— Откуда теперь у махараджи время? — снова съязвила Суманмохини. — Бедному министру, наверное, одному приходится ломать голову над всеми государственными делами: вы ведь так заняты! Не знаю, как у вас нашлось время зайти ко мне!

Однако раджа оставался невозмутимым и со смехом ответил:

— Времени у меня сколько угодно. Скоро для вашего удовольствия устроим состязание певцов!

Узнав о приходе Ман Сингха на женскую половину дворца, явились и остальные семь его жён и, войдя в покои Суманмохини, почтительно приветствовали раджу. Поговорив с ними недолго, Ман Сингх попрощался и ушёл.

Байджнатх только что окончил занятия со своей ученицей и теперь сидел в одиночестве.

— Скажите, ачарья, — первым делом спросил Ман Сингх, — каковы успехи вашей новой ученицы?

— Махараджа, — отвечал Байджу, — в прошлом рождении она, наверное, была самой музыкой, и мне прядётся немало потрудиться, чтобы стать достойным её учителем.

На губах у Байджу играла тонкая улыбка, отмеченная непосредственной искренностью, ту же искренность можно было прочесть и в его глазах.

— Однако играть на вине куда труднее, чем петь. Чтобы овладеть этим инструментом, надо очень много времени?

— Совсем мало. Так мало, что даже представить себе трудно. Как раз сегодня махарани просила меня поскорее обучить её игре на вине.

Ман Сингх выслушал это не без удовольствия.

Когда он вошёл в покои Мриганаяни, она с увлечением беседовала с Калой о музыке.

«Какая она милая, какая красивая!.. — подумал Ман Сингх. — Пусть резвится, пусть прыгает, словно мартышка, по стенам и башням дворца, я не стану неволить её, пусть остаётся свободной, как прежде!»

При появлении Ман Сингха Мриганаяни и Кала замолчали. Кала на этот раз была без повязки: глаза у неё перестали болеть, но были ещё слегка воспалёнными. По губам Мриганаяни пробежала улыбка.

— Кала, — сказал Ман Сингх, — махарани должна много заниматься. Посмотрим, кто из вас устанет быстрее. Мриганаяни хочет догнать тебя. Сколько времени понадобится ей на это?

Кала ответила с наигранной кротостью:

— Месяц-два, не больше. А потом она будет заниматься с ачарьей одна. Мне не угнаться за махарани: она способнее меня, и голос у неё намного лучше. Но я счастлива, что пока ещё могу служить махарани. Вот закончим занятия музыкой и пением, тогда примемся за живопись.

Ман Сингх остался доволен и спросил:

— Когда же вы думаете приступить к занятиям живописью?

— Очень скоро, — ответила Кала.

В это время в дверях кашлянула служанка.

— Что случилось? — спросил Ман Сингх.

— О повелитель! К вам пожаловали министр и ачарья Виджая Джангам. Министр просил повелителя прийти как можно быстрее. Дело не терпит отлагательств.

— Передай, сейчас буду.

Служанка вышла.

— У министра, наверное, накопилось много дел, — сказала Мриганаяни. — Когда освободитесь, приходите.

Ман Сингх рассмеялся.

— Ты будешь тратить свой досуг на занятия музыкой, пением и живописью. А я — на дела.

Кстати, скоро Виджая Джангам будет играть на вине, непременно послушай его.

— Хорошо, — ответила Мриганаяни. — А потом я вам сыграю, услышите, чему научилась я за сегодняшний день. Идите же.

Ман Сингх весело попрощался и отправился в гостиную, где его ждали министр, Виджая Джангам и Байджу.

— Ачарья, вы будете обучать новую махарани грамоте и шастрам, — сказал Ман Сингх, входя в гостиную. — Махарани хочет знать всё. Завтра же приступайте. А сегодня хорошо бы послушать вашу игру на вине.

Виджая и Байджу сидели, понурив головы. Министр был явно чем-то озабочен.

— Нет, махараджа, настало время сменить вину на лук, — произнёс Виджая.

— Почему это? — удивился Ман Сингх.

— Султан Мальвы Гияс-уд-дин напал на Нарвар.

— Когда вы узнали об этом? — спокойно спросил Ман Сингх.

— Только что, минут двадцать назад. Жители соседних с Нарваром деревень бежали. Магрони разрушена. Нарвар окружён.

— Где сейчас Сикандар Лоди?

