знаешь о моем покаянии, и не предавай меня мукам ада, ибо ведь ты.
обладаешь властью надо мной!» — Потом он говорил: «Боже мой, ты
заставляешь меня быть голодным, оставляешь голодной мою семью,, 19 Ша'рани, Табакат ал- кубра, т. I, стр. 75.
20 Там же.
21 Кушайри, Рисалат, и др. источники.
13* 195
меня и семью мою оставляешь нагими, не даешь мне по ночам светоча.
Это ты делаешь с друзьями своим (аулийа)... Благодаря какой же
.тупени получил Фудайл от тебя это счастье?»
22 .
Если начало молитвы отражает широко распространенную среди
аскетов первых веков хиджры «покорность воле божьей»
23 и страх пе-
ред судом, 'близким и неминуемым, то во второй половине мы видим
уже новую черту, возможную только у суфия. Это радость в страдании, гордость страданиями, ибо страдание в этом бренном мире—- удел
лучших людей. Страдание — доказательство того, что Аллах возлюбил
раба и хочет приблизить его к себе, как это выражено в таком изре-
чении Фудайла:
o Lb J U U ~«ji (jA^o! ISI j LÏJJI ^J J U £ jSf\ \xs. дДЛ cjl^i \Ь\
ы
«Когда возлюбит Аллах раба [своего], умножает он скорбь его в мире, когда возненавидит, дает ему широту в мирских благах его». Формаль-
ное отношение человека к Аллаху сдвинуто, появляется термин махав-
6а — «любовь»
25 , но об этом мы скажем далее, когда будем излагать
учение Фудайла.
Приведенная выше молитва »показывает, что Фудайл был не оди-
нок, на нем лежала забота о семье. В самом деле, в наличии семьи у
Фудайла сомневаться не приходится, это засвидетельствовано почти
всеми источниками. Мы знаем, что у него были два или три сына .и две
дочери, оставшиеся после его смерти нищими сиротами
26 . Наличие
семьи у строгого аскета с нашей точки зрения может показаться не-
сколько странным. Однако для той эпохи оно совершенно естественно, и удивление могло бы скорее вызвать явление обратное. Надлежит
помнить, что захид исходит из стремления воспроизвести жизнь проро-
ка во всех ее деталях
27 . Если приписываемое пророку знаменитое из-
речение .... SJLAJV — «Нет монашества в исламе» и должно быть при-
знано безусловно подложным
2δ , то во всяком случае в подлинных из-
речениях, выражающих неодобрение к холостой жизни, недостатка
нет
29 . Даже если бы и эти
изречения мы признали подложными, то
жизнь пророка, или, вернее, легенда об этой жизни, говорит сама за
себя. Отсюда ясно, что для всякого захида брак переставал быть пра-
вом и становился обязанностью. Потому и наличие семьи у Фудайла
совершенно естественно.
Но семья налагает на человека обязанности. Каковы бы ни были
взгляды аскета на деятельность в миру, он, так или иначе, был обязан
зарабатывать на хлеб для пропитания семьи. Вместе с тем сообщенное
выше мнение Фудайла о мирской деятельности крайне затрудняло для
него приискание подходящего заработка. Захаби в Табакат сохраняет
нам сведения о том, как зарабатывал свой хлеб Фудайл: 22 Тазкират
ал- аулийа', изд. Никольсона, т. Î, стр. 84.
2 3 См. Goldziher, Vorlesungen, S. 151—152.
24 Ша'рани, Табакат ал- кубра, т. I, стр. 75.
2 5 Основано на известном и
очень часто цитируемом хадисе...
26 См: Тазкират ал- аулийа', изд. Никольсона, т. I, стр. 85.
27 Конечно, поскольку они гармонируют с его представлением о пророке, т. е.
с тем обликом, которым он обладал, по учению каждой данной эпохи и социальной
группировки.
28 Ср.: Massignon, Lexique, p. l23 sq.
29 См.: Goldziher, Vorlesungen, S. 141.
