Что хотел сказать Кусто, произнося эти зловещие слова? Он имел в виду то обстоятельство, что 60 % кислорода на земном шаре производит в океане планктон и только 40 % его — зеленая растительность суши. Морской кислород получается при фотосинтезе растительного планктона, следовательно, все, что загрязняет воду, отнимает свет и умерщвляет планктон, — уменьшает и количество кислорода.

Тридцать пять миллионов тонн рыбы дают ежегодно человечеству моря и океаны, и, кроме того, обещают давать в будущем огромные количества белка из планктонных рачков, чтобы можно было накормить сильно возросшее население нашей планеты.

Другими словами, океан — это надежда человечества, если, конечно, надежда эта не будет отравлена…

Но раз уж над океаном нависла такая угроза, то что тогда говорить о реках? Ведь 80 % воды в реках США уже не пригодны для питья из-за сильного загрязнения и отравления промышленными отходами!

Реку Рейн уже называют не иначе, как «клоака Европы». При выходе за пределы ФРГ эта «клоака» каждый год уносит в море 29 миллионов тонн различных загрязнителей, в том числе — 1100 тонн знаменитого яда, именуемого «мышьяк», и 165 тонн ртути. Каково будет количество «ядовитого экспорта» Рейна завтра, когда запроектированные на его берегах пять атомных электростанций будут построены, может представить себе каждый, даже если он не одарен особым воображением… В то же время 19 миллионов людей используют воду реки для питья, несмотря на то, что она «клоака», несмотря на то, что калийные заводы каждый день сбрасывают в нее 40 тысяч тонн солей, которые затем вливаются в несчастное Северное море.

Тем или иным способом река Рейн непрерывно сигнализирует, что конец ее близок, — но кто ее слушает? 24 июня 1970 года в ней разом погибли миллионы рыб от вещества «эндосульфан», производимого химическими заводами, расположенными возле Франкфурта, но это никак не отразилось на виновных в отравлении заводах…

Изобильные промышленные отходы, которые сбрасываются ежедневно в реку, загубили еще многих сестер реки Рейн. Величественная Миссисипи в США уже получила новое название: «Толстая кишка США». По количеству несомых ядов весьма серьезно соперничает с этими реками Темза, хотя и Одер и Эльба в последнее время почти не отстают от нее…

Загрязняются речные воды все больше и больше, а, с другой стороны, потребность в воде в результате технического прогресса все возрастает… Только за 75 лет, начиная с 1900 года, потребление воды для бытовых нужд населения Земли возросло в 22 раза, для нужд сельского хозяйства — в 10 раз и в 60 раз для нужд промышленности. И эти нужды продолжают расти, притом даже не постепенно, а скачкообразно. Так, производство одной только тонны бумаги требует (при современной технологии) 200 кубических метров воды, тонны ткани — 600 кубических метров, а тонны капронового волокна — около 6 тонн! А атомные электростанции? Да ведь только одна АЭС мощностью в 1 миллион киловатт требует около 1 миллиона кубических метров воды только за одни сутки! Так представьте себе, сколько воды потребуется в 2000 году, когда количество атомных электростанций достигнет двух-трех тысяч!

Останется ли тогда вода для питья?

Этот вопрос нешуточный, в нем заключена весьма серьезная, я бы даже сказал — драматичная истина. Во многих странах уже сегодня вода стала одним из самых дефицитных предметов, а недостаток пресной воды будет продолжать обостряться, потому что если сегодня человечество потребляет ежегодно 2600 кубических километров воды, то к 2000 году ему потребуется 6000 кубических километров, а источники воды не только не увеличиваются, а в нарастающем темпе уменьшаются.

Прогноз таков: если загрязнение речных вод не прекратится, то через 40 лет пресноводный кризис станет всеобщим, а питьевая вода превратится, что называется, в «артикул № 1». Для некоторых стран она уже ныне является артикулом № 1: сто миллионов американцев пьют не родниковую, а речную, при этом изрядно загрязненную воду; Гамбург, Шлезвиг-Гольштейн и Нижняя Саксония рассчитывают на шведскую питьевую воду, которую намереваются получать по водопроводу длиной в несколько тысяч километров. США каждый год платят Канаде миллионы долларов за импорт чистой ключевой воды. Нынешний водопровод в Лос-Анджелесе протянулся на тысячу километров, но доставляемой им воды не хватает, и теперь проектируется его удлинение до реки Колумбия-Ривер. И у нас в Болгарии водоснабжение городов встречает уже серьезные трудности.

