— Плохо чувствую эти деревья, да и вообще местные растения, — выдал неожиданно и даже немного обиженно эльф. — Устал, что ли, — протянул с сомнением.

Ройчи фыркнул.

— Не напрягайся, — постарался успокоить товарища. — Просто сейчас ты подзаряжаешься альтернативным образом.

— О чём ты? — не понял Листочек.

— Вон же сзади тебя окуривает твоя розовая мечта, — Ройчи неуловимо кивнул в нужном направлении, подразумевая стойкое алкогольное амбре, шедшее от амазонки; кстати, она потихоньку теряла заряд бодрости, начиная погружаться в состояние чёрной меланхолии и понемногу спотыкаться.

После этого последовал ещё один, более увесистый толчок, который Ройчи блокировал кистевым браслетом, и эльф, зашипев от боли, обиженно приотстал, выравниваясь с Оливией, которая без интереса наблюдала их пикировку. А Ройчи чуть ни засвистел от удовольствия — выводить из себя эльфа — это было излюбленное в их компании занятие. По чести сказать, тому действительно больше всех доставалось от товарищей, нередко он реагировал на шутки невозмутимо задранным носом, возносясь над плоской фантазией друзей, но чаще всё-таки срабатывали эмоции. Это не значит, что остальные не огребали свои порции насмешек. Листочек не был классическим чопорно-высокомерным представителем своего народа, он значительно пообтёрся в людском обществе и в общении с тёмными в компании. Но всё равно было приятно в его лице уязвить высокорождённых, мнящих себя пупом земли, и не забывающих всем на это указывать при любой встрече.

Они наконец-то покинули сад. Чадящие факелы высветили расходящиеся в стороны коридоры. Ройчи только примерно представлял, куда они вышли: по его прикидкам, это направление было прямо противоположным главным воротам дворцового комплекса. Действия принцессы пока что за короткое время после их разговора не вызывали нареканий — девушка собралась, и вела себя, как командир и лидер отряда, а не безвольно парящий, оборванный ветром с дерева листок. Ну и хорошо — авось и без их с Листочком вмешательства всё разрешится удачным образом. Как-то не очень было бы приятно выполнять чужую работу, очищая эти драконьи кишки, пробивая дорогу для более светлого, и, как бы это сказать, чистенького дерьмеца. Но правда в том, что в данном случае название решает всё, и какашка, пахнущая фиалкой, в букет не превратиться от этого всё равно.

У Лидии явно появился какой-то план, насколько он исполним — жизнь покажет, но шли они теперь споро и целеустремлённо, только пожилого святого отца поддерживали под руки сменяющиеся амазонки, а больше никто не задерживал движения: ни Оливия, у которой появилось второе дыхание, и она присоединилась к подругам, ни юная Руфия, что несмотря на некоторую телесную субтильность, без жалоб переносила движение. Иногда силами воинов — судиматцев и амазонками вырезались небольшие патрули и стража мятежников. Территория уже была очищена врагом, и солдаты держались несколько расслабленно, да и сложно им было что-либо противопоставить подвижным, будто ртуть и незаметным до самого последнего смертельного удара восточникам. Иногда принцесса собирала совет ближних, в который могли попасть все кроме наёмников, на что Ройчи реагировал усмешкой — подобные капризы дамы он согласен был терпеть, но вот Листочек, не взирая на внешнюю невозмутимость (человек чувствовал это) явно переживал — несмотря на присутствие рядом обожаемого объекта в лице Оливии, ему всё равно чуть ли не на физиологическом уровне требовалось обаять весь женский коллектив, оказавшийся в радиусе действия его флюидов, тем более, что амазонки, несмотря на перипетии схваток и поединков — в общем, беспокойства последних часов — при отсутствии толики времени для приведения себя в порядок, всё равно оставались очень привлекательными, а наследная принцесса вообще — красавицей. Но… луч недовольства, павший на Ройчи, по касательной зацепил и эльфа, как его товарища.

К наёмникам проявила внимание и озабоченность младшая принцесса, словно бы извиняясь за сестру, на правах старой знакомой (смешно сказать, но Ройчи как-то так оценивал временные коллизии: встретились фактически они сколько-то часов назад, но затянувшийся вечер по ощущениям длился уже целую вечность) приблизившись, молча пошла рядом, бросив на изогнувшего вопросительно бровь мужчину чересчур уж невинный взгляд.

