мы плясали, а Бу Са'ид Тирмизи

10 пел стишки. Отец мой зарыдал и

сказал: „Я видел ходжу имама Ахмада Газали'

11 , он плясал с нами" —

и описал его платье, что оно было таким- то и таким- то. Абу Са'ид ска-

зал: „Не решаюсь вымолвить, как мне хочется умереть!'

4 Я восклик-

нул: „Так умри, о Абу- Са'ид!" Он тотчас же потерял сознание и умер.

Муфти этого времени, ты сам знаешь, кто это, сказал: „Если ты умерщ-

вляешь живых, то оживи же и мертвого". Я спросил: „Кто же

мертв?" — „Факих Махмуд". Я воскликнул: „О боже, оживи факиха

Махмуда!" Он тотчас же ожил. Камил ад- Даула писал: „В городе

говорят, что 'Айн ал- Кузат приписывает себе божественные силы. Дали

фетву на казнь мою"»

12 .

Шейх Ахмад Газали, упоминаемый в этом отрывке, сыграл в жизни

»Айн ал- Кузата весьма большую роль, как это видно из следующих

автобиографических указаний

13 :

«После того как мне наскучило изучение традиционных наук, я за-

нялся чтением книг Худджат ал- ислама

14 и четыре года предавался

этому. Когда я достиг своей цели, я решил, что прошел все до конца, и сказал себе:

Я был близок к тому, чтобы прекратить учение и довольствоваться

добытыми мною познаниями, и целый год пребывал в таком состоя-

нии. Внезапно в Хамадан, мою родину, прибыл господин и повелитель

мой, шейх имам, султан тариката Ахмад ибн Мухаммад ал- Газали, и в беседе с ним через двадцать дней мне открылось нечто, не оставив-

шее следа ни от меня, ни от наук моих и все собой вытеснившее U V I « Oll *1ώ. И теперь нет у меня занятия, кроме стремления к уничтоже-

нию в этом, и если даже мне была бы суждена жизнь Ноя и я загу-

7 Джами, Нафахат ал- унс, стр. 475.

8 Хафт иклим, рукопись Аз. муз. 603 вс < С 605>, л. 355а.

9 Тамхидат, рук. Публ. библ. № 252, л. 736. Версия Джами по сравнению с ори-

гиналом несколько сокращена.

10 Личность этого шейха мне не удалось установить.

11 Брат известного богослова и автора многих работ, умерший 7

мухаррама

517 г. х. (7 марта 1123 г.). Гробница его находится в Казвине. См. Вафайат ал-

ахйар, стр. 17.

12 Анекдоты аналогичного характера передаются о многих из известных шейхов.

Как пример можно указать рассказ о ходже Мухаммаде Парса (Рисале- йи кудсиййа, стр. 61) или о шейхе Накшбанде (Макамат, стр. 24—25). Интересно отметить, что

г >афишп ал- аулийа'

в краткой заметке, посвященной нашему автору (стр. 168), не

сообщает этого анекдота, но намекает на него фразой: L>.l J.1 ~&ь OU I ^J J (Jj'j·*·

φ- A j j ^j JJ- &İİJ O ^ l jl (!) jWW cïLI j . Это показывает, как легко у суфийских био-

графов изменяется масштаб в передаваемых сведениях.

13 См.: Джами, Нафахат ал- унс. Джами цитирует

это место по Зубдат ал-

хака'ик.

14 Т. е. Мухаммада Газащ,

бил бы ее в этом стремлении, я все же не достиг бы ничего! И это

откровение охватило собой весь мир. На что бы ни упал мой взор, я вижу в нем это же, и всякое дыхание, которое не умножает погруже-

ние мое в него, да не будет для меня благословенным!»

Таким образом, под влиянием Ахмада Газали совершился пере-

лом, и 'Айн ал- Кузат решительно вступил на путь суфизма, отказав-

шись от школьной науки. В чем "заключались указания Газали

15 и к

чему стремился 'Айн ал- Кузат, делается совершенно ясным из Там-

хидат. Рассмотрение этой книги показывает, какое важное место

г Айн ал- Кузат отводит

ал- Халладжу и его теории иттихад. Он зна-

ет, как опасно касаться подобной темы, и выражает это совершенно

открыто: .