Таким образом вода начинает становиться «золотой» уже не только в переносном, но и в буквальном смысле слова… И будет становиться все в большей степени, когда мы начнем добывать ее из арктических льдов, как это уже планируют и проектируют некоторые хитроумные изобретатели…

И дело, вероятно, действительно дойдет до этого, если человечество не перестанет загрязнять речные воды и не излечит уже зараженные.

Но именно это происходит слишком медленно: в ФРГ сейчас удовлетворительно очищают лишь треть сточных вод. Так же обстоит дело и в Париже. Французы заколебались, когда поняли, что «приемлемая» очистка речных вод обойдется им от 200 до 400 миллионов франков, но колебания их по всей вероятности прекратятся, потому что через каких-нибудь 15 лет Парижу нужно будет в два раза больше воды.

Гораздо чувствительнее оказались к загрязнению окружающей среды жители Японии, особенно после случая в Минимата. Минимата — это тот залив, где в 1953—1960 годах 83 японца впали сперва в состояние идиотизма и, утратив человеческий облик, затем умерли странной и страшной смертью. Эта таинственная эпидемия заставила японских врачей изрядно потрудиться, пока наконец не было установлено, что мидии в заливе Минимата содержат в себе ртуть, причем в весьма опасном для человека количестве. Ртуть проникла в залив с жидкими промышленными отходами, сбрасываемыми химическим заводом. Жители прибрежного поселка ели эти отравленные мидии и стали таким образом жертвами неконтролируемой химии…

Зато теперь в Японии химия (и не только химия) контролируется очень неплохо. Расходы на исследования, связанные с загрязнением окружающей среды, которые в 1970 году составляли 55 миллионов долларов, возросли в 1971 году до 106 миллионов, почти вдвое.

Наиболее планомерно и с самым большим размахом происходит очистка пресноводных источников в Советском Союзе. Только за минувшую пятилетку в Кузбассе на реке Томь и ее притоках было построено 114 крупных очистных станций общей мощностью в 1 400 000 кубических метров воды в сутки. Только за четыре года (с 1965 по 1969) израсходованные на очистку рек средства возросли в СССР более чем в два раза, так что, несмотря на усиленное развитие промышленности в последние годы, «рост загрязнения водоемов во всей стране приостановлен». Запрещено, кроме того, пускать в ход новые промышленные предприятия или реконструировать существующие (как уже говорилось), если не обеспечена полная очистка и обеззараживание жидких промышленных отходов.

Мы как будто бы следуем советскому опыту, но в отношении очистки рек делаем это медленно: предусмотренные, например, при проектировании металлургического завода имени Ленина в Пернике очистные сооружения не завершены и завод по сей день обходится без них. Свинцово-цинковый завод в Кырджали ежесекундно сбрасывает в водохранилище «Студен кладенец» 400 литров отравленной воды. Но что-то незаметно, чтобы руководство завода испытывало от этого какие-либо угрызения совести. Обогатительная фабрика в Рудоземе превратила воды реки Арда в отвратительную серовато-пепельную кашу, потому что сооружения для очистки сточных вод вообще не были построены. И никого из руководства завода этот вопрос все еще не беспокоит… (Беспокоятся граждане, а не руководители этих, во всех прочих отношениях полезных предприятий…)

Научные работники Харькова уже создали усовершенствованные фильтры для очистки вод, загрязненных отходами деревоперерабатывающих предприятий. Эти фильтры способны задерживать даже самые мелкие древесные волоконца. Если бы этими фильтрами был снабжен целлюлозный завод, например, у нас в Разлоге, воды реки Элидере могли бы и сейчас быть прозрачными, какими они были когда-то (до сооружения завода).