На охоту Лакхи ходила вместе с Нинни и Аталом.

Как-то раз Нинни отошла куда-то, и Лакхи с Аталом впервые остались одни.

Атал обернулся к Лакхи. Её длинные волосы слегка растрепались, несколько прядей упало на лицо. Движением головы Лакхи отбросила их назад.

Не отрываясь, смотрел Атал на девушку. Но она не опустила глаз. Только спросила чуть слышно:

— Что ты глядишь так?

— Разве объяснишь это словами? Я люблю тебя! Люблю всем сердцем!

— Знаю.

Лакхи потупилась. Атал положил руку ей на плечо.

— Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Чтобы никогда, никогда не разлучались, — произнёс он дрожащим голосом.

— Неужели это возможно? Мы же из разных каст.

— Сперва скажи, любишь ли ты меня?

— Как может девушка ответить на такой вопрос! А сам ты что думаешь?

— Думаю, что будем вместе.

— А касты?

— Но ведь рассказывал же баба-джи, что в старину разрешались браки между нашими кастами.

— Согласятся ли на это моя мать и твоя сестра?

— Согласятся.

— А в деревне? Что скажут совет старейшин и староста?

— Что они могут нам сделать?

— А вдруг не позволят? Тогда всё пропало. Разве нарушу я их запрет?

— Никто не в силах помешать нам. Мы хотим быть вместе — значит, будем. Я поклялся в этом.

— Нинни часто подсмеивается надо мной. Она поняла, что я люблю тебя. Да и в деревне, наверное, тоже догадываются.

— Ты сильно любишь меня?

— Очень! А ты?

— Сама знаешь.

В зарослях послышался шорох, и в ту же минуту Лакхи увидела павлина. Она высвободила плечо из-под руки Лгала, натянула тетиву и выстрелила. Павлин с криком упал. Второй стрелой Лакхи прикончила его, чтобы не мучился.

— Вот это да! — вырвалось у Атала, но больше он ничего не успел сказать — из-за ближнего куста выскочила пантера и тотчас же метнулась в сторону. Атал пустил вдогонку ей стрелу, но промахнулся. Пантера скрылась.

Атал и Лакхи подошли к птице. Тем временем вернулась Нинни.

— Смотри, — крикнул ей Атал, — как метко стреляет Лакхи!

— Она ещё тебя поучит! — ответила Нинни.

Лакхи и Атал весело рассмеялись.

— Я стрелял в пантеру, но промахнулся, — сообщил Атал о своей неудаче.

— А знаешь почему? Потому что мясом пантеры не наешься, зато павлина хватит дня на два, — пошутила Лакхи.

Атал нашёл свою стрелу, и они, прихватив павлина, отправились домой. Нинни шла с пустыми руками. Глядя на весёлую, радостную Лакхи, она в душе завидовала ей.

— Я бы не позволила пантере так просто уйти! Убить павлина — дело не хитрое, — съязвила Нинни.

Но это не убавило радости молодых людей. Счастливые и довольные, возвращались они в деревню.

— Хорошо ещё, что стрелу нашёл! — продолжала Нинни.

— Ты бы, конечно, не промахнулась! Попала бы пантере прямо в живот! — в тон сестре промолвил Атал. — А потом со страху вскарабкалась бы на дерево. Пантера же со стрелой в животе забилась бы в свою пещеру. И ни тебе пантеры, ни стрелы. Разве найдёшь их в горах?

Нинни рассердилась.

— У меня бы пантера не унесла стрелу! Я бы насквозь пробила ей шею, чтобы она здесь же уснула непробудным сном!

— Ладно, успокойся. У тебя ещё будет время показать своё искусство, — примирительным тоном произнёс Атал.

— Чего ты, Нинни, сердишься? Разве плохо, что у нас и мясо будет, и стрела не пропала? — сказала Лакхи.

5

Нелегко было жрецу собрать с крестьян подать. Только что они выплатили налог радже Гвалиора и больше не желали расставаться ни с одним зёрнышком. Оно и понятно. Нелегко достался людям урожай. И жрецу приходилось увещевать их:

— Никогда не забывайте того, что сказано в шастрах[30]: радже — шестая часть урожая, — вы её уже отдали, — богу — двадцатая, брахману — тридцатая. Если же будете упорствовать, то всем вам и на этом свете худо придётся, и на том. Не райское блаженство обретёте, а муки адовы.

