– Не тревожьтесь, шеф! – ответил ему лживый бес. – Я уж бесенятам какую-нибудь побасенку сочиню. Начнут меня допрашивать, я в ответ: камешек уж малость того, заплесневел. Шеф отдал его своей бабушке, пусть, мол, снова на него блеск наведет.

– Недурно ты свое дело знаешь, – сказал черт. – Уж я найду, чем тебя наградить.

Но, как уж оно водится, скоро во всех концах и на всех углах чертова края зашептались и зашушукались. Пропал, мол, кремень! А надо сказать, слушок этот пополз из медных хором. Чертова бабушка, оказывается, узнала от летучей мыши, что кремень в руках у Ганса Рёкле. Уж она и дрожала, и ворчала, и бесилась, и тряслась – и все оттого, что было ей без кремня «Все спалю, все сожгу» очень холодно.

Еще с незапамятных времен жила чертова бабушка на Острове Туманов. А ее медные хоромы располагались на семь тысяч футов ниже старого замка ее внука. Чертовой бабушке псе хотелось потеплей устроиться. Ну, а с тех пор как кремень «Все спалю, все сожгу» очутился у Ганса Рёкле, погасли даже вулканы. Старый замок весь оброс льдом, и внизу у старухи с каждым днем делалось все холодней.

Долгое время черт никому не показывался на глаза. Но, как только ему удалось отнять у Рёкле ларец с волшебной иглой, он сразу повеселел, призвал своего беса-балбеса и говорит:

– Теперь я вам, бесенятам, покажу, какой я хитроумный контракт заключил. Знаю, знаю, всякие слухи тут про меня распускают. Так вот, созови-ка, бес-балбес, всех, кто этим грешен, завтра ко мне на прием.

– Слушаюсь, шеф. И в какое место прикажете созвать?

– На Остров Туманов. В старый замок. Правда, он где-то там, в средневековье, но время от времени нам надо всюду показываться.

– Великолепно! Мудрость нашего шефа не поддается никакому сравнению! – сказал бес-балбес, большой мастер врать и обманывать, но еще больший – подхалимничать. – Однако осмелюсь доложить, с тех пор как у нашего шефа нет кремня «Все спалю, все сожгу», в старом замке царит страшный холод. А народец наш жаром избалован. В чем прикажете явиться на прием?

– Во фраке и цилиндре, как всегда! – резко ответил черт. – Пора и бабке посмотреть, как ныне вершатся дела. И чтоб зеркальный зал мне был!

Лживый бес тут же велел отполировать ледяные глыбы старого замка, и они засверкали, как сотни зеркал. Чертовы слуги рады были такому приему – они ведь видели свое отражение сразу сто, и двести, и триста раз. Разумеется, они тут же принялись прогуливаться по зеркальному залу: то так повернутся, то этак. Посмотрят на себя с одной стороны, посмотрят с другой. Очень они себе понравились и даже совсем забыли, что все они черти.

– Какие мы важные, какие авантажные! И как нас много! Нет никого сильнее нас! – говорили они друг другу.

Главный черт явился в зеленом фраке и желтом жилете. И каков бы ни был чертов слуга – толстый ли, тощий ли, с кислой и желтой рожей или с круглой и красной, – каждого он отводил в сторону и только и делал что похваливал: «До чего хорош! Глаз не оторвать! Хоть в первые вельможи при дворе назначай!» А это, разумеется, приводило всех в превосходное настроение.

Но вот главный черт стал посреди зала, принял гордый вид, небрежно поправил еще раз манжеты и, решив говорить изысканно, начал:

– Месье и джентльмены! Должен признаться, я и не подозревал о вашем великом уме. Каждого из вас я спрашивал, на что, мол, жалуетесь. И все вы ответили: «Люди чересчур умны стали! Не попадаются на наши прежние уловки. И поймать их можно только на какую-нибудь хитроумную штучку, которую они сами же и смастерили». Так я говорю?

– Да, да. Так оно и есть! – закричали все разом.

– То-то! – Черт, довольный, потер руки. – Именно так, месье и джентльмены, я и начал действовать и заключил с Гансом Рёкле контракт. Сдал ему в аренду кремень «Все спалю, все сожгу»…

Чертовы слуги насторожились, но не успели они и рот раскрыть, как черт уже продолжал, правда позабыв о своем решении говорить учтиво.

