с ним и начал говорить с ним, но тот не отвечал. И в то время как мы
пребывали в таком положении, вышла черная служанка и крикнула: „Эй ты, с самой ночи ты мучаешь шейха, убирайся же, да помилует
тебя Аллах!". Тогда мы ушли».
Переходя к оценке этого рассказа, не могу не отметить, что здесь
прежде всего бросается в глаза выраженный литературный характер
этого повествования. Рассказ выдержан в стиле бесчисленного множе-
ства анекдотов о Харуне, включенных в «Тысячу и одну ночь». Ночная
прогулка в сопровождении Фадла вполне в духе всех этих анекдотов, и это заставляет отнестись к исторической ценности этого рассказа с
большой • подозрительностью.
Правда, хронологически встреча Харуна и Фудайла вполне возмож-
на. Далее, великолепно выдержан контраст между отношением к ха-
лифу Суфйана Ή Хаммама, с одной стороны, и Фудайла, с другой.
В речах Фудайла мы не находим ничего такого, чего он не мог бы ска-
зать на самом деле. Но тяжкий удар по достоверности рассказа нано-
сит то, что, помимо этого большого рассказа, мы имеем еще три
рассказа о свидании Фудайла с Харуном, которые, несомненно, могли
лечь в основу только что приведенной нами большой версии. Характер
отношения Фудайла к Харуну во всех трех рассказах тот же, как и в
первом, но детали существенно расходятся.
Один из них мы находим у Ибн Халликана. Вот он:
«Рассказывал Суфйан ибн 'Уййайна, говорил: „Позвал нас Харун
ар- Рашид, и вошли мы к нему. Последним из нас вошел ал- Фудайл, 202
прикрывая голову плащом своим. Он спросил меня: Ό Суфйан, ко-
торый из них повелитель правоверных?' Я ответил: Этот,— и кивнул
на ар- Рашида. Потом каждому из пришедших дали по кошелю с день-
гами, и все приняли, кроме ал- Фудайла. Ар- Рашид сказал ему: Ό Абу
"Али, если ты не считаешь дозволенным взять это, подари их имею-
щему долли, или накорми голодного, или одень на них нагого*. Но он
все же испросил разрешения не брать их. Когда мы вышли, я сказал
ему:
е Абу 'Али, ты сделал ошибку, что не взял их и не истратил
•на добрые дела'... Он схватил меня за бороду, а затем воскликнул: Ό Абу Мухаммад, ты — факих города, на тебя смотрят все, и ты
совершаешь такую ошибку! Если бы это годилось для них (т. е. не-
имущих.— Е. Б.), годилось бы и для меня!./ "»
42 .
В сущности говоря, здесь перед нами все те же элементы, из кото-
рых сложился приведенный выше большой рассказ. Отношение Фу-
дайла к дарам правителей и противопоставление его отношению
'Суфйана, официального представителя ф'ин'ха,— вот основные моменты
обоих рассказов. Отпадает вся романтика ночного посещения, отпадают
и поучения. Харун не идет к Фудайлу, а зовет его к себе и притом не
одного его, а в числе прочих представителей фйкха. Все это и о си τ го-
раздо более реальный характер и «больше походит на истину.
Второй рассказ не - имеет иснада и содержит лишь краткое резюме
беседы Фудайла с Харуном:
«Рассказывают, что однажды ар- Рашид сказал ему (т. е. Фудай-
лу.— Е. Б.): „Сколь великий ты захид!" Ал- Фудайл ответил: „Ты —больший захид, чем я". Тот спросил: „Как это?" Фудайл ответил: „Я
отказываюсь от этого мира, а ты от мира будущего. Этот мир — бренен, а тот мир — вечен"»
43 .
Наконец, третий рассказ мы находим у Абу- л- Махасина
44 . Он весь-
ма краток и, по моему мнению, больше всех приближается к истори-
ческой действительности, как ее можно себе представить.
«Встретился он (т. е. Фудайл.— Е. Б.) в Мекке с ар- Рашидом, и
тот сказал ему: „Поистине, позвали мы тебя, дабы ты побеседовал с
нами и поувещевал нас". Говорил [Фудайл]: „И приступил я к нему, и
сказал: Ό ты, обладающий прекрасным характером и лицом, на тебе
лежит ответ за всех людей'". [И еще] говорил он: „Заплакал ар- Ра-
шид, начал всхлипывать, а я повторял ему все те же слова, пока не
пришли слуги. Они схватили меня и вышвырнули вон"».
