Храм взорвался аплодисментами и криками одобрения - которые перешли в хвалебные славословия и песнопения, посвящённые Владыке...

Богослужение закончилось, и Павел с придворными проследовал во дворец.

Но люди в храме и вокруг храма не расходились. Ликование и песнопения их переросли в митинг протеста против врагов Владыки. Люди выходили один за другим на кафедру, едва сдерживаемые священством храма, и гневно требовали призвать к ответу всех врагов Владыки. Были даже такие, которые требовали от властей - посадить всех жителей Монастырки (включая и детей) в чистилища и ад...

Павел мог быть удовлетворён.

Однако, Павел небыл доволен. Его указом, ещё при вступлении его во власть, смертные казни были отменены. До недавнего времени небыло и мест заключения, небыло даже полиции. В первое время в этом небыло нужды. Но по прошествии нескольких месяцев выяснилось - что не всё общество Души единодушно приняло веру нового правителя. И когда все меры воздействия на инаковерующих, - что называется - мирными средствами, - были исчерпаны и не дали результата - Павел объявил им войну. Но поскольку война эта должна была идти на своей территории - её нужно было вести с ювелирной точностью. А откуда было взять Павлу ювелиров? Тогда-то и родилась идея о привлечении соответствующих кадров старого режима, - и формирования из них полиции; и только что созданного ведомства - инквизиционного управления чистилищей и ада.

Дуга 109.

Ночь во дворце Павла была временем молитвенного бдения. Это был спектакль, поучаствовать в котором съезжалась вся новая аристократия - священство. Кто и когда ввёл эту традицию, теперь установить было почти невозможно. Если бы Павел попытался это выяснить, то каждый второй заявил бы о своём непосредственном участии в этом. Хотя, отчасти, так оно и было. В первые дни по своём преображении, которое было подобно пробуждению его ото сна (когда, проснувшись, он обнаружил себя - всё в том же качестве, и в том же дворце, и в окружении тех же лиц), он почти не верил тому, что с ним произошло. Он даже готов был признать это сном. Но мир переменился, - переменились его приближённые, его подданные; наконец, он сам. Это было очевидно во всём. Он ведь отлично помнил - что произошло в Душе и что произошло с ним перед его... как это назвать-то... чудесным преображением?.. воскрешением?.. Тогда весь народ поднялся против него и против его Академии, - даже его армия и его министры... этот козлоногий, например - министр тайных мыслей. Потом он был на заседании Академии... Ему там стало плохо... он, словно, стал куда-то проваливаться. Тогда он не смог понять - что это и был момент его смерти. Этот его адъютант... с глазами герцога Светослава... этот, как будто сошедший с ума, Секретарь Академии... какая-то девица на сеновале... герцог с этими двумя... Годунов... _ теперь, по пробуждении... воскрешении, ему было понятно - что вся эта цепь нелепостей и даже абсурда была ирреальна... Так вот, значит - что такое смерть, - мир вокруг переменился - а человек ещё осознаёт себя прежним. Так вот чего страшатся люди. Человек в смерти как бы теряет точку опоры, власть над людьми и вещами. Но, с другой стороны - жизнь продолжается и после смерти, - мало того - и в самой смерти сознание не на миг не обрывается. Это было его первое открытие - которое потрясло его с самого момента его воскресения. Ибо всё остальное, - и прежде всего - восхищение и поклонение его подданных, - он знал и прежде. И прежде он обладал властью, превосходящей кого бы то нибыло в Душе. Но прежде ему казалось - что над ним нет никого; что он и есть: высший судья и вершитель судеб. Но вдруг оказалось - что и над ним есть Суд, что и над ним есть Вершитель его судьбы. Это было вторым открытием - которое потрясло его с момента его воскресения...

_ Ваше Августейшее Святейшество, _ оборвал его мысли (которые теснились в его голове после нелепого инцидента с этим блаженным) его личный адъютант - гранд Даниил Бомонт (Кастильский), великий магистр Ордена Архангелов, _ в приёмной - Генеральный Инквизитор. Он говорит - что у него важное дело... и просит принять его.

Павел пристально посмотрел в глаза Даниилу, в преданности и порядочности которого он был уверен (он был единственным из его нынешних приближённых, которого небыло среди прежних).

_ Скажи мне, Даниил: ты тоже считаешь, - что сегодняшний юродивый на площади - это один из моих охранников?

Но Даниил, помня своё назначение, ушёл от ответа - понимая, что теперь (для него и для его рыцарей) начинается серьёзная работа.

