Плотоугодие присуще не только молодежи, но и взрослым и более всего преуспевшим взрослым, которые, под напором завоеванного или нажитого изобилия, в духовном отношении заплывают жиром, грубеют, омещаниваются и предаются безудержному потребительству…

Жизнь предлагает людям много сокровищ — среди них есть предметные (видимые), вещественные, и духовные, невидимые, которые в отличие от вещественных не «токсичны» и злоупотребление ими невозможно. Как правило, гораздо большие шансы испытать счастье (при прочих равных условиях) имеет духовно развитый, эстетически развитый человек. В этом и заключается смысл эстетического воспитания, которому мы в последнее время придаем такое значение, хотя его не съешь и не выпьешь.

Смысл эстетического воспитания состоит в том, чтобы вырастить людей с эстетическим вкусом, которые могли бы и радоваться красоте, и сами ее создавать. Однако эстетическое воспитание не может осуществляться, скажем, лишь путем изучения эстетики. Оно требует, чтобы мы с малых лет развивали у детей воображение, вкус, впечатлительность, требует также и всесторонней гуманитарной подготовки… Не может ребенок, учившийся лишь тому, чтобы стать, например, кузнецом, прочитав учебник по эстетике, приобрести эстетическое образование. Нельзя, вбив в технический чурбан один эстетический гвоздь, считать, что дело сделано. Способность ценить красоту, создавать красоту и наслаждаться красотой требует всестороннего развития личности, и в этом смысле все упирается в общее образование.

И тут возникает вопрос: сможет ли техническое направление, которое мы придали образованию, привести нас прямо и быстро к желаемой цели?

Безусловно наше желание идти в ногу с мировым техническим прогрессом нельзя не иметь в виду, когда строится система народного образования. Но вполне закономерен также и вопрос: соблюдаем ли мы тут чувство меры? Не слишком ли мы ужимаем гуманитарные предметы — рисование, пение, историю, литературу, которые более всего остального развивают и обогащают чувствительность человеческой натуры, в пользу технических наук или, вернее, в пользу балласта в этих науках?

Не чрезмерно ли перевешивают в нашей образовательной системе производственные, «рациональные» соображения? Взять хотя бы экзаменационные работы по болгарскому языку и литературе абитуриентов, поступающих в высшие учебные заведения. Уверяю вас, тут будет над чем задуматься…

Цель нашего общественного строя — сделать человека счастливым, а счастье заключается не только в материальном производстве — конечной цели технического прогресса. Жизнь доказывает и доказала уже многократно, что понятия изобилия и счастья, богатства и счастья не всегда совпадают. Отнюдь не все владельцы машин «Пежо» счастливее владельцев «Запорожца». Прошлой осенью парижские газеты сообщили, что покончила жизнь самоубийством молодая супруга одного из самых богатых людей на свете — Нэарха. Фантастическое богатство мужа, значит, не сделало ее счастливой.

Если не ошибаюсь, больше всего в мире самоубийств происходит сейчас в Швеции — стране с самым высоким (как утверждают) жизненным уровнем, а ведь известно, что самоубийства являются барометром. И вот этот барометр говорит, что шведы — не самые счастливые люди на свете, хотя у них больше всего электрических приборов на душу населения, и они потребляют наибольшее количество масла…

Если бы счастье действительно так сильно зависело от техники, от вещей и продуктов, которые она производит, тогда десятикратное развитие техники (и производства) в последние годы уже сделало бы людей в десять раз счастливее, — но каждый понимает, что утверждать это смешно. Вероятнее, пожалуй, обратное: перенапряжение, связанное с бурным развитием техники и с ухудшением «окружающей среды», приводит к нервному истощению, а ведь именно нервы — главный инструмент для переживания человеческих радостей и удовольствий, для ощущения человеческого счастья… Если нервы у тебя не в порядке — на что ты годен? Гроша ломаного не стоят тогда ни капиталы Нэарха, ни богатство Онасиса или Креза… Не случайно существует сказка про царя, который никак не мог почувствовать себя счастливым и в конце концов позвал одного мудреца. Тот сказал ему, что он может стать счастливым, если наденет рубаху человека, который всем доволен. Царь послал своих телохранителей отыскать такого человека, однако они, обойдя все царство, так и не нашли никого, кто был бы полностью доволен жизнью, и отправились обратно. В лесу их застигла темнота, затем хлынул дождь. Деваться им было некуда, и они нашли себе убежище в хижине какого-то пастуха. Там они обсушились, поели что бог послал, отдохнули и остались очень довольны, а потом перед уходом признались пастуху, что они царедворцы, и спросили его, что бы ему хотелось получить от них в подарок.