Здесь уже нет и следа почета и уважения к знаменитому отшель-
нику. Правда, его зову! к себе, возможно, желая произвести этим
хорошее впечатление на праведных мекканцев, но когда его речи
не приходятся по вкусу, его вышвыривают на улицу, как назойливого
нищего.
Если эти три небольших рассказа сложить вместе и подвергнуть ли-
тературной обработке, то можно легко получить сложную легенду
типа пространной версии Туртуши.
Таким образом, в результате рассмотрения всех версий этого пре-
дания мы приходим к следующим выводам: 1) свидание с Харуном, вероятно, действительно имело место; 2) оно было вызвано желанием
самого халифа, ,и это доказывает, что Фудайл в то время пользовался
з Мекке высокой репутацией, делавшей свидание самого Харуна с ним
желательным; 3) пространная версия рассказа об этом свидании у
42 Вафайат
ал- ахйар И бн Халликана, а также и Дамири, где, однако, текст ис-
порчен.
4 3 См.: И бн Халликан; Дамири.
44 Абу- л- Махасин, т. I, стр. 524.
203
Туртуши — лишь литературная обработка других более кратких сооб-
щений, из которых одно даже, может быть, восходит к самому Фу-
дайлу.
V. С ем ья Ф уда й л а
Мы уже упоминали о том, что, по сведениям биографов, у Фудайла·
было четверо или пятеро детей. Об отношении к ним отца источники
сохранили несколько рассказов, которых необходимо здесь коснуться.
Дамири сообщает следующий анекдот о беседе Фудайла с его малень-
кой дочерью.
«Говорят, что у Фудайла была маленькая дочь. Разболелась у нее
рука, и как- то раз отец спросил ее: ,Доченька, как твоя рука?" Она
ответила: „Прекрасно, батюшка. Клянусь Аллахом, если Аллах все-
вышний подверг испытанию малую часть моего тела, то сохранил он
здоровье большей части. Подверг он испытанию руку, а сохранил здо-
ровье 'прочего тела и слава ему за это". Фудайл сказал: ,,Доченька, покажи мне твою руку". Она показала, и он поцеловал ее. Тогда она*
спросила: „Батюшка, заклинаю тебя Аллахом, любишь ты меня?"'Он·
ответил: „Аллахумма! Конечно!" Она воскликнула: „Так есть у тебя
иное, помимо Его! Клянусь Аллахом, не думала я, что ты любишь вместе
с Аллахом что- либо помимо его!" Фудайл испустил вопль и сказал: ,,О боже! Маленькая девочка упрекает меня за любовь к иному, кроме
тебя. Клянусь величием твоим [о Аллах], не любил я никого, кроме
тебя!"»
Рассказ этот, конечно, под собой основания не имеет. Независимо
от малой вероятности таких речей в устах ребенка, здесь совершенно
явно выступает на передний план стремление дать иллюстрацию к
одному из положений суфизма: недопустимости любви к кому- либо, помимо Аллаха, будь это даже· самый близкий родственник
45 . Изло-
жение поучения устами ребенка — распространенный литературный: прием, суфийскими авторами применяемый очень часто.
Что касается остальных детей Фудайла, то, как сообщает 'Айни,.
у него было трое 'сыновей: 'Али, Мухаммад и 'Омар, но аскетическим
образом жизни (Прославился только 'Али. Умер он еще при жизни отца.
Ибн ал- Джаузи упоминает о другом сыне его, которого звали Абу
'Убайда ибн ал- Фудайл ибн 'Ийад ал- Куфи. Он· будто бы поселился
в Мекке, а затем уехал - в Египет и читал там хади- сы, которые с его
слов записывались собирателями. Потом он вернулся в Мекку и умер
там в месяце сафаре 236 г. х. (август — сентябрь 850 г.) 46 .
Откуда 'Айни почерпнул свои сведения, мне установить не удалось,, сжатость их и отсутствие фантастических деталей заставляют предпо-
лсхжить, что известия эти идут из ранних источников. Указание на аске-
тизм 'Али позднейшими авторами развито Ε целую картину, представ-