Первым делом они двинулись к известной пекарне, где булочки и пирожки действительно всегда были славные. Касательно того, поставляла ли именно эта пекарня свою продукцию во дворец, они не знали, но надеялись, что их просветят насчёт процедуры прохождения ворот. К тому же, рассматривая двигающихся на стене часовых, они поняли, что это непонятно кто, то есть, новая стража вряд ли знакома с этой стороной жизни дворца. И на это была самая большая надежда: что их никто не знает.

Пекарня была заперта изнутри, стояла этаким молчаливым и словно бы неживым домом. Это было естественно ввиду приблизившейся ночи, беспорядков и кое-где алеющих пожаров. Они чуть не выломали дверь, когда появился растрёпанный и испуганный хозяин в смешном ночном колпаке, едва прикрывающем залысины. Дрожащего хозяина поставили перед простым выбором: жизнь или телега свежей выпечки (именно то слово было выделено, не «телега», не «жизнь», основное — «свежая»). Пекарь что-то лихорадочно подсчитывал в уме, а потом уточнил: каковы размеры телеги. Гвардейцы сообщили, что именно он должен предоставить оную с размерами, соответствующими количеству продукции. После так и быть, никто не пострадает. А королевство его не забудет.

Когда смирная каурая лошадка была запряжена, а на телеге громоздились соответствующие полные корзины, хозяин пекарни сделал последнюю попытку уточнить судьбу конячки, а также пустой тары. Раздражённые разведчики постеснялись чётко ответить на вопрос, ибо за спиной пекаря торчали три полусонные мордочки одна над другой, но и обнадёживать не решились, поэтому ограничились нейтральным: как кости лягут.

Вот на едущую телегу стали больше обращать внимания. Прицепился даже военный патруль, кстати, из городской стражи. Солдаты выглядели внушительней и твёрже своих товарищей, ещё недавно битых. Но парочка пирожков и упоминание маршрута благотворно повлияли на суровых стражников. А вот с иными пришлось общаться на языке палок, а от одних спешно убегать — уж больно неприятно выглядели луки в их руках. Но, в целом, отделавшись ушибами и синяками, они, в конце концов, оказались у задних дворцовых ворот, где были подвергнуты процедуре отпугивания, но Визил сделал лицо упавшего с колокольни (он был третий из разведчиков, самый старший и тёртый из их компании, ему было проще всего ещё более состариться и сесть на козлы телеги) и ворчливо принялся препираться с охраной.

На вполне резонный вопрос: «Вам там что, жрать не надо?», стража отреагировала моментально: подняли решётку на пять локтей и в образовавшийся проём протиснулась телега. По тому, как солдаты тщательно проверяли телеги, видно было, что они не поверили. И лишь комментарии Визила, что, мол, молодцы, из-за них теперь на стол во дворец понесём остывшие пирожки, и солдаты, отведав сдобы, не найдя в телеге никакого подвоха или крамолы, почесали в затылках в немом восхищении: это кем надо быть, чтобы в смутное время в фактически центр кровопролития и неприятностей с непонятным победителем доставлять еду? Жон дурашливо щурясь (ну что за улыбка под направленными остриями копий, алебард и арбалетов?) сообщил служивым, что у них такой график доставки. А если продукция понравится, то они будут возить её и новой власти… по сходной цене. С тем их и отпустили с Единым.

Измученный кладовщик несказанно обрадовался привезенному. Гвардейцев он не узнал, но поделиться неприятностями, пожаловаться на жизнь был горазд. Правда, перед этим, чуть пальцем у виска не покрутил: мол, ребятки, вы может и не слепые, но мозги растеряли по дороге из села в столицу: кто ж вас теперь выпустит из дворца? Да, по этому поводу были сомнения и опасения, но разведчики решили бороться с ними по мере появления.

Вот информация, поведанная им словоохотливым дядюшкой Зимием, слегка дополненная знаниями и сплетнями других людей:

Элий Четвёртый убит — это точно. По некоторым данным самой Лидией — слухи об этом распространяли солдаты с нашивками «грифона». Но…

за самой Лидией объявлена охота по дворцу. Вначале людьми в зелёном, потом объявившимися стражниками РоШакли;

зелёные, или «грифоны», или отряд лорда РоАйци при появлении стражи коменданта в силу каких-то причин передрались друг с другом;

это было ужасно: море крови, горы трупов, половина прислуги, что не успела спрятаться в тёмных кладовых, убита, дворяне в основном пострадали все: либо мертвы, либо уже сидят в подвале, не взирая на пол и возраст, женщины практически поголовно изнасилованы, сумасшедшие садисты РоАйци принялись уже и за мальчиков…