— В Дели. Никак не поладит со своими сардарами.

— А что делает Бегарра из Гуджерата?

— Он всё воюет с раджпутами Саураштры и с португальцами.

— Махарана[170] Читора Раймал — союзник султана Мальвы. Но мы относимся к нему, как к старшему брату. Ему не удалось отговорить султана от похода. Но раз султан не признаёт никаких договоров, Раймал вправе считать себя свободным от взятых обязательств. Завтра же мы выступаем в поход! Сообщите об этом махаране. Кстати, напишите, чтобы он остерегался делийского падишаха Сикандара. Сейчас нам было бы на руку столкновение Раймала с Сикандаром.

Проследите, чтобы граница по Чамбалу охранялась с особой тщательностью. Я освобожу Нарвар и тотчас вернусь.

У министра отлегло от сердца. Он даже ощутил прилив сил. И сказал с воодушевлением:

— Тотчас же прикажу бить в барабаны и сзывать войска. К утру всё будет готово.

Раджа пожелал ему успеха и тут заметил, что Байджу сидит, не поднимая глаз.

— Ачарья Байджу, вы хотите что-то сказать? — спросил раджа.

И хотя Байджу вовсе не хотелось говорить, у него вырвалось против воли:

— Махараджа, Шер-хан — субедар султана в Чандери — тоже выступит со своим войском. Не знаю только, пойдёт он на Нарвар или на Гвалиор.

— Я знаю, Радж Сингх из Чандери жаждет получить Нарвар, — ответил раджа. — Но я не стану рисковать и выступлю в поход лишь после того, как буду убеждён в полной безопасности Гвалиора.

— Я завтра же начну занятия с вашей рани. Война не помешает нам, — заметил Виджая.

— Не должна помешать, — твёрдо сказал раджа и уже совсем другим тоном попросил Виджаю: — Сыграйте нам на вине, а ачарья Байджнатх пусть споёт.

Министр многозначительно посмотрел на Виджаю, потом на Байджу. Виджая понял его и сказал:

— Махараджа, надо осмотреть луки, проверить, не затупились ли наконечники стрел. Сейчас не время наслаждаться музыкой и пением: услышат воины и, чего доброго, последуют примеру своего раджи — вместо того чтобы готовиться к походу, возьмут ситары[171] и начнут как ни в чём не бывало играть.

Ман Сингх больше не настаивал и, когда министр, Виджая и Байджу ушли, вернулся к Мриганаяни и рассказал, зачем приходил министр. Услышав о войне, Мриганаяни вспомнила про свой лук со стрелами и про копьё.

— Если бы махараджа позволил, я на врагах проверила бы свою меткость, — сказала она.

Ман Сингх ответил весело:

— Только не сейчас. Но ты не огорчайся. Война эта не первая и не последняя. Я буду думать о тебе, и это придаст мне сил. Томары не раз наносили поражение султанам Мальвы в долинах Нарвара, и из этого похода я тоже надеюсь, вернуться с победой.

Мриганаяни стало жутко при мысли о том, что раджпутки, вместо того чтобы с оружием в руках помогать мужьям, сидят дома, а если враг врывается в крепость, сжигают себя и своих детей на погребальном костре.

— Об одном прошу тебя, — сказал раджа. — Продолжай занятия, а я желаю тебе успеха решительно во всём. Хочу, вернувшись, увидеть тебя по-прежнему весёлой и счастливой. С тобой будет Кала, она разделит твоё одиночество. Занимайся всё время делом, и ты не узнаешь тоски. Ачарья Виджая ставит труд превыше всего.

Мриганаяни вдруг вспомнила Лакхи, и у неё вырвался вздох. Ей вдруг очень захотелось, чтобы её подруга была сейчас вместе с ней.

— Пошлите в Раи за Лакхи и братом, — попросила она раджу.

— Хорошо, я сейчас же пошлю за ними. К утру Атал и Лакхи будут здесь, — пообещал Ман Сингх.

Он тотчас же распорядился отправить в деревню Раи всадников на верблюдах и после этого стал готовиться к предстоящему походу. К восходу солнца войско было в полной боевой готовности. Ждали только приказа.

В это время вернулись посланные в Раи всадники. Они привезли с собой только жреца Бодхана, который рассказал Ман Сингху о том, как поженились Атал и Лакхи, как их изгнали из общины и как однажды они исчезли вместе с натами.