Такого же происхождения, вероятно, и изречения четвертое и деся-
тое, затрагивающие одну из излюбленных тем проповедников той эпохи.
Эти три изречения могут быть сопоставлены с цитатой, приведенной у
'Аттара: «Передают, что Ахмад во всю свою жизнь не спал ни одной но-
чи. Ему сказали: „Отдохни хоть минутку'
4 . Он ответил: „Того, над кем
наверху убирают рай, а внизу разжигают адское пламя, и кто не знает ? .
куда попадет, разве может в этом месте охватить сон?"»
13 .
Сопоставление этих изречений показывает, что одной из тем про-
поведей Ибн Харба была картина грозных мгновений Страшного суда, с чем вполне согласуется и другое цитируемое 'Аттаром его изречение: «Страшитесь бога, сколько можете, и служите ему, сколько можете...»
14 .
Другими словами, он является естественным продолжателем дела пер-
вых аскетов ислама, вся жизнь которых протекала в нескончаемом
страхе перед тем мгновением, когда им придется дать отчет во всех
своих поступках. Сознание своей греховности, мрачной тучей окутыва-
ющее первые века ислама
15 , находит здесь необычайно яркое и сильное
выражение. Становится совершенно непонятным, каким образом совре-
менники могли обвинять Ибн Харба в мурджизме
16 . Остается только
допустить предположение, что доступные нам (Сведения отражают толь-
ко одну сторону его деятельности. С другой стороны, раскрывающаяся
перед нами картина учения Ибн Харба отличается поразительной за-
конченностью и едва ли можно полагать, что основные линии его миро-
созерцания нами восстановлены неверно.
Сознание греханностш порождает стремление оторваться от соблаз-
нов окружающего мира, ибо желание обладать хоть чем- нибудь из зем-
ных благ немедленно «наносит ущерб «служению» человека
17 . Но так
как полный отказ от пользования земными благами неосуществим, да
и недопустим для муслима, обязанного иршшмать ар- ризк ал- халал, 13 Тазкират ал- аулийа\ изд. Никольсона, т. I, стр. 244, стк. 2.
14 Там же, стк. 8.
15 См.: Macdonald, p
r
124.
16 См. выше, слова Захаби, ср. Massignon, Lexique, p. 229.
17 Ср. изречение № 9
21?
то прилагают особую тщательность к разработке определения халал, чему все ранние суфии уделяют очень большое внимание. Хотя среди
сохраненных Ша*рани изречений Ибн Харба ни одного относящегося
скхда не имеется, однако у 'Аттара и Джулллби мы находим ряд анек-
дотов, показывающих, до каких пределов осторожности доходил Ибн
Харб в своей оценке дозволенности того или иного блага
ш .
Интересно отметить, что Ибн Харб все же делает известную уступ-
ку и намечает известную грань в жизни человека — решительные мо-
менты, с которых должен наступать отказ от мирских благ
19 . Эти пред-
писания обладают большим сходством с учениями индийских аскетов, хотя, конечно, предполагать здесь какую- либо зависимость наличный
материал не позволяет.
Первые захиды почти все отличались крайне отрицательным отно-
шением к представителям официального богословия, занимавшимся тол-
кованием Корана и передачей хадисов как ремеслом. Ибн Харб в этом
отношении не составляет исключения. Общий характер его мировоззре-
ния требует прежде всего дел человека, а не мудрствований над тек-
стами. Интересен упрек в нетерпимости, который с большой силой вы-
ражен в изречении третьем.
Таким образом, мы можем прийти к следующим выводам. Ахмад
ибн Харб является одним из важнейших звеньев, связывающих ирак-
скую школу со школой хорасанской. Считать его суфием в узком зна-
чении этого слова мы едва ли вправе, его можно лишь назвать типич-
ным представителем аскетических течений, с большой силой развивших-
ся в первые века - ислама. Уклон мистический у него только намечается, хотя к представителям /Крайних мистических течений он относится
вполне сочувственно
20 . Самостоятельных учений он, по- видимому, не
выдвинул, ибо среди всего сохранившегося материала нельзя отметить
ни одного положения, которое можно было бы назвать его ли- чным
созданием. Вместе с тем его влияние в Хорасане было крайне велико: достаточно указать на то обстоятельство, что Ибн Каррам и йахйа
Рази, два деятеля, оказавших решительное влияние на судьбы суфизма
в Персии, являются его учениками. Базой всей его деятельности, поль-
зуясь терминологией теоретиков суфизма, можно признать макам- и
хауф — «стоянку страха». Это обстоятельство для нас особенно важно, ибо разработка этого учения подготовила в Ниш any ре почву для дея-
тельности маламатиййа, у которых это учение составляет один из важ-
нейших факторов, ложащийся в основу почти всех свойственных им
теоретических построений.
На основании приведенного материала идти в выводах дальше
нельзя. Картина, конечно, продолжает оставаться крайне неполной, но
вместе с тем сообщенные Ша'рани изречения все же /придают образу
Ибн Харба известную осязательность и за бездушной схемой Захаби
позволяют' разглядеть живую личность мрачного захида, полного без-
граничного презрения к окружающей его действительности. Патетиче-
ские фразы его дают нам возможность понять, чем было вызвано то
огромное влияние, которое он оказал на своих современников.
18 Тазкират ал- аулийа', изд. Никольсона, т. I, стр. 241; Джулаби, цит. места.
19 См. изречение № 7.
20 См. его отношение к Байазиду Вистами (Тазкират ал- аулийа', изд. Николь-
сона, т. I, стр. 144).
РУКОПИСЬ ТАФСИРА СУЛАМИ
В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКЕ
Характеризуя суфийский метод комментирования Корана, И. Гольд-
хшер указывает на то, какие трудности приходилось преодолевать су-
фиям, чтобы найти в Коране базу для своего миросозерцания
1 . В его
восприятии суфизм и традиционное бюгослшие друг другу диаметраль-
но противоположны и /примирение их возможно только шутем аллегори-
ческого толкования текста, которое зачастую с реальным значением его
ничего общего Ή e имеет. Вместе с тем суф.изм неразрывно связан с Ко-
раном, ибо аллегорическое толкование отдельных стихов мы встречаем
уже у самых первых учителей суфизма
2 . Таким образом, возникает
некоторое противоречие, разрешение которого на первый взгляд пред-
ставляется довольно затруднительным.
Ответ на этот вопрос дал Л, Массиньон, который в своем труде о
технической терминологии суфиев
3 показал, что большая часть терми-
нов суфизма почерпнута из Корана, являющегося как бы базой для
всего словотворчества суфиев. Если в конечном результате общее по-
строение суфизма и отошло от концепций традиционного богословия то
все же материалом для этого здания служил главным образом тот же
Коран. Обычное для первых аскетов ислама размышление над отдель-
ными стихами и оборотами его привело к постепенному углублению их
значения, временами действительно знаменовавшему собой полный
отрыв от их первоначального смысла. Имевшиеся в священной книге
ислама зачатки мистики на этой почве начали развиваться, и таким
образом возникла возможность путем введения философского обо-
снования создать ту систему мышления, которая позднее, под именем
суфизма, сыграла столь важную роль в духовной культуре ислама.
Основанием для труда Л. ,Массиньона послужили главным образом ста-
рейшие литературные произведения суфиев, которые до него европей-
ской наукой исследованы не были и даже зачастую ей вообще не были
известны.
Среди этих произведений очень важное место занимают толкования
отдельных шейхов на определенные стихи Корана, которые позволяют
проследить постепенную эволюцию терминологии и дают возможность