не всё так просто, _ несколько замялся Ксенофонт. _ В спешке, мы, к сожалению, не успели просветить его прибором.

_ Как - не успели?! _ удивился Павел. _ Вы разве не взяли его? И разве не вы мне докладывали - что он во всём сознался?

_ Видите ли, Владыка, _ опять понизив тон, проговорил Ксенофонт. _ Мои сотрудники - все люди надёжные и проверенные мной много раз. Меня насторожило, - что один из сотрудников Святой Инквизиции, которого я сам лично инструктировал сегодня, среди прочих, перед выходом в караул; и которого я сам лично видел среди стражников, охранявших Ваше Августейшее и Святейшее Величество, - объявил себя юродивым Федоткой. Я провёл личное расследование - и выяснил, - что он находился под каким-то волевым воздействием на его воображение - которое через несколько часов сошло с него. Более того - я выяснил, - что вначале под этим воздействием находились ещё двое - начальник стражи и второй стражник; то-есть, те - кто сопровождал настоящего юродивого. Начальник стражи признался мне, - что взял двоих стражников для сопровождения арестованного юродивого - но тот по дороге исчез; и они вошли в здание Святой Инквизиции уже втроём, выясняя между собой - кто из них юродивый. Это же подтверждает и стража, которая стояла у ворот Святой Инквизиции.

_ Вы что же, _ насторожился Павел, понимая теперь - что это даже серьёзней, чем казалось вначале, _ полагаете, что это ещё один... к тем двум?

_ Во всяком случае, Владыка, _ проговорил Ксенофонт, _ он не менее опасен, если не более - чем те двое. Я чувствую, что эти два явления как-то связаны... Поэтому, Ваше Августейшее и Святейшее Величество, я смею просить у вас чрезвычайных полномочий для вашей Святой Инквизиции ("Вот оно!" - стукнуло в голове у Павла) на период до полного выяснения всех обстоятельств и поимки преступников... кем бы они нибыли...

_ Хорошо, _ вставая, проговорил Павел. _ Я подумаю над этим. А пока вы свободны. На всякий случай усильте охрану дворца, чтобы стражники находились в поле зрения друг друга.

Когда Генеральный Инквизитор ушёл, Павел вызвал своего личного адъютанта. Когда тот вошёл, Павел несколько минут изучающе смотрел на него, потом спросил.

_ Скажите, Даниил - что вы думаете по поводу нашего друга Ксенофонта?.. Можете быть со мной откровенным. Я вам вполне доверяю; и смею надеяться - что и вы доверяете мне... Я обещаю, что ваше мнение останется между нами.

_ Если позволите, Ваше Августейшее Святейшество, я вам расскажу одну басню... Однажды лиса пришла к норе зайца и говорит ему: "Слушай, заяц, я так устала за тобой бегать, что прямо не знаю - что мне делать. Если хочешь, давай поменяемся - я буду вместо тебя зайцем, а ты вместо меня будешь лисой". Заяц тоже устал бегать от лисы. Поэтому он подумал и решил - что лучше он будет бегать за лисой, чем она за ним, - и согласился... Лиса с криком: "Я - заяц!" - бросилась бежать. За ней бросился и заяц, крича - "Я - лиса!"... Долго бегал заяц за лисой, пока, наконец, измотавшись, не поймал её. Когда же он притащил её к ней в нору, чтобы съесть её - он вспомнил, что не ест лис. А лиса ему тут и говорит: "Знаешь, заяц - от тебя убежать ещё труднее, чем тебя догнать. А ты же ведь всё-равно не станешь меня есть. Поэтому пусть всё будет как Бог устроил - ты будешь зайцем, а я лисой. Но чтобы ты небыл в убытке - оставайся со мной на ужин. Я угощаю... У меня тут, кстати, и бутылочка морковного вина припасена на случай...". Заяц решил, что теперь они с лисой друзья - и остался...

_ И какая же мораль у этой басни? _ улыбаясь находчивости своего адъютанта, спросил Павел.

_ А мораль здесь такая, Ваше Августейшее Святейшество, _ мужественно глядя в глаза Павлу, проговорил Даниил, _ что она может коснуться не только Ксенофонта, но и вас... Ваше Августейшее Святейшество, _ проговорил Даниил, повысив тон, _ не кажется ли вам, что Инквизиция, то-есть, бывшее министерство тайных мыслей в полном составе и во главе со своим прежним министром - это лиса, притворяющаяся зайцем? А ваш народ, который вы должны примирить с Богом - это заяц, который вообразил себя лисой. После сегодняшнего инцидента, я думаю, Ксенофонт станет требовать новых полномочий - карательных структур бывшего министерства репрессий, или нынешнего министерства по борьбе с инакомыслием... Ваше Августейшее Святейшество, если вы дадите ему эти полномочия и опять спросите о нём моё мнение, то я расскажу вам ещё одну басню - о том как однажды к зайцу пришли лиса и волк... Орден Архангелов, как гвардия Вашего Августейшего Святейшества, в состоянии удержать в повиновении Инквизицию, которая под руководством нашего друга, в кавычках, Ксенофонта вообразит себя лисой. Но если при этом она вообразит себя ещё и волком - то для её удержания вам не хватит и всей армии. Простите, Ваше Августейшее Святейшество, но я сказал вам то, что я думаю. Я здесь ради того - чтобы исполнить Волю Божью, которая касается и вас. И я готов за это отдать свою жизнь.