(В этом месте капитан поднял руку — на лице его не дрогнул ни мускул, и попросил Жона рассказывать только факты или то, что имеет интерес, а не все подряд страхи натерпевшегося жути пожилого человека, на что разведчик с кривой улыбкой извинился, ответил, что увлёкся, и продолжил):

данных о Руфии, младшей сестре короля, герцоге Панорике, брате короля, нет никаких;

известно, что арестован лорд РоВенци и ряд высокопоставленных дворян с формулировкой «за измену», но ни кем арестованы, ни где находятся, неизвестно;

во дворце, не взирая на внезапность нападения, ещё имеются очаги сопротивления из числа гвардейцев и преданных королю людей, но эти места тщательно блокируются солдатами коменданта РоШакли… хотя он вроде как и разбил «грифонов», и будто бы объявляет себя сторонником истинной королевской крови. Всё.

РоГичи выслушав солдата почти не перебивая, задумчиво помолчал, потом негромко уточнил:

— А как вообще обстановка внутри?

Жон пожал плечами и виновато улыбнулся.

— Плохая, ваша милость. Всюду трупы — их даже убирать некому. Хозяйничают сейчас эти новые пехотинцы РоШакли, «голуби», но на мой взгляд они… — пошевелил пальцами, — в общем, показались серьёзней простых стражников, дежуривших на улицах. И я… не стал бы им доверять. Со слов выживших ведут себя не так нагло, как бесчинствовавшие до них «грифоны», но всё равно суют свой нос везде и также скоры на расправу…

— Ваша милость, — неожиданно подал голос Дили, — есть один момент, который не даёт мне покоя, — замолчал, ожидая разрешения продолжить, и РоГичи согласно кивнул. — Во-первых, извините, конечно, может я не то говорю, но не верю я, что старик… ой, извините, лорд РоАйци мог пойти на это… — РоГичи нахмурился, а разведчик, прищурившись, отвернулся к окну, пожевал губами, — предательство. Я с восточного предела, и знаю, что говорю. В нём нет жажды власти, и на место наместника предела его чуть ли не уговорил сесть ещё отец Элия Четвёртого. Восточный предел — это место, где и без столицы хватает своих забот, а… столичные гуси, — он скривился, а капитан промолчал, в душе усмехнувшись, потому как к этим лапчатым условно можно было отнести и его, — только усложняли обстановку своими наездами и будоража местных баронов. Потому старик и избегал не то что поездок в Агробар, но и любых вестей из него. Это одно. Второе: я знаю, что такое тяжёлая пехота из гвардии лорда… Это — очень серьёзно, и все эти натасканные стражники Шакала, простите за грубое слово, — капитан, поморщившись, только махнул рукой — он сам недолюбливал коменданта, человека пусть и армейской закалки, но… какой-то он был, словно… фальшивый, что ли; впрочем, это не снимает ответственности с бойцов гарнизона отзываться о высокопоставленном офицере так… презрительно, — им и в подмётки не годятся. Там все ветераны, и вообще очень хороши. Так что всё это мне кажется подозрительным.

— Понятно, — подвёл итог капитан. — Ещё что-нибудь?

— Да, — помрачнел Жон. — Нас еле выпустили, но Визил остался внутри. Он не пропадёт, — твёрдо посмотрел на капитана. — Но, боюсь, скромно сидеть в укромном местечке не станет. И на всякий случай мы оговорили сигнал — крестообразный огнём над стеной по нашему направлению. Это будет предупреждение для нас быть наготове, а в идеале снова попытаться проехать с телегой в ворота на подмогу. Не знаю, как к этому посреди ночи отнесётся стража, которая может и смениться к этому времени.

— Хорошо, — капитан заходил по комнате, покусывая ус, остановился. — Молодцы, — достал из кошеля на поясе по паре золотых, протянул их разведчикам. — Объявляю вам благодарность, а сейчас идите отдыхать. Но перед этим проинструктируйте и отправьте за следующей выпечкой пятёрку солдат. Пусть забирают всё, что осталось — так, на всякий случай. Телега должна быть готова, — повернулся к сержанту, — Борун, проследи. И отправь с ними Дага, — тот согласно кивнул. — С этого момента часовой на крыше пусть особое внимание обращает на световые сигналы со стороны дворца, особенно крестообразные, и моментально о них докладывает. Думаю, что мы чуть дольше задержимся здесь. Все эти новости, а также о том, что они должны быть готовы в кратчайший срок прийти по требованию к нам на помощь следует сообщить второй половине отряда.