— Хорошо, — донёсся глухой голос Брады, — начинаем выдвижение к стене. Амазонки на месте. Сетр, кто со мной?

— Я, Кол и Лири.

Наёмница промолчала, но выбор неуравновешенного здоровяка ей явно не понравился. Достаточно было бы и их троих. Но командиру виднее. Тихонько скрипнула дверь, и четыре тени, замирая на удар сердца за порогом, исчезали в ночи.

Девушки пошевелились свободнее, придвигаясь к дверям и тревожно прислушиваясь. Как раз соседи из пристройки поутихли. Мелькнул прямоугольник света — кто-то вышел проветриться. И действительно: недалеко раздались пьяные голоса, еле слышимое характерное журчание… М-да, как такое слышать, когда самому хочется? Вновь хлопнула в отдалении дверь, и девушки напряглись — в их сторону кто-то неуверенно шёл, напевая про себя одну и ту же строчку: «А красотка смотрит жадно на карман солдата… а красотка…» Бравый вояка смутным силуэтом на фоне костра продефилировал шатающейся походкой в четырёх локтях от них в сторону конюшен.

Тамара осторожно присела у входа на пятую точку, вытянула многострадальную ногу, откинула назад голову, упёршуюся в доски стены, и постаралась унять галопирующее сердцебиение.

— Как себя чувствуешь? — прозвучало в ухе, обдавая теплом дыхания.

Всё ясно: заботливый Ежи.

— Нормально, — ответила устало.

— Я попросил Болию и Гилэри помочь тебе.

Тамара подумала: может стоит возмутиться таким обхождением, но ни сил, ни желания спорить не было — она действительно нуждалась в крепком плече, иначе все эти пробежки и лазание через семь-восемь локтей стены могут закончиться плачевно. Она согласно кивнула. Но рыжего, если б он даже увидел её ответ, уже не было рядом — ушёл дальше кого-то инструктировать.

Кол материализовался как всегда неожиданно: только что в щели темнота плескалась в жидких бликах огня, а вот уже худющий наёмник проскальзывает в бывшую кузню, останавливается напротив рыжего, но говорить начинает, обращаясь ко всем.

— Готовьтесь, сейчас будем передвигаться через открытое пространство, ближе к месту, где планируется переход, — девушки зашевелились, вставая, разминая затёкшие ноги, спины. В принципе, у них подобные учения проводились Лидией, и не такие уж они новички были в этом деле. Но, конечно же, до наёмников или солдат — разведчиков строевых частей, «кровью» закрепляющих знания, им было далеко. — Посты на стене расположены — один на двадцать локтей, и все практически ввиду друг друга, — объяснял наёмник. — Будем ловить момент максимального разброса часовых и убирать их. Причём сразу троих — очищаем часть стены, чтобы увеличить время на прохождение. Верёвки и крючья готовы, — Кол бубнил монотонно, словно выполняя некую повинность, разжёвывая очевидное. — Я не спрашиваю, умеете ли спускаться по верёвкам… Если кто-то сломает ногу — это очень обременит отряд. По двум верёвкам первыми спустятся Сетр и Ежи, и они, если что, подстрахуют на другой стороне.

Девушки молча выстроились перед наёмником. Кол обошёл их, словно новобранцев на плацу, проверяя амуницию на предмет, чтоб не звенело и крепилось прочно, перед Тамарой остановился, сунул ей мешочек с неизвестным порошком с указанием запить водой. Напоследок заставил попрыгать на месте, отчего одна из амазонок нервно хихикнула, но быстро взяла себя в руки под сумрачным взглядом мужчины.

К этому моменту вернулся рыжий.

— Всё спокойно.

Кол сухо кивнул.

— Идём. Я — направляющий. Ты — замыкающий. Готов? — и уточнил для проформы. — Помню, левая у тебя похуже?

— Обижаешь, зануда, — возразил Ежи, демонстрируя в правой нерабочей руке перевязь метательных ножей, а в левой уже один готовый к броску. За его спиной висела котомка с тщательно упакованными вещами, в том числе лук — меч он на всякий случай оставил на поясе — как послушен он будет левой кисти неясно, но остро заточенная стальная полоска, увеличивающая руку на почти два локтя в условиях ночного столкновения — очень существенный аргумент.

