Исходя из этих положений мы и попытаемся реконструировать

учение Фудайла на базе его сохранившихся изречений. Конечно, ду-

мать, что этим путем мы сможем прийти к окончательному решению, нельзя. Эта задача пока еще неразрешима. Но приблизительно облик

Фудайла все- таки установить можно, и, нам кажется, такой результат

представляет все же известное достижение.

Некоторых из основных воззрений Фудайла мы уже коснулись

при рассмотрении его биографии. Теперь нужно будет восполнить

оставшиеся пробелы и попытаться как- то систематизировать имею-

щийся материал.

Не подлежит никакому сомнению, что исходной точкой для Фу-

дайла послужило распространенное в первые века хиджры настроение

подавленности, ожидания гибели мира и сознания невозможности дать

удовлетворительный ответ, Страшному Судии. Вызванный грозными

картинами Корана страх охватывает все существо аскета, он стремится

воспользоваться теми несколькими днями, которые дает ему божест-

венное милосердие, чтобы покаянием смягчить предстоящую страшную

участь. Отсюда как логический вывод возникает постоянная - скорбь, заставляющая Фудайла сказать:

«He время это для радости, истинно, что время скорбен!»

Его постоянный страх перед необходимостью дать ответ прекрасно

отражен в рассказе о нем у Абу- л- Махасина

51 . «Я был в Мекке с Фу-

дайлом, и сидел он с нами до полуночи, затем встал и до утра совершал

таваф. Я сказал: ,,О Абу 'Али, разве ты не спишь?" — Он ответил: ,Торе тебе! Разве у того, кто слышит упоминание об адском пламени, может быть душевное спокойствие, дабы уснуть?"» Бишр отмечает эту

черту в меккаиском периоде жизни Фудайла, но едва ли можно сомне-

ваться в том, что она появилась уже с самых первых шагов его на пути

аскетизма. Страх и сопутствующая ему скорбь — две основные ноты, звучащие на протяжении всей жизни Фудайла. — «Страх лучше на-

дежды, пока человек здоров»,— говорит он, но добавляет: «Когда же

приходит к нему смерть, надежда лучше страха». Здесь внесен неболь-

шой вариант в распространенное учение «плачущих» аскетов (ал- бак-

каун). Ужасы Судного Дня неотвратимы, .но Аллах называет себя ми-

лосердным и в тот миг, когда для действий сурового покаяния времени

уже нет, остается вспомнить о его милосердии. Ал- Асма'и сообщает: «Фудайл увидел человека, который жаловался на что- то другому, > и

сказал: „Ты жалуешься на того, .кто милосерд к тебе, тому, кто к тебе

не милосерд"»

52 .

Главная причина страха Фудайла, как мы уже отметили выше, ле-

жит в сознании своей греховности. Оно выражено в оригинальной фор-

ме в следующем его изречении: «Поистине, я восстаю против Аллаха, и узнаю я это из характера моего осла и моего слуги». Эти довольно*

темные слова находят объяснение в одной из цитат, сохраненных у

'Аттара

53 : «Всякий раз, когда кто- нибудь проклинает верховое живот-

ное, оно говорит: „Аминь! Да будет проклятие на том из нас обоих, кто более непокорен богу!"»

50 Ша'рани, Табакат ал- кубра.

51 Предание дано со слов Бишра ал- Хафи.

52 Абу- л- Махасин.

53 Тазкират ал- аулийа', изд. Никольсона, стр. 83, стк. 18 и ел.

207

С особой силой это сознание греховности выражено в таком изре-

чении суфия Калабади:

«Спросили Фудайла ибн' Ийада в вечер Арафата: „Как ты смот-

ришь на положение людей?" — Он ответил: „Они прощены, если бы не

мое место среди них"».

Таким образом, мы видим, что сознание своей собственной

греховности не заставляет его относиться с порицанием к другим лю-

дям, которых он считает лучше себя. Эта точка зрения подтверждается

известием Исхака ибн Ибрахима ат- Табари у Навави

55 : «Не видал я

человека, который более страшился бы за себя и питал бы больше

надежд для других, чем ал- Фудайл».