— Ничего мне не надо, — ответил им пастух. — Вы же видите, что у меня все есть.

Поняв, что перед ними тот самый человек, которого они искали, царедворцы кинулись раздевать пастуха, чтобы взять его рубаху и отнести ее своему несчастному царю, но когда они сняли с него зипун, то к своему большому огорчению обнаружили, что рубахи-то у бедняка пастуха вовсе и не было…

Я отнюдь не намерен заниматься апологией бедности, но если верно то, что она препятствует развитию человека, так же верно и то, что неконтролируемое человеческим духом самоцельное изобилие или, точнее, стремление к излишествам может привести к еще более плачевным последствиям. (Всякие чрезмерности и крайности вообще вредны. Даже «Отче наш», если слишком часто его повторять, будет во вред.)

Дело в том, что не от рубашки или рубашек, не только от того, есть ли у тебя какие-то вещи или их нет, зависит твое счастье. Счастье человека зарождается где-то у него в голове и осуществляется в конечном счете Большой химией в его нервах… Были бы крепкие нервы — а повод для счастья я найду, хотя и не буду ни подхлестывать себя алкоголем, ни травить себя наркотиками; не буду и перегружать свой гардероб галстуками, а холодильник — деликатесами. Человеку с здоровыми нервами сухой ломоть хлеба (как это показала практика) может быть слаще меда. Человека с хорошими нервами уже само только ощущение, что он живет на белом свете, может сделать счастливым. Наполеон сказал: «Деньги, деньги и еще раз деньги». А я бы сказал: «Нервы, нервы и еще раз нервы»…

Потому-то нервы требуют заботливого к себе отношения. Каждый, кто захочет, может за год-два с помощью наркотиков или алкоголя разделаться со своей нервной системой, довести ее, как говорится, «до ручки». Вопрос в «тактике». Если я перебарщиваю с грубочувственными наслаждениями, то не могу рассчитывать на светлое будущее, потому что эти сами по себе великолепные источники удовольствия при злоупотреблении ими преждевременно истощают нас и разрушают.

Мы уже говорили и повторим еще раз (это заслуживает повторения на каждой странице!): значительно больше шансов быть счастливыми имеют те, кто может испытывать духовные, эстетические и творческие наслаждения, потому что они не только самые сильнодействующие, но самые безопасные и «здоровые».

Я знаю, что общественные взаимосвязи очень важны, порой не менее важны, чем нервы; знаю, что социальный механизм также имеет исключительное значение — от него зависит, будут ли нервы иметь физическую возможность воспринимать жизнь. Все это я знаю, но в данном случае не ставлю себе целью исчерпать тему «счастье», а хочу обратить внимание лишь на некоторые частные, но все же весьма существенные обстоятельства, которые касаются здоровья, сохранности человеческой природы, а вместо с тем и «природы» человеческого счастья…

Здоровье человеческой натуры — это прежде всего здоровье нервной системы. Когда мы ее портим, разрушаем, — все равно под какими лозунгами и с какой — близкой или отдаленной целью — мы идем против самих себя. Отравляем ли мы ее углекислым газом, свинцом или ртутью, взрываем ли ее шумом или химикатами; перенапрягаем ли ее, — все равно, с добрыми или худыми намерениями, — мы — так или иначе — разрушаем наш единственный инструмент удовольствия и счастья…