– А это я самый и есть! – ответил Ганс Рёкле. – Чем могу служить, месье?

– Что случилось? – опешив, спросил черт. – Вы же были глубоким стариком! Или испили живой водицы?

– Живой воды? – рассмеялся в ответ Рёкле. Он сразу смекнул, кто перед ним. – Может быть, и испил.

А где вы ее нашли? – жадно стал расспрашивать черт.

– Где, спрашиваете? А в стране Завтра-и-Послезавтра.

– Это вы насчет страны Басен-и-Побасенок, что ли? – переспросил черт с глупым видом; дело в том, что о будущем черт никакого понятия не имел.

– Месье, у меня по горло работы, – сказал ему Ганс Рёкле. – Итак, чем могу служить?

Черт кашлянул и поперхнулся.

– В другой раз зайду, – пробормотал он и поспешил к выходу.

Перед воротами висела летучая мышь.

– Ты чего тут шпионишь? – набросился черт на нее.

– Меня чертова бабушка прислала! – пропищала летучая мышь.

– Вот как! Моя бабушка, значит! – сообразил черт и испугался.

Он подумал:

«А вдруг это Гансу Рёкле старуха помогает? Опять впуталась не в свое дело. Этого еще не хватало! Да и то сказать, она уже давно на меня злится: я лет триста ее не навещал».

Черт схватил летучую мышь:

– Эй ты, мышь! Может, ты какую весть для Рёкле принесла?

– Да не для Рёкле, а для вас у меня есть новость. Я сюда уже раза три напрасно залетала. Бабушка велела передать вам: надо сделать так, чтобы Гансу радость была не в радость и жизнь не в жизнь. Не то он вечно молодым останется.

– Это какая же у него такая радость? – переспросил черт. Он так растерялся, что даже выпустил мышь.

– А его радость – другим радость доставлять, – пропищала мышь и улетела.

– Ишь ты! – буркнул черт. – Стало быть, этот Рёкле меня еще обманывает! Не пил он никакой живой воды! А молодеет он потому, что всяким соплякам подарочки мастерит, вместо того чтобы деньги наживать да богатеть. Не позволю!..

И он тут же превратился в хозяина фабрики, для которого шила маленькая Луиза, подкрался к ее двери и стал подслушивать. А швея как раз приказывала ларчику с волшебной иглой:

– Живо-живо, начинай! – А затем: – Игла-игла, шей сама!

Черт открыл дверь и вошел.

Луиза очень испугалась и поскорей приказала игле снова спрятаться в ларец. Но волшебное слово она проговорила так тихо, что черт его не расслышал.

– Игла и ларец – мои! – сказал черт и, прежде чем Луиза опомнилась, забрал себе ларчик и исчез, как будто его тут и не было.

– Как он посмел! – возмутился Джо. – Ганс Рёкле ему этого не простит.

– Конечно, не простит, – подхватила Женни.

…Ганс Рёкле приказал черту явиться и строго сказал ему:

– Ты нарушил контракт!

Но черт только ухмыльнулся в ответ, достал свиток и показал на четвертый параграфчик:

– А что тут написано? Э-э-э! «Время от времени из игрушек, которые делает мастер Рёкле, черту дозволяется взять одну для своей бабушки». Ну, что ты теперь скажешь?

– Игла «Шей-сама» не игрушка! – гневно крикнул Ганс.

– Это ты правильно говоришь. Но ведь в твоем контракте не было записано, чтó есть игрушка и чтó не есть игрушка.

Джо был так возбужден, что даже не заметил, как вскочил и прижал кулаки к груди. Все еще завороженный сказкой, он воскликнул:

– Пусть тогда Рёкле смастерит новый ларчик с волшебной иглой для Луизы!

– А этого ему как раз нельзя делать. Ведь в параграфчике номер два сказано: «Все, что мастер создает, ему разрешается создавать только один-единственный раз».

– Какой подлый черт! – возмущался Джо. – Пусть тогда Ганс Рёкле смастерит какую-нибудь другую волшебную вещь.

– Конечно, смастерит, – сказала Женни. – Но, к сожалению, их все одну за другой может забрать себе черт. Ведь «время от времени» значит: всегда, в любое время, когда черту захочется.

Джо всей пятерней взъерошил себе волосы и, растерянно переводя взгляд с одного на другого, спросил:

– А что же дальше?

