Ответил: «Однажды я проходил через Харакан ш увидел свет, кото-
рый поднимался и доходил до туч на небе. В течение тридцати лет я
не мог добиться осуществления одного желания. Подал голос небес-
ный вестник: ,,Проси заступничества у этого света, чтобы желание
твое исполнилось". Я спросил: „Чей это свет?" Сказал: ,,Свет правед-
ности раба из [числа] приближенных рабов. Имя его —'Али, кунья —Абу- л- Хасан". Я испросил желаемое, и то, чего я желал, осуществи-
лось. Потом раздался голос (23
а ): ,,О Абу- л- Хасан, скажи — прибегаю
к Аллаху!"—Абу- л- Хасан говорил: ,,Когда я пришел в ханаку, я про-
читал весь Коран до конца"»
93 .
Θϊ Этот рассказ опубликован в статье «Послание 'Абдаллаха Ансари везиру»,- - -
ИАН, 1926, стр. 1148 < в наст, томе стр„ 307. — Ред.у
92 Султан ал- 'арифин— обычный эпитет Абу Йазида Вистами.
93 Эта легенда—- характерный образец того, как в дервишеской среде при созда-
нии силсиле обходят хронологические затруднения. Стремление привести своего шей-
ха в связь с одним из наиболее известных шейхов прошлого всегда чрезвычайно
велико у суфиев. Таким образом, возникает своеобразное явление «посмертного му-
ридизма», встречающееся в биографиях дервишей довольно часто. В силсиле Накш-
банди, где этот прием часто применялся, такие шейхи назывались принадлежащими
к мазхаб- и Увайси (по имени Увайса Карани). Ср., Рисале- йи кудсиййа, стр. 58: 18* 275
Ахмад Харам (?), служитель, сказал: «Шейх Абу- л- Хасан сказав: „Сегодня сорок лет, как господь, да прославится мощь его, не видит
в сердце моем ничего, кроме поминания его, ибо в сердце моем, кро-
ме 'поминания его, бывают только преходящие мысли, а царствует в
сердце моем поминание истины. Сорок лет душа моя просит напоить ее
кислым молоком, а я до настоящего мига и студеной воды не давал ей.
Откуда же это, увы, увы!" Потом он обернулся ко мне и сказал: „О благородный, вот это — *в созерцании', а это—'в общении', а это —^достигли ИСТИНЫ'!". ПОТОМ ОН сказал: „Знаешь ли ты, в чем погибель
людей?'
1 — Я ответил: „Шейх лучше знает". — Он сказал: „В удовлет-
ворении желаний своей души и покорности ей в похотях и откладыва-
нии благих дел на 'когда- нибудь' и 'как- нибудь' и "вот тогда' и 'может
быть'"».
Когда Бу Са"ид прибыл в Харакан, жена шейха Абу- л- Хасана
выслала сына, чтобы шейх Абу Са*ид погладил его по голове. Бу Са'ид
сказал: «Где есть шейх Абу- л- Хасан, во мне нужды нет!» Затем запла-
кал и [сказал]: «Ты тоже, о шейх, погладь меня по голове». — • Потом
шейх сказал: «О Бу Са'ид, скажи слово».— Ответил: «Неприлично в
этом присутствии выказывать красноречие». — Спросил: «О Бу Са'ид, есть в вашей местности обычай показывать невесту?» — Ответил: «Есть». Сказал: «В том собрании среди зрителей может быть кто- ни-
будь [такой красоты], что, если он откроет лицо, невеста устыдится».
Тогда Бу Са'ид начал речь.
Говорят, что жена шейха [Абу- л- Хасаиа] постоянно враждовала с
ним. Шейх Бу Са
й ид посреди речи обратился к служителю и сказал:
«Скажи жене шейха — .настало время, чтобы ты более не враждова-
ла».— Говорят, что после этого она уже никогда более не враждовала
{ с ним].
Один из муридов
f (23 6 ) долгое время просил: «О шейх, дай мие
дозволение пойти на гору Лубнан и в мечеть Шунизиййа в Багдаде и
поклониться „полюсу мира"». Он получил дозволение, прибыл на гору
Лубнан и увидел, что сидит сборище, обратившись лицом к Кибле, а
перед ними стоит гроб, в котором человек. Я, [рассказывал потом мурид,]
спросил: «Отчего вы не творите молитвы?» Кто- то ответил: «Ждем ,,по-
люса мира", который—наш имам ш приходит на все пять молитв».