— Это и есть ваш товарищ? — кивнула на ставшего в стойку «само внимание и обаяние» эльфа.

— Да, — коротко бросил тот, ожидая продолжение.

Она придержала за руку Ройчи, стала на цыпочки, потянулась к нему, и тот невольно наклонился.

— А он ничего, симпатичный, — тёплое дыхание защекотало небритую щеку и ухо.

Ройчи удивлённо застыл на месте с отвисшей челюстью: это она о чём? А девушка между тем пристроилась к эльфу, на лице которого мелькнуло мимолётное самодовольство, тут же стёртое вежливым и очень ровным голосом.

— Я — Руфия РоБеруши, младшая принцесса Агробара.

— Каэлен Осенний Лист, для друзей просто Листочек, — он ловко и абсолютно естественно поймал ладошку девушки и, изящно наклонившись, на ходу, коснулся её губами. — Очень приятно.

Руфия вроде как засмущалась, но утверждать это стопроцентно идущий в трёх шагах сзади Ройчи не стал бы.

— Как уверяет Сей-Син в своём предисловии по тактике боя малыми группами: «Плечо товарища в строю теплее бока жены в постели…» — и она со значением замолчала.

— Гм, — невразумительно отреагировал озадаченный эльф.

— А великий Правадья, поэт, восхвалявший дружбу в ущерб иным чувствам, о котором говорят, что он не имел ни одной жены, зато его окружало сто друзей, так говорил об этом — это всего лишь одно из его трактований: «Друг — это сосуд для сокровенного, находящийся на крутой горе, в силах взобраться на которую только ты сам… Но падение с неё, раз подскользнувшись, смертельно» — она посмотрела на эльфа удивительно ясными глазами. — Вам повезло с другом. Я, пожалуй, большей преданности не встречала, — Руфия была крайне серьёзна, изучающее глядя в выразительные глаза Листочка; Ройчи при этом почувствовал себя как-то неуютно. — Кроме, естественно, родственных уз, — высвободила руку и поспешно ушла вперёд, оставив после себя столько недосказанности, что наёмники, выровнявшись, только пожали плечами.

— У тебя не сложилось впечатления, что над нами посмеялись? — уточнил у товарища человек. Тот согласно кивнул головой. — Вроде как о каждом были сказаны лестные слова — ведь ты наверняка услышал, что говорила на ухо мне принцесса?

Эльф коротко кивнул и нехотя добавил:

— Думаю, она рассчитывала на то, что я услышу, — по его губам скользнула непрошенная кривая ухмылка. Несколько ударов сердца, они, задумавшись каждый о своём шли молча, потом к ним практически одновременно пришла неприятная догадка. — А Правадья — это не тот…

— Воспеватель драконьих хвостов!

Они глянули друг на друга и, не сдержавшись, фыркнули, обратив на себя недоумённое внимание шедших впереди и сзади людей.

— Выходит, она намекнула на наши нетрадиционные отношения? — озабоченно и очень тихо уточнил у товарища эльф.

— А что тебя смущает? — удивился Ройчи. — Тебе же ясно намекнули, что ты — очень симпатичный, но… — пожевал губами, демонстрируя серьёзный мыслительный процесс. — Как один симпатичный наёмник другому… ну, тоже ничего, но опять же, наёмнику… мы вне круга команды ведь не изменяем друг другу…

— Да ладно тебе, — оторопел тот.

— Ну, а что не так, — Ройчи заметил вороватый, озорной взгляд назад Руфии, и показал ей кулак. — Постель делим? Делим. Из одного котла едим? Едим. Моемся тоже не стесняясь. Вот и скажи после этого, какая женщина может похвастать подобным участием в твоей жизни?

— Да уж, — огорченно протянул эльф, — в первый раз нашу команду объединили в одну дружную семью.

— В самую точку! И это она ещё не видала наших тёмных тёмных и обаяшку Ностромо: наверняка б поставила диагноз: большая любовь до гробовой доски.

— Ой, не могу, — не выдержал и согнулся в истерике эльф. — А Ху… Ху… Худук — наша общая мама.