– Дальше? Дальше мы не знаем, – огорченно ответила Лаура.

Джо был совсем убит.

– Как же так? Не может сказка на этом кончаться! – все повторял он.

– Она и не кончается на этом, – успокоила его Женни Маркс. – Но мы пока не знаем, что будет дальше. Мавр еще не рассказал нам до конца.

– И очень хорошо, – вмешалась Ленхен, – а то мы все умерли бы с голоду. Чай и так уже совсем холодный.

Горе от избытка

Впервые в жизни Джо сидел за столом, накрытым белой скатертью, в кругу людей, которые, правда, могли предложить ему лишь скромное угощение, зато смеялись от всей души, лишь только к этому представлялся случай. И Джо стало так хорошо, как никогда еще не было. Язык у него развязался, он рассказал о Бекки, о младших сестрах да и на вопросы отвечал бойко. Его и узнать нельзя было.

Вдруг заговорили о каком-то дяде ангеле.

«Ну, уж такого не бывает!» – подумал Джо, хотя он в этот день слышал немало удивительного. А главное, никто и не удивился, что ангелы могут ходить по земле, как обыкновенные дяди. Но говорили же здесь о волшебниках и чертях, словно с ними каждый день за ручку здоровались? А теперь еще и дядя ангел!

Девочка, что сидела напротив – ее звали Лаурой, – заметила его смущение.

– Ты чего это головой качаешь? – спросила она.

Джо от неожиданности только и смог пробормотать:

– Как же так, ангел – и вдруг дядя!

Тут все как захохочут! Под конец Джо и самому стало смешно. Он ведь уже понимал, что никто здесь над ним не насмехается, просто всем весело. Ему это очень нравилось, хоть и было в новинку.

– Правда, у нас есть такой дядя, – пояснила Женни Маркс. – Его зовут Фридрих Энгельс. Но мы его зовем просто Фредрик или дядя Ангел.

– Он и правда для нас что ангел-хранитель, – с чувством добавила Ленхен. – Это наш самый лучший друг.

И она положила Джо на тарелку кусок кекса, оставшегося от воскресного обеда.

Кекс! Джо едва решался притронуться к нему. Он видел, что дети Маркса получили меньше, только по полкусочка. Не успел он приняться за кекс, как Муш, проглотив свою порцию, задал вопрос:

– Мэми… а когда Мавр вернется, он нам расскажет дальше про Ганса Рёкле?

Обе девочки также принялись тормошить мать:

– И мы хотим послушать.

– Хорошо бы, ты, Мэми, его попросила…

Женни не хотелось отказывать детям. И все же как-то надо было отвлечь их внимание от сказки: Карлу вечером предстояло работать.

– Тише, тише! – сказала она. – Вы же сами знаете, что Мавр любит рассказывать во время прогулок, когда ветер развевает его бороду.

– Но сегодня у нас Джо, – требовательно заявил Муш, поглядев на гостя. И что этот большой мальчик все время молчит? – Правда, и тебе хочется знать, что дальше будет?

Джо живо кивнул. Ему очень хотелось узнать, чем кончится сказка. Что черту наверняка достанется, в этом он не сомневался.

Муш шепнул ему:

– Было бы у меня три одинаковых пуговицы, Мавр обязательно рассказал бы нам.

На лестнице послышались тяжелые шаги, и все повернулись к дверям. Но оказалось, что это не Мавр. Тут Лаура возьми и предложи:

– Давайте достанем «Тамерлин» и заведем! Мавр сразу догадается, о чем мы его просим.

Женни все еще колебалась.

– Сегодня не воскресенье, а понедельник. – Но, заметив разочарованное лицо Джо, она встала: – Ну, так и быть. Во всяком случае, мы можем показать Джо наш «Тамерлин».

Предчувствуя окончательную победу, детвора, весело галдя, отправилась в кабинет Мавра. Женни достала с полки большую коробку и осторожно поставила ее на стол. Дети, как и всякий раз при виде «Тамерлина», замерли. Это была старинная музыкальная шкатулка – серебряный шестиугольный домик с островерхой крышей, принадлежавшая еще Вестфаленам, родителям Женни Маркс. «Тамерлином» назвала ее сестра Женни. Но почему именно, Женни не могла уже припомнить. Быть может, потому, что перезвон колокольчиков начинался с трех сильных ударов: там-там-та-там!