«Ты такое положение считаешь хулул, но это не хулу л, а полнейшее

слияние (иттихад) и единство, и в толке проникающих в сущность ве-

щей (мухаккикан) нет иного учения, кроме этого» (л. 36а) 15 .

Исследуя учение ал- Халладжа об Иблисе, он приходит к оправ-

данию всего существующего и делает резко дуалистический вывод —всякое явление в мире должно сопровождаться его антитезой. При

каждом пророке и каждом вали есть оппонент, служащий для оттене-

ния его характерных свойств. Отсюда можно сделать дальнейший вы-

вод— доказательством всякого духовного достижения может служить

наличие резко выраженной оппозиции. По- видимому, »Айн ал- Кузат

сделал этот вывод и поставил себе задачей вызвать такую оппозицию

и дать ей бой, хотя бы ценою жизни. Удел ал- Халладжа становится

страстной мечтой его, бурно прорывающейся в нескольких местах на

страницах Тамхидат. Так, рассказ о чуде с Бу Са'идом (см. выше) кон-

чается такими словами (л. 73а): «О Друг, если у тебя попросят фетву, ты тоже дай ее, всем завещаю я это, чтобы написали они фетву сло-

вами такого стиха:

Этой казни прошу я у бога в молитве. Но увы! она еще далека, когда- то она будет!» — И немного ранее (л. 69а): «Будет ли это завтра, или еще через несколько дней, но ты увидишь, как «Айн ал- Кузат до-

стигнет такого вспомоществования и пожертвует своей головой, чтобы

найти главенство. Я сам знаю, как это случится, а ты послушай такие

стихи:

Столько гордыни в голове моей от любви к тебе,

что я впал в ошибку и думаю — ты влюблен в меня.

15 Помимо устных наставлений, Ахмад Газали отправлял своему муриду и по-

слания. Одно из них Рисале- йи 'айниййа напечатано в № 1 восьмого года издания

журнала «Армаган» (стр. 42—48). Основанием послужил список, выполненный ру-

кой известного Риза- Кули- хана Хидайата. Послание написано по- персидски и пере-

сыпано весьма значительным числом стихов Корана и арабских изречений. Выдер-

жано оно в патетическом тоне, но составлено в чрезвычайно темных и расплывча-

тых выражениях (очевидно, имелось в виду, что адресату многое должно быть по-

нятно с первого намека). Интересно отметить, что стиль послания чрезвычайно бли-

зок к стилю нашего автора, и отсюда, конечно, следует вывод, что в литературном

отношении ближайшим прообразом для 'Айн ал- Кузата послужил его шейх, й о j ^UJl J L 5" ^ U J Jb \b

Коран/Vlî, 179.

313

Или свидание с тобой разобьет палатку у дверей моих, или из- за этой ошибки, слетит с плеч эта голова моя?»

18 .

• А йн ал- Кузат добился своей цели. В 533/1138- 39 г. Персия сто-

нала от зверств везира Кивам ад- Дина Абу- л- Касима ибн Хасана

ад- Даракути, преследовавшего улемов и предававшего их казни. До

него долетел слух о неправоверии »Айн ал- Кузата, и он немедленно

приказал повесить его на воротах того самого медресе, где тот обычно

читал лекции

19 . Таким образом, *Айн ал- Кузата постигла судьба ал-

Халладжа, перед которым он так преклонялся и которому стремился

подражать. Хафт иклим без указания на источник добавляет такую ле-

генду. «Айн ал- Кузат задолго до казни вручил своим муридам запеча-

танную бумагу и велел распечатать ее после пятничного намаза тако-

го- то числа. Случайно это оказался день его казни. Раскрыв бумагу, там нашли следующие стихи:

L·»

Мы испросили в молитве мученическую смерть,

а затем испросили еще две- три малоценные вещи.

Если друг сделает так, как мы хотели,

то мы просили жаркое пламя и соломенную циновку.

Более никаких биографических сведений об 'Айн ал- Кузате мне

найти не удалось, но и этого более или менее достаточно, чтобы опре-

делить его место в истории персидской литературы.

II

Переходя к его литературной деятельности, надлежит прежде все-

го отметить, что название единственной дошедшей до нас книги его до

настоящего времени в точности не установлено. Г. Эте и Г. Флюгель, основываясь на заголовках описанных ими экземпляров, называют ее

Зубдат ал- хака'ик, но тут же отмечают, что Хадджи Халифа