Да, действительно странная стража. Но в людских сообществах с их постоянно меняющейся мотивацией, нередко отсутствием действительно крепких жизненных принципов, здравомыслия и морали, чего только не бывает: могут и преступников в исполнительный орган набрать, якобы руководствуясь принципами: свой своего скорее обнаружит и изобличит. Естественно, без гарантии навести реальный порядок. При этом не стоит забывать, что подобные «стражи» могут быть и чьими-то протеже, а то и вообще тонкой диверсией государственного масштаба, этакой миной замедленного действия (или одноразовой миной). И, конечно же, «ноги» у подобных действий растут из самой что ни на есть верхушки власти.

Нервный в этот момент, продолжая бормотать, присел над лежащим беспомощно солдатом и стал тыкать того ножом в район головы или шеи — с их ракурса не было видно. Пленный, болезненно мыча — рот забит кляпом, стал извиваться, что только добавило радости и энтузиазма.

— Эй, Вошь, не испорть товар! — вновь прикрикнул правый охранник; в его голосе наконец-то мелькнула тревога.

— А что… думаешь ему… дракону драному… одного глазика… будет мало? — сам вопрос и соответствующая вопросительная интонация садиста покоробили эльфа.

— Хочешь, чтобы наши разнервничались? — проговорил его собеседник озабоченно и с угрозой.

— А что… они уже должны… прийти? — на этот раз нервный не на шутку чего-то испугался.

— Так в том-то и дело, что придут они только утром, а нам тут всё это время куковать. Но этот… мало того, что станет стонать, как беременная лягушка, так ещё и кровью истечёт.

— А я это… выколю и прижгу, — предложил тот, на время прекратив истязание.

— Ну-ну… Что-то я сомневаюсь в твоих лекарских способностях. Дырки делать легче, чем их штопать.

— Ага, — нервный над чем-то задумался, но видно было, с каким наслаждением смотрит на свою жертву и вряд ли откажется от уникальной возможности помучить. Связанный же, до этого лежавший словно парализованный, вдруг попытался отползти, что вызвало широкую улыбку у трусливого истязателя, и он по-хозяйски похлопал того по бедру.

— Не со-орьтесь дева-а-ачки, — неожиданно встал здоровяк и с хрустом потянулся. — Сейча-ас я тебя-я, Вошь, на-аучу пра-а-вильному ра-а-азвлечению, от ка-а-то-ро-во жи-сть не мо-о-жет па-астра-адать, а вот кое у ка-аво и ма-азги могут за-акипеть, — он неспешно направился к пленным.

— Ты шо, Мудак, решил яйца пощекотать и дракона пополоскать? — бросил с неодобрением оставшийся у дверей, а тот лишь обернулся и весело подмигнул. — Ну вы и извращенцы.

— Да ла-адно тебе, — примирительно обронил здоровяк, — эта-а ка-а-нешна-а не аристокра-аточки, до ка-аторых ты охоч, но удовольствие га-ара-антирую. Присоединяйся-а.

Но тот лишь сплюнул.

Ройчи привлёк внимание Листочка к себе, указал на довольно бормочущую в глубине амбара парочку и провёл по горлу рукой в красноречивом жесте, и эльф, не рассуждая более, извлёк лук, стрелу — руки аж дрожали от нетерпения, а человек скользнул ко входу…

— Стоп, — тихий шёпот остановил Листочка, тот, встряхнувшись, взял себя в руки.

Нервный уже угомонился, третий у дверей даже не пикнул, курчавый здоровяк недоумённо застыл посреди амбара с отвисшей челюстью, стеклянным взглядом глядя на скукожившегося со стрелой в глазу Вошь.

— Давай поговорим? — спросил с улыбкой Ройчи у мрачного эльфа, тот молча вложил стрелу в колчан и извлёк меч — этого борова просто хотелось прирезать, как свинью. — Эй, чудо, — негромко позвал человек оставшегося охранника.

Тот повернул лобастую голову со здоровенными, будто сытые дождевые черви губами и испуганно уставился на два неясных силуэта, явно несущих угрозу. Колени у него внезапно ослабли, живот булькнул и не почувствовав опоры, с тёплым шумом истёк в штаны…

Эльф с отвращением отвернулся — его породистый нос негодующе шевельнулся — хоть прищепкой затыкай, сделал шаг назад — к этой выгребной яме на двух ногах не хотелось приближаться категорически. Даже ради того, чтобы избавить Веринию от этой гадости; кажется, что и черви побрезгуют ею, а земля неизвестно, сможет ли переработать это в перегной.