Пока мы вели такие речи, я увидел шейха, который (подходил в том са-
мом облике, как он ходит в Харакане. Он подошел и начал молитву.
Я потерял сознание, а когда пришел в себя, увидел свежую могилу, и
никого уже не оставалось. Когда подошло время положенной молитвы, со всех сторон начали сходиться к этому месту. Я спросил: «Как имя
вашего имама?» Ответили: «Абу- л- Хасан Харакани». Я рассказал им
свою историю, чтобы они заступились за меня, и он 'простил меня и
снова отвел на мое 'Прежнее место. Когда начали молитву, я опять уви-
дел шейха, стоявшего впереди и 'молившегося, и потерял сознание.
Придя в себя, я увидел себя на перекрестке в Рее. Я пустился в путь в
Харакан. Когда я вошел в дверь ханаки, ходжа сказал: «Все то, что ты
видел в пустыне, о том в обитаемых местах не рассказывай, ибо я про-
оил у бота моего, чтобы он сокрыл меня в обоих мирах, и никто меня
не видел, только Абу Йазид, да и то немного».
Шейх Хайр- и Абу- л Каеиман сказал: «Я ходил на поклон в Сирию, когда пришел в Багдад, спросили: „Ты видал Гулами Мийадани и по-
276
клонился ему? Он — „полюс мира" и [одни] 'из учеников Шибли, да
помилует его Аллах". Я возвратился назад и пошел искать его, [Про-
шел] четыреста фарсантов и в одной деревне Сирии нашел его. В толще
я не мог повидать его, однажды увидел на вышке и приветствовал его.
Он протянул руку и позвал по имени слугу. Слуга повязал ему чалму, и
тогда он - сказал: „И с тобой мир, откуда ты? (24
а ) < \ Я ответил: „Из Ха-
ракана". Он спросил: ,,Πο какому делу пришел?" Я ответил: „На по-
клон". Сказал: „Разве там нет мужа?" Я ответил: „Есть". Спросил: „Кто?** Сказал: „Абу- л- Хасан Харакани, он — мой пир". Он спросил: „Помнишь ли ты какое- нибудь изречение его, [если да, то] скажи".
Я сказал: „Он говорит: ночью ешь поменьше". Пир потерял сознание, а
лридя в себя, сказал: „О слуга, принеси чашку!" Тот 'принес, и у тшра
печень »начала выходить по кусочкам».
Относительно умерщвления плоти и соблюдения сунны с шейхом
обстояло так, что ночью он приходил, надевал на шею вериги, обле-
кался во «власяницу и 'налагал на ноги железные оковы. У него была
кожаная плеть, когда душа проявляла слабость, он смирял ее ею.
О см ерти ч уж е с т р а н ц а . Шейх Абу- л- Хасан в молитве про-
сил: «Боже, не давай смерти чужестранцам в моей ханаке, ибо у Абу-
л- Хасана нет сил перенести смерть чужестранца. Поднимут крик, что
чужестранец скончался в ханаке Абу- л- Хасана».
О вкушен'ии до з в о л е н н о го . Был некий муж, мурид шейха
Абу- л- Хасана. Он [сам] имел несколько муридов и пришел к шейху, го-
воря: «У нас есть муриды, и они ъ то же время ваши муриды. Вот уже
долгое время таят они такое желание: они имеют овец и имущество их
„дозволенное" (халал), [хотелось бы им] оказать поддержку служите-
лю ханаки несколькими овцами». Шейх сказал: «Мне бог, да просла-
вится мощь его, сказал: „О нуждах твоих я забочусь, если шримешь
[от кого- либо другого], больше уже [у меня] не проси". Этот раз я со-
глашаюсь с тем условием, чтобы это было дозволенным». Шариф
собрал овец и повел. Когда шейха уведомили, он вышел - из ханаки и
махнул рукавом- —одни овцы вошли в ханаку, а другие побежали, так
что никто не смог ввести их в ханаку, и вернулись к хозяевам. Когда
произвели расследование, оказалось, что они не входили, так как...
94
были.
Как- то ночью служанка делала кислое блюдо и положила туда
свеклу (24
б ) из огорода, который шейх развел собственными руками.
А } шейха был такой обычай —он не ел, пока не совершит последнюю
молитву. Он говорил: «О боже, пока не закончу 'служение тебе, телу не
дам его доли». После ночной молитвы принесли пищу; шейх сказал: «От этой пищи исходит мрак». На другой день пошли в агор- од и рас-