196
«Он... постоянно занимался разноской воды, и этим добывал хлеб для
себя и семьи своей». Это известие требует по отношению к себе неко-
торой осторожности. Дело в том, что аналогичная черта фигурирует
в легендах о весьма многих шейхах. Укажу хотя бы на воспетого сред-
неазиатскими легендами отца Ибрахима ибн Адхама — Адхама- дива-
на, или Адхама- Сакка
30 . Такие общие места всегда возбуждают изве-
стную подозрительность. Но, с другой стороны, именно такое занятие
является весьма естественным для аскета той эпохи. Из Хорасана Фу-
дайл вынес учение о строгом различении халал и карам. Деятельность
его в миру могла быть законной только в том случае, если она касалась
предметов, безусловно являющихся халал. Дервиши, связанные этой
теорией, невольно обращали свой взор к вещам, представляющим со-
бой, в основном, общественное достояние, так сказать res nullius. В от-
ношении целого ряда основателей суфизма вполне хорошо засвидетель-
ствовано занятие собиранием сухой колючки в степи и доставкой ее в
поселения в качестве топлива. Здесь мы видим крайне тонкую оценку
человеческой деятельности. Находящаяся в степи колючка представ-
ляет собой нечто, абсолютно лишенное какой бы то ни было ценности, она приобретает ее лишь благодаря доставке в обитаемое место, где
она может быть использована. Таким образом, решающую роль здесь
играет не самый предмет, а труд, затраченный на его собирание и до-
ставку. Продавая колючку, дервиш продавал не столько ее самое, сколь-
ко свой труд, т. е. нечто, безусловно ему принадлежащее и постольку
вне всякого сомнения халал. До известной степени то же рассуждение
может быть приложено и к разноске воды, если эта вода черпается из
водоема, не составляющего частной собственности и удовлетворяет тре-
бованиям ритуальной чистоты
31 . Но по отношению к воде прибавляется
еще одна черта, придающая этому занятию совершенно особый харак-
тер. Это — господствующий на Переднем Востоке взгляд на воду как
па благодать по преимуществу
32 . Продавец торгует самым ценным, что
только можно иметь в этом мире, но получает плату, совершенно не со-
ответствующую действительной стоимости своего товара. Этих доводов
вполне достаточно, чтобы сделать такое занятие одной из наиболее
приемлемых для суфия форм деятельности в миру. Поэтому, вполне до-
пуская предположение, что сведения Табакат — легендарная черта, при-
данная Фудайлу по аналогии с другими захидами, мы все же не можем
отрицать некоторое правдоподобие этого известия.
Сношения Фудайла с внешним миром были, очевидно, ограничены
до последнего предела. Опыт куфийского периода заставил его отвер-
нуться от людского общества и стремиться к полному одиночеству. Эта
черта засвидетельствована рядом его изречений: «Если вы можете
успокоиться в месте, где никто вас не будет знать и вы никого не бу-
дете знать, то будет очень хорошо, если вы так сделаете. — Великое
одолжение окажет мне тот, кто пройдет мимо меня и не поклонится
мне и не посетит меня, когда я заболею. — Когда наступает ночь, я ра-
дуюсь тому, что приходит мое уединение с истиной без разъединения.
(тафрака), и когда брезжит утро, печалюсь от отвращения к созерца-
нию людей: не надо,
т 4тобы они приходили и смущали меня в этом
30 На параллели между легендой об Ибн Адхаме и легендой о Фудайле
уже
было указано выше. В дальнейшем встретится еще ряд аналогий, из которых вы-
воды делать, может быть, еще преждевременно. <Ср. стр. 16 и 185 наст. изд. — Ред.>
31 Так это, вероятно, и делалось.
32 Ср. отношение к воде в Коране.
197
уединении. — Всякий, кому неприятно уединение и кто любит людей, далек от безопасности»
33 .
Только один- единственный случай заставляет его мириться с тол-
пой— это пятничная молитва, посещение которой он признает для себя
обязательным.
i34
«Беги от людей, но не пропуская 'пятничного собрания».
Впрочем, даже и тут его иногда охватывало тягостное чувство, и
тогда он восклицал: «Я хотел бы заболеть, чтобы не надо было ходить