— Что ж ты так пугаешься, говнюк, — ласково обратился меж тем к застывшему здоровяку Ройчи. — Мы добрые, и не будем делать того, что ты тут наобещал, с тобой. Даже если попросишь. Уж извини, что не рады твои штанишки нашему приходу. Иди сюда, — поманил рукой к себе, из-за чего эльф недовольно глянул на человека: зачем, мол, нам эта бочка дерьма? И тот, прикрикнув на начавшего медленное движение курчавого: — Аккуратненько только, добро своё не растеряй, тогда может и убьём тебя небольно, — склонился к эльфу и объяснил свои действия. — Не хочу, чтобы эта туша воняла возле пленных, с которыми я тоже хочу пообщаться.

— Стоит ли нам тут задерживаться? — с сомнением произнёс Листочек.

— Мы не долго, — оскалился навстречу приближающемуся здоровяку. — Вряд ли сюда кто заявится. Этот же, — кивнул на мёртвого у дверей, которые успели подпереть небольшим брусом, — что раньше рассвета сюда вряд ли кто заявится. А с нами к тому часу уже всё решится. Времени, конечно, в обрез, но очень уж хочется задать несколько вопросов — ты же знаешь, какой я любопытный.

Листочек неодобрительно покачал головой, отступил назад и в сторону — усилившийся запах и вообще атмосфера амбара на него, в принципе, достаточно привычного, всё равно действовала гнетуще. Обонятельная пытка и замкнутое пространство огромного тёмного помещения, аура боли и мучений — это никогда не улучшало его настроения.

Человек, верно поняв его, серьёзно кивнул.

— Я недолго, — пообещал. — Всё, стой там, — он остановил охранника в пяти локтях. — Любезный, скажи на милость, откуда вы такие красивые взялись?

Здоровяк продолжил очумело лупать глазами, в которых не мелькнуло ни искры понимания, при этом он синхронно плямкал внушительными губами — ну о-о-очень неприятное зрелище. Эльф по дуге стал обходить эту скульптурную композицию, осматривая параллельно всё вокруг — на всякий случай.

Вправо, куда, собственно и уходило само пространство амбара шли огромные вроде как бочки, заполненные будто бы зерном, где-то в конце, с другой стороны всё было заполнено сеном, и по идее там должны быть ворота. Под потолком, кстати, чуть светлел прямоугольник, очень похожий на открытую дверь или большое окно. Больше ничего интересного.

— Повторяю вопрос для тупых, — мягко, но со звякнувшим металлолом в голосе проговорил Ройчи, — ты кто такой?

Тот поёжился, и, не отрывая амёбного взгляда от наёмника, тонко пискнул.

— Мудак, рядовой городской стражи королевства Агробар.

— О как! — восхитился Ройчи. — А другие королевства знаешь?

— Вербар? — спустя удар сердца неуверенно произнёс тот.

— Ладно, — решительно прервал мужчина набухание морщин на девственно-гладком челе. — Не будем экзаменировать и просвещать, смысла нет, верно? Дабы никакой лишней информации ты не забрал с собой в ад, где тебя уже заждались, красавчик, — тот вздрогнул, но остался в позе снулой рыбы. — Для того, чтобы извлечь дракона из штанов, знание географии ни к чему, — это он уже буркнул сам себе и вновь обратил «добрый» взгляд на допрашиваемого. — Как долго в страже? Кто командир? Кто самый главный над вами? Короля не называть. Быстро отвечать! — грозно прикрикнул, добавляя оживления в громоздкую, но такую тухлую и вялую фигуру.

— Эта-а, да уж полгода как. Главный — светлейший РоШакли. А командир — Зуб… — Ройчи вопросительно и строго изогнул бровь. — Ну он с гномьей слободы, был в ближниках Рыжего Кари, а за тяжёлую руку приглянулся самому Бешенному, и тот сделал его своим вассалом… — толстяк немного запыхался, работая языком, но писклявый срывающийся голос совсем не шёл его фигуре, на которой, как говорят пахать надо. — Но тот однажды так разошёлся, что подрался со стражей, да так, что одного на нож посадил, а двум штурвалы свернул, ну и загремел на дорожку к четвертованию…

— Погоди-погоди, — заинтересовался Ройчи и многозначительно глянул на Листочка, тоже прислушивавшегося к горе — стражнику, — так ты из «ночных»?