Вначале они продвигались вдоль дворца, пригибаясь и стремительно проскакивая освещённые танцующими факелами места, потом затаились на время перед броском через открытое, но малоосвещённое пространство в полсотни локтей до неких чернеющих под окнами подоконников. И только собрались продвигаться дальше, как Кол, прислушивавшийся к чему-то, смешно склонив набок голову, предупреждающе поднял руку. Они снова замерли в тревожном ожидании. Тамара, как ни странно, чувствовала себя не плохо — было странное ощущение, что тело уменьшилось в размерах, и она словно парит над землёй, отчего на губы влезла глупая улыбка.

И тут, из-за поворота, со стороны заднего двора вышла колонна из десяти пехотинцев во главе с комардиром. Освещая себе дорогу, они целеустремлённо прошли локтях в десяти от боящихся даже дышать амазонок в сторону главных ворот, при этом двигались синхронно и совершенно не громыхая в отличие от типичных стражников, всегда чуть ли не заранее предупреждающих о своём появлении.

Тамара ощутила, как плеснуло холодом, разгоняя лёгкость предыдущей эйфории, когда круг факела частично зацепил их, сжавшихся у дворцового фундамента. Разумом-то она понимала, что этот едва осветлённый круг скорее символичен, а солдаты, целенаправленно куда-то идущие, могут их увидеть лишь при прямом взгляде. Но, тем не менее, возможность такая была? Была. И как они в таком случае выглядели бы? Правильно, как пришпиленные бабочки.

Открытое пространство они пересекли без неприятностей, только ввиду защитной стены Кол повёл их каким-то зигзагом, но всё прошло благополучно и, устроившись под символическим навесом, они стали выравнивать дыхание.

Тамара, как ни странно, то ли от возбуждения и избытка адреналина, то ли благодаря травам Кола бежала без помощи подруг, не чуя под собой неприятной раны. Потом, видимо, придётся за это расплачиваться — но когда это ещё будет? Как выразился Ежи перед выходом из кузни в обычной своей насмешливой манере: «Это будет ещё та длинная ночь».

Девушка сквозь щель меж досок видела, как вверху, на помосте ходит туда-сюда часовой. Танцующее пламя факела в креплении высвечивает в основном тыльную часть шлема и хауберк, прикрывающий плечи — солдат в основном смотрит наружу.

Наёмники разошлись по своим местам: Кол — вправо, Лири — влево, Сетр — по центру.

Одноглазый подобрался, взвешивая в руке тяжёлый боевой нож. И вдруг изобразил сверчка — такого себе крупного и громкого. В ответ послышались подобные звуки. Тамара подумала, что такой концерт её бы, пожалуй, удивил. Но в принципе была готова к таким фортелям, а вот солдат на стене, коротающий смену, в лучшем случае думающий о тёплой постели, а в худшем — кубке вина или пива и податливой женщине, не стал обращать внимание на оживившихся насекомых.

Напрягая глаза воительница пыталась разглядеть действия мужчин. Нож Сетра, брошенный со страшной силой, пробил край кольчуги и глубоко вошёл в горло. Часовой захрипел, хватаясь за горло. Падающее копьё подхватил и мягко уложил вскочивший на помост наёмник, бережно, можно сказать, нежно, придержал за плечи солдата и прислонил к зубцам стены. В это время шедший к нему на сближение часовой, испуганно набрал воздух, но подскочивший сзади, словно бесплотный дух смерти Лири зажал рот и резко приставив нож к груди, надавил, пробивая обмякшее, с выпученным от ужаса глазами тело. Шлем съехал набок, норовя грохнуться о камни площадки, и наёмник левой рукой продолжая зажимать рот, правой отпустил рукоять ножа и ловко ухватил пальцами край почти падающего головного убора.

Сетр показал жестами, чтобы поднималась одна девушка, на которую он напялил шлем стражника. Вручил копьё и показал, чтобы она неспешно двигалась по маршруту часового — для взгляда издалека да ещё ночью — пойдёт, зато пару ударов сердца можно выиграть. Затем осторожно прошёл в сторону Кола — там ничего пока не происходило.

Потом выяснилось, что правый часовой остановился пообщаться с правым же соседом, а Кол терпеливо замер ниже настила наизготовку.