Все это делает вполне понятными для нас слова

с Абдаллаха ибн

ал- Мубарака

56 : «Когда умер Фудайл, исчезла скорбь из мира».

Такое отношение к себе делает необходимыми проявления самого

крайнего аскетизма. Соблюдение установленных шариатом правил пере-

стает удовлетворять, прилагаются величайшие усилия к установлению

различия между харам и халал. Выдвигается вопрос о способе сниска-

ния пропитания, о котором можно было хотя бы с малейшей уверен-

ностью сказать, что дозволен: «Кто познал, что входит в чрево его, тот стал праведником перед Аллахом. Смотри же, несчастный, откуда

идет пропитание твое!»

57 . Акл ал- халал — задача, над разрешением

которой бился уже Ибрахим ибн Адхам, встает и перед Фудайлом. Най-

ти ответ на этот вопрос было нелегко, тем более при ригористических

взглядах Фудайла. Как он решил его, мы не знаем, но что потребность

в нище он доводил до крайнего минимума, сомневаться ее приходится.

Весьма характерен рассказ, приведенный у Замахшари в Раба' ал-

абрар: «Сказал он (т. е. Фудайл. — Е. Б.) однажды спутникам своим: „Что вы думаете о человеке, у которого в рукаве финики, [и который]

потом садится на краю отхожего места и бросает туда финик за фи-

ником?" Они ответили: „Это безумный!" Ок сказал: „А тот, кто броса-

ет их в чрево свое, пока не наполнит его, еще безумнее. Ибо то

отхожее место наполняется из этого"»

5а .

Во всяком случае ясно, что главнейшим условием для признания

пищи халал Фудайл считал добывание ее путем собственного труда.

Принятие даров от правителей он считал абсолютно недопустимым.

«Не подобает носителю Корана, чтобы были у него нужды к кому- либо

из эмиров и богачей. Подобает, чтобы все нужды людей 'были только

к нему»

59 . На этой почве произошло расхождение Фудайла с предста-

вителями официального правоверия, о котором мы говорили выше.

Насколько Фудайл был терпим к людям вообще, настолько непри-

мирима его позиция по отношению к тем, кого он называет «чтецами

Корана» (курра'). Эта черта не составляет исключительной принад-

лежности Фудайла; мы знаем, что почти все аскеты этого времени раз-

деляли такую точку зрения. Из упреков, которые Фудайл предъявляет

чтецам Корана, можно отметить следующие.

Он обвиняет их в заискивании перед сильными мира сего: «Если

бы люди науки отреклись от мира, склонились бы перед ними головы

54 К алабади , Китаб

ат~та*арруф, рук. ЛГУ, № 396.

55 Навави, стр. 503.

56 См. у Кушайри в Рисалат и у других авторов.

57 Ш а'рани, Табакат

ал- кубра.

58 Рукопись И В АН С С С Р № 747а < С 676> , л. 1526.

59 Ша'рани, Табакат ал- кубра.

.208

притеснителей и пошел бы за иими народ. Но они расточили свои зна-

ния для сынов мира, чтобы добиться таким путем удела из того, что

в руках их, унизились они и стали презренными перед людьми. Признак

аскетизма — радоваться, когда перед лицом эмиров и прислужников

их назовут вас .невеждами»

60 .

Светские стремления повлекли за собой два характерных для царе-

дворца качества — лесть и клевету, которые и стали главными поро-

ками «чтецов».— «Удаляйся от чтецов Корана по мере сил. Если они

полюбят тебя, они будут хвалить тебя за то, чего у тебя нет. Если же

прогневаются на тебя, дадут против тебя ложное свидетельство, и оно

будет принято от них»

61 . И далее: «Чтецы милосердого—обладатели

смирения и самоуничижения, а чтецы этого мира — обладатели само-

мнения, гордыни и презрения к остальным людям»

62! . Фудайл упрекает

их в том, что они предаются занятиям, вовсе им неподобающим, и тем

самым теряют все преимущества, которыми они могли бы обладать.

Он ссылается на пример легендарного Лукмана: «Лукман был судьей