— А что мы есть станем, если отдадим всё? — едва сдерживая злость, спросил один из крестьян.

— Я буду молиться, и бог не оставит вас.

— Да вы уже молились, а сколько крови пролил делийский султан! Сколько уничтожил домов и полей!

— Посмотрите на этого глупца! На этого безбожника! Он накличет беду! И нам всем расплачиваться! — завопил жрец.

— Нельзя так разговаривать со жрецом, — одёрнул крестьянина его сосед.

Но тот не унимался.

— Раз ты такой хороший, возьми да рассчитайся с баба-джи первым! Набил себе дом да яму пшеницей с джваром!

— Ну и рассчитаюсь! Думаешь, с тебя пример брать буду на свою погибель?! Что-то ты очень беспокоишься о моём хлебе! Тебе он всё равно не достанется!

На шум прибежал Атал и сразу же принял сторону жреца.

— Я не пожалею отдать всё, что причитается, — заявил он. — Бог и брахман должны получить свою долю. Кого в трудную минуту мы молим о помощи?

Атал заметил на лице жреца одобрительную улыбку и подумал, что тот не забудет его услуги.

Как ни хитрили крестьяне, как ни увёртывались, а и душе понимали, что рано или поздно всё равно придётся отдать зерно. Да и появление Атала подействовало на них — крестьяне смирились: отмерили двадцатую часть богу, тридцатую — брахману и отдали всё это жрецу. Таким образом на уплату всех налогов ушла четверть урожая. Но три четверти ещё осталось у крестьян. «Всё же лучше отдать часть зерна радже и жрецу, — думали люди, — чем весь урожаи грабителям из соседних княжеств. Да ещё и жизнью поплатиться».

Когда все разошлись и храм опустел, Атал подошёл к жрецу.

— Махараджа, откуда вы всё знаете? — спросил он кротко и простодушно. — И книг у вас почти нет, а знаете вы всё на свете!

— Что ты, какие у меня знания! Я простой брахман, день-деньской провожу в молитвах, и, кроме имени божьего, мне ничто неведомо.

— Баба-джи, вы помните наизусть «Рамаяну»[31], «Махабхарату»[32] и бог знает сколько шастр! А мне можно читать священные книги?

— Конечно! Ты же кшатрий. Тебе разрешено читать даже веды![33]

— А вы читали их?

— Так, самую малость. Много ли сейчас, в век калиюги[34], людей, которые читают и понимают веды?

— А женщинам их можно читать?

— Веды?! Как мог ты сказать такое! Женщинам и шудрам это запрещено.

— Нет, махараджа, не веды, а разные там пураны?[35]

— «Разные там пураны»! Как можешь ты говорить о них с таким пренебрежением!

— Простите, пожалуйста. Я не подумал. Ну, а их могут читать женщины?

— Да, могут. Раньше в городах и больших деревнях были школы не только для мальчиков, но и для девочек. Так что девочки тоже читали пураны. Но потом из-за вражеских па-шествий школы пришлось закрыть.

— А как сделать, махараджа, чтобы враги оставили нас в покое?

— Для этого нужно только одно: не забывать о боге и свято блюсти все предписания веры. А в наш век даже такое случается видеть, что мужчина берёт себе в жёны девушку из другой касты. Это не может пройти безнаказанно! И бог покарал нас: нашествие этих зверей — возмездие за грехи наши.

Атал помолчал немного. Потом робко спросил:

— Какие именно предписания надо соблюдать, баба-джи?

— Те, которые завещаны нам великими людьми. Ну а с маленького человека и спрос маленький: вполне достаточно, если он поклоняется Кришне и Радхе, Раме и Сите[36].

— Махараджа, вы говорили нам, что Кришна принадлежал к варне богов. А какой он был касты?

— Как можно не знать этого! Он был кшатрием! Истинным кшатрием!

— Об этом я слышал, баба-джи. Но мне хотелось бы узнать другое: кем был бог — гуджаром или ахиром? Мы — люди тёмные, у нас в деревне никто не может ответить на этот вопрос. Вот я и решил обратиться к вам.