– На срок – всего ничего. Ганс этот хоть еще и стоит на своих двоих, но уж недолго протянет. Трухлявый пень! А теперь вот поглядите, что он для меня смастерил. – И черт достал ларчик. – Вот уж вещица так вещица! С вашего позволения, и я бы такой не придумал! – Черт рассмеялся.

Но среди слуг поднялся ропот:

– А льду-то сколько кругом намерзло!

– Этот Рёкле и не думает помирать!

– Поди вот, не отдаст камешек!

В этом-то и была вся загвоздка! Ведь Ганс Рёкле с каждым днем делался все моложе. И, конечно, чертовы слуги об этом пронюхали. Ропот усиливался. Черт уже не знал, как ему и быть. Но вдруг его осенило:

– Разве дело в огне, сатана вас возьми! Огонь люди теперь на свой манер высекают. А вот ежели мы на них адский холод напустим, что тогда? Тогда все замерзнет, зарастет льдом. А главное – замерзнет ум людской. Вот мы и выиграли! – Черт поднял ларец. – Глядите все сюда! Видите вещичку? Это волшебный ларчик. Я его у Рёкле выудил, по контракту. Вся наша старая чертова мишура пустяки по сравнению с ним. Из ларца платья, кружева, бархат, шелк так и сыплются! И туфли и шляпы – одним словом, всякие модные безделушки. Все самое новое, наиновейшее, и главное – сколько хочешь. Думаю, недурно будет сдать ларец моему бесу-балбесу и назначить его первым законодателем мод, обер-франтом. С таким ларчиком он всех модников за пояс заткнет.

Но тут опять поднялся ропот. Черт услыхал это и говорит:

– Не беспокойтесь! Рёкле нам еще много таких штучек смастерит. Всем достанется. Я любимчиков не держу. А этой вещицей наш обер-модник бес-балбес всему человечеству голову заморочит!

Ропот утих. Послышались голоса:

– А нам-то какая выгода от этого?

Черт ухмыльнулся:

– Раз сундук у них набит, значит, ум у них молчит. А что черту надо? Поняли?

– Брависсимо! – крикнул бес-балбес. – Где царствует глупость, там властвует черт!

Теперь все захлопали в ладоши.

– Довольно болтать! – приказал черт. – Все по местам! Надобно ловить самых умных, таких, как Рёкле. Allons! Я следую за вами.

Черти толпой повалили к выходу. Главный черт тоже собрался с триумфом улетучиться, но тут к нему подлетел лейб- бес и крикнул:

– Чертова бабушка на подходе!

Не успел черт повернуться, как древняя старуха, отдуваясь и пыхтя, преградила ему путь. Все у нее тряслось и колыхалось: и тесемки чепчика, и верхние и нижние юбки, и бахрома на платке из желтого шелка. Даже морщины и морщинки на лице так и прыгали. Еле переводя дух, она уставилась на своего внука, спрятав одну руку за спиной.

– Муть, гниль и моль! – набросилась она на него. – Ишь как вырядился – чистый ферт! Да и остальные все! Чего это затеял? Что за финтифлюшки? Где твой рог, говори! – Она быстро выдернула руку из-за спины и сунула черту под нос пустой рог. – Не он ли? Пустышка без кремня! – Она даже застонала. – Куда это ты собрался в дурацком фраке? Не к Рёкле ли? Да и то – пора! А ну, говори немедля, как он живет, как поживает! Может, уж и ноги протянул, иль отходит?

Черт напыжился и говорит:

– Успокойтесь, бабушка! Правда, силенок у Рёкле еще немало… мало силенок, я хотел сказать… совсем мало силенок у него осталось…

– А сделал ты так, чтоб ему радость не в радость и жизнь не в жизнь была? – спросила старуха.

Черт совсем заважничал.

– Прежде пусть этот Рёкле построит мне еще не одну мудреную вещицу… Да где вам такое понять! Вот тогда я его и… к ногтю! Ни на день раньше! А рог этот мне и не нужен вовсе.

– Не нужен вовсе? – Чертова бабушка зашипела так, что брызги полетели во все стороны. – Ах ты, бородавка треххвостой козы! Какой же это черт без рога? И какая же это преисподняя без кремня «Все спалю, все сожгу»? На земле-то ты все перевернул, все переворотил и мне медные хоромы отвел, а на что они мне, когда там такой холод, что зуб на зуб не попадает! Ну что, мистер обер-хитрец, был ты у Рёкле или нет? Говори!