_ Это не моё дело, Ваше Августейшее Святейшество. Моё дело и дело моих рыцарей - в вашем лице защищать Промысел Божий. И здесь вы можете полагаться на нас - как на самого себя. Мы в состоянии раскрыть и ликвидировать любой заговор против вас.

_ Спасибо, _ скупо улыбнувшись, проговорил Павел. _ Хотя это и не ответ на мой вопрос; но это ответ, достойный рыцаря и дворянина... Хорошо, передай ему - что я приму его...

Даниил вышел, прикрыв за собой дверь; и тут же, словно бы он стоял у двери, торопливой походкой вошёл Ксенофонт, Генеральный Инквизитор (в прошлом - Клавдий, министр тайных мыслей в правительстве Антипатра).

_ Ваше Августейшее Святейшество, _ с порога начал он. _ Дела особой важности, не терпящие отлагательства, дают мне право нарушить ваше уединение в часы вашей послеобеденной молитвы... Прошу вас уделить мне столько времени, сколько понадобится для решения этих дел.

_ Прошу, _ провёл Павел Ксенофонта в свой кабинет, и тот занял своё место за столом совещаний (которое было ближайшим к месту Владыки); сам же Павел занял своё богато украшенное кресло во главе стола.

_ Владыка, _ начал Ксенофонт, открыв свою папку для докладов, _ только что мне сообщили - что в городе появились два неизвестных лица, которые имели на себе знаки священства, - один - потомственного; другой - личного.

_ Что же тут такого, _ нетерпеливо проговорил Павел (последнее время усиление влияния Генерального Инквизитора начало раздражать Павла; и он старался сократить время общения с ним, думая о его возможной замене; но тот, судя по всему, это чувствовал, и старался ещё больше усилить своё влияние). _ Или вы и ваши люди знаете всех священников в лицо?

_ Возможно вас это удивит, Владыка, _ с достоинством проговорил Ксенофонт. _ Но знание в лицо всех непосредственных свидетелей вашего Пришествия есть наша святая обязанность. Смею вам напомнить, Владыка - что Святая Инквизиция и предназначена для защиты вашего Августейшего и Святейшего Величества и сохранения чистоты рядов вашего священного дворянства.

_ Хорошо, _ жестом остановил Павел его разглагольствования. _ Так что же дальше? Вы уличили их в заговоре? или это были самозванцы?..

_ Всё гораздо сложнее, Владыка, _ понизив тон, спешно заговорил Ксенофонт, корпусом своего тела наседая на Павла. _ Приборы, - которые по моей личной инициативе были разработаны в институте Платонова, а позднее - в его Научно-Консультационном Центре, на базе его установки по оценке гениальности; и которые используются моими людьми в целях безопасности вашего Августейшего и Святейшего Величества и Души в целом, - зашкалили на этих двух лицах...

_ Что же это значит? _ уже более осторожно спросил Павел, которого информация Ксенофонта начала настораживать.

_ Это означает, Владыка, _ ещё более понизив тон, почти прошептал Ксенофонт, дёрнув головой, как бы озираясь, _ что это люди не из Нашей Души... либо, что ещё хуже... _ запнулся Ксенофонт, словно ища нужное слово.

_ Либо - что?.. _ тревожно спросил Павел, заметно проявляя нетерпеливость.

_ Видите ли, Владыка, _ продолжал Ксенофонт, _ в нашей Душе есть лица, гениальность которых выходит за шкалу установки Платонова-Батюшкина. Мы уже приняли меры для её модернизации и взяли в свой штат одного из её разработчиков, Батюшкина - известного теперь под псевдонимом: Петрушкина... Дело в том, что гениальность, лишённая святости, является источником ереси и вольнодумства. Поэтому наши приборы мы оснастили второй шкалой - святости. Так вот, все лица, у которых коэффициент гениальности (как известно, градируемый от 0 до 10) превышает коэффициент святости (также градируемый от 0 до 10), относятся к неблагонадёжным и выселены за черту города. У благонадёжных же и правоверных лиц разница между двумя коэффициентами, в пользу святости, составляет от 9 до 1. Среди священства эта разница градируется в пределах от 9 до 5... До сих пор, Владыка, вы были единственным в Душе - кто пожертвовал своей гениальностью ради святости во всей её полноте и у кого эта разница составляла 10... Так вот, у этих двоих оба коэффициента, _ проговорил Ксенофонт уже шёпотом